Дарт Бейн: Путь Разрушения - Дрю Карпишин

Из-за этого ситы впадали в раздражение и беспокойство. Славная победа, которую Каан обещал им несколько недель назад, так и не претворилась в жизнь. Вместо этого они копошились в грязи и мокли под постоянным дождем, стараясь одолеть врага, который не желал даже сражаться в открытую. Визит Гитани не удивил его. Единственным настоящим сюрпризом было то, что остальные Темные Повелители не пришли озвучить свое недовольство.

А подобное делало предостережение Гитани еще опаснее. Бэйн отверг Братство, сопроводив это публичным представлением; каждый рекрут с Коррибана утверждал, что видел все своими глазами. История разнеслась по лагерю подобно чуме. Поначалу они насмехались над его высокомерием и упрямством: он избрал путь одиночки, а значит, не разделит триумф Братства. Однако в отсутствии этого триумфа кое-кто из рекрутов начал задумываться о правоте Бэйна.

У Повелителя Каана были свои шпионы среди Темных Повелителей. Молва добралась и до его ушей. Повелители не готовы были действовать, руководствуясь своими сомнениями, но решительность их слабела - то же происходило и с преданностью. Он создал коалицию врагов и ожесточенных соперников. Несмотря на то, что Братство Тьмы было прочным, как дюрастил, один решительный голос инакомыслия мог расколоть его на тысячу хрупких осколков.

Каан прихватил из своей палатки фонарь и вышел под мелкий ночной дождь, быстрым, широким шагом пересекая лагерь. Он разберется с Бэйном, как и обещал Гитани. Если непокорный юнец откажется присоединиться к ним, его придется устранить.

Вскоре Каан добрался до цели. Он помедлил перед входом, вспомнив свой гнев на неожиданный визит Гитани в его палатку.

Не желая разжигать вражду с тем, к кому он пришел на встречу, Каан крикнул:

- Каз’им?

- Входи, - донесся через секунду голос, и Каан расслышал безошибочное шипение отключаемого светомеча.

Он зашел внутрь, увидев Мастера клинка. Торс его был оголен, он вспотел и тяжело дышал.

- Я вижу, ты не спишь, - заметил Каан.

- Не так просто заснуть накануне битвы. Даже той битвы, которая, кажется, никогда не наступит.

Каз’им был воином; Каан понимал, что тот раздражен их бездействием. Муштра и тренировки не могли утолить жажду настоящего боя. В Академии на Коррибане Мастер клинка исполнял свой долг с удовольствием. Но здесь, на Руусане, перспектива битвы была слишком близка, слишком очевидна. Запах крови постоянно витал в воздухе, смешиваясь со страхом и предвкушением. Здесь Каз’им получит удовлетворение только тогда, когда столкнется лицом к лицу с врагом. Вскоре его разочарование выльется в мятеж, а Каан не мог себе позволить утратить лояльность своего величайшего фехтовальщика. К счастью, он нашел возможность разобраться со всеми проблемами сразу - Бэйном и Каз’имом - одним стремительным ударом.

- У меня есть поручение для тебя. Поручение большой важности.

- Живу, чтобы служить, Повелитель Каан.

Ответ Каз’има был спокоен, но его лекку ожидающе подрагивали.

- Я вынужден отослать тебя далеко от Руусана. На задворки Галактики. Тебе придется отправиться на Легон.

- Неизвестный мир? - озадаченно поинтересовался Мастер клинка. - Но там лишь кладбище величайшего разгрома нашего Ордена.

- Там Бэйн, - пояснил Каан. - Ты отправишься туда как мой посланник. Объяснишь, что он обязан присоединиться к остальным ситам на Руусане. Скажешь ему, что те, кто не с Братством - против него.

Каз’им покачал головой.

- Сомневаюсь, что от этого будет толк. Пока его взгляды тверды, он может быть... упрям.

- Темная сторона не укрепится в Братстве, покуда мы действуем в одиночку, - объяснил Каан. Говоря, он использовал Силу, осторожно давя на ущемленное чувство гордости тви’лека. - Я знаю, что он отрекся от тебя и других Мастеров Коррибана. Но ты должен попытаться еще раз.

- А если он откажется?

Слова Каз’има были быстрыми и резкими. Внутренне Каан улыбнулся растущему гневу Мастера клинка, и еще немного подогрел его.

- Тогда ты убьешь его.

Глава 23

- Те, кто используют темную сторону, обязаны служить ей. Понимание этого - ключ к пониманию основной философии ситов.

Бэйн сидел неподвижно, приковав взор к аватару Темного Повелителя, ушедшего из мира живых три тысячи лет назад. Проецируемое изображение Ревана мигнуло и пропало, потом медленно восстановилось. Голокрон слабел. Умирал. Материал, который использовался для его создания - кристалл, направлявший энергию Силы, и дающий артефакту жизнь - приходил в негодность. Чем больше Бэйн использовал его, тем менее стабилен он становился. Но все же он не мог отложить его в сторону, даже на один-единственный день. Он стал одержим, записывая все знания, потаенные внутри, и проводя часы напролет, впитывая слова Ревана с той же целеустремленной решимостью, которая сопровождала его при добыче кортозиса на Апатросе.

- Темная сторона предлагает мощь во имя мощи. Ты должен желать этого. Жаждать. Должен добиваться мощи превыше всего остального, без оговорок и колебаний.

Эти слова прозвучали для Бэйна с особенной правдой, как будто запрограммированная личность его виртуального учителя чувствовала приближение своей кончины и подстраивала последние поучения специально под него.

- Сила изменит тебя. Она тебя преобразует. Некоторые боятся такой перемены. Учения джедаев сосредоточены на борьбе и контролировании этой трансформации. Вот почему те, кто служат Свету, ограничены в своих достижениях.

Настоящая сила может прийти только к тем, кто принимает метаморфозу. Компромиссов быть не может. Милосердие, сочувствие, преданность: все эти вещи помешают тебе завладеть тем, что по праву принадлежит тебе. Те, кто следуют по пути темной стороны, должны отбросить такое чванство. Не сделавшие этого - попытавшиеся идти путем сдержанности - потерпят поражение, затянутые на дно собственными слабостями.

Слова почти в точности описывали Бэйна, каким он был в Академии. Несмотря на это, он не чувствовал досады или сожаления. Того Бэйна больше не существовало. Как он отверг шахтера с Апатроса, взяв ситское имя, так же точно он отверг и неуклюжего, неуверенного ученика, присвоив себе титул «Дарт». Когда он отказался от Кордиса и Братства, он начал трансформацию, о которой говорил Реван, и с помощью голокрона наконец-то был на грани ее завершения.

- Те, кто принимают мощь темной стороны, должны принимать вызов постоянного сосуществования рядом с ней, - продолжал Реван. - По своей натуре, темная сторона побуждает к соперничеству и распрям. Это величайшая сила ситов: она отбраковывает слабых из нашего Ордена. И все же, это соперничество может быть нашей величайшей слабостью. Сильные должны быть осторожны, чтобы не дать сокрушить себя амбициям тех, кто действует за их спиной. Любой наставник, что обучает путям Тьмы больше одного ученика - глупец. Со временем воспитанники сплотят силу и свергнут учителя. Это неизбежно. Аксиоматично. Вот почему каждый Мастер должен иметь лишь одного студента.

Бэйн ничего не ответил, но инстинктивно скривился в отвращении, когда вспомнил свое обучение в Академии. Кордис и прочие таскали учеников из класса в класс, словно те были детьми в школе, а не преемниками наследия ситов. Именно из-за такой анормальной системы он, как ни старался, не смог достичь своего полного потенциала.

- Это также аргумент в пользу того, почему может быть только один Темный Повелитель. Ситами должен руководить единственный лидер: само воплощение силы и могущества темной стороны. Если лидер слабеет, другой должен встать на его место, беря в свои руки бразды правления. Сильный повелевает; слабому предначертано служить. Именно так все и должно быть.

Изображение дрогнуло и подскочило; крошечная репродукция Дарта Ревана склонила голову, опустив капюшон и скрыв свои черты.

- Мое время подходит к концу. Прими то, что я преподал тебе, и используй это с толком.

И потом Реван исчез. Свечение, исходившее из голокрона, угасло и пропало. Бэйн поднял маленькую прозрачную пирамидку с пола, но она была холодна и безжизненна. Он не ощутил и следа Силы внутри.

Артефакт был для него теперь бесполезен. От него придется избавиться, как и сказал Реван. Он бросил голокрон на пол. Потом, очень медленно и осторожно, он принялся сжигать его энергией темной стороны Силы, пока от прибора не осталась лишь горстка пепла.

Ситсткий «канюк» ворвался в атмосферу Легона и устремился вниз с ясного голубого неба. Каз’им работал рычагами управления, удерживая судно на прямом курсе к сигнальному маячку «Валцина».

Ему отчего-то казалось, что Бэйн приведет маяк в негодность, или, по крайней мере, сменит частоту. Но, несмотря на знание о нем (маяк стоял практически на каждом судне), Бэйн его не тронул. Словно он не боялся никого, кто за ним придет. Как будто приветствовал это.