Ангелы Ойкумены - Генри Олди

Штабная палатка была размером с хороший гараж. Правда, в гараже не устраивают банкетов с сервизами из фарфора и столовым серебром. Всем нашлось занятие по вкусу: полковник Дюбуа учил Джессику пользоваться вилкой для рыбы, майор Тулен рекомендовал соловьиные язычки в маринаде, капитан Брайлендар – красное десертное. Лейтенант де Фрасси специализировался на тостах:

– …за нашу прелестную, нашу очаровательную гостью!..

Нашу, отметила Джессика. А звучит, как «мою».

Всю дорогу от Эскалоны к Бравильянке ее передавали из рук в руки. Ценный груз! Теперь Джессика не удивлялась, каким образом фарфор выжил при перевозке. Это началось в столице: после разговора с Пералем-старшим, когда Джессика безуспешно пыталась арендовать аэромоб, уже согласная на самую плохонькую, самую первобытную модель, ее нашел посыльный от маршала Прютона. Юный су-лейтенант, образец манер, вежливо ждал снаружи, пока Джессика билась в стену непонимания:

– Ну почему же?

– Умоляю простить меня, сеньорита, – владелец прокатного пункта, темпераментный пузанчик в длиннополом камзоле, разводил руками. Ручки были пухлые, жест выходил до крайности потешным. В иной ситуации Джессика рассмеялась бы, но не сейчас. – И рад бы, да не могу. Хоть на мне летите, а не могу!

– Ну почему, почему же?!

– Полеты над территорией, где идут бои, запрещены.

– Кем?

– Распоряжение представительства Лиги.

– Ну почему, почему, почему же! Тысяча чертей! – ругательство она подхватила у маэстро, в числе прочей науки. – Вы что, боитесь, что пушечное ядро собьет аэромоб? Пуля из мушкета?! Надо быть самоубийцей, чтобы снизиться над артиллерийской дуэлью! Я пойду на безопасной высоте, до самой Бравильянки…

– Я не боюсь, сеньорита.

– Боитесь!

– Ни капельки. Как по мне, летите на здоровье хоть в зубы к сатане. Я боюсь потерять лицензию. Если я сдам вам аэромоб, юристы Лиги нашинкуют меня ломтями…

– Я договорюсь с представительством!

– …а маршал Прютон повесит меня на площади. Вы же натуральная шпионка! Летите в осажденный город, везете секретное оружие…

– Я?!

– Так напишут в приговоре. И уже будет все равно, везете вы оружие или пламенный привет… Вы и с маршалом договоритесь?

– Уже, – подал голос су-лейтенант, красавец в ярко-синем мундире. – Разрешите представиться, мадмуазель: Анри д'Обрие, адъютант его высокопревосходительства. Все улажено, милейший!

– Так что, сдать ей моб?

– Ни в коем случае! Мадмуазель, прошу следовать за мной.

– Шпионка, – с удовлетворением отметил пузанчик. – У меня глаз – алмаз! Сеньорита, когда вас повесят, я куплю у палача обрезок веревки!

– Зачем? – изумилась Джессика.

– Помогает от лихорадки! От запора тоже…

– Это суеверие!

– Эх, сеньорита! Не страдали вы от запоров…

К маршалу Джессика не попала. Собственно говоря, его высокопревосходительство и не планировал личной встречи с энергичной гематрийкой. У Прютона хватало забот: маршал держал Эскалону в кулаке, а та, чертовка, ерзала и выскальзывала. Джессику отправили в Бравильянку под конвоем (простите, в сопровождении!) эскадрона гусар, по чистой случайности (согласно приказу!) выступившего в направлении Сонти.

– Вы ездите верхом?

– Если надо…

– Тогда не надо. Мы обеспечим вас каретой.

«Запоров тебе на месяц! – злорадно подумала Джессика, вспомнив владельца проката и его медицинскую надежду на обрезок веревки. – И лихорадки в печенку!»

Карету она прокляла на первом километре. Трясло немилосердно: рессор на Террафиме еще не изобрели, а если изобрели, то в целях издевательства над пассажирами. Джессика отбила задницу, заработала головную боль, а когда рискнула сменить карету на смирную кобылку… Ей пророчили ужасную крепатуру ног, мышцы, завязанные узлами, боли в спине – и ошиблись, не взяв во внимание опыт фехтовальщицы. Но Джессика едва ли не до крови растерла себе бедра, да еще в самой чувствительной, извините, части.

Пришлось вернуться в карету, где ждала язвительная Юдифь. Ехать в рюкзаке на спине всадницы кобра отказалась наотрез. Джессика всерьез опасалась, что ее лихой эскорт сочтет змею детищем сатаны, а хозяйку змеи – ведьмой, но к Юдифи гусары отнеслись с мальчишеским восторгом. Каждые пять минут кто-нибудь заглядывая в карету, цокал языком и заявлял что-то вроде: «Вот так крошка! Господа, я влюблен!» Все это очень напоминало тягу детворы к лигру Додика. Юдифь наслаждалась общим вниманием, шипела в ответ на комплименты – и даже позволяла себя трогать, но только офицерам.

На привалах кобра мышковала (с большим успехом), а гусары пили (с большим энтузиазмом). Из тостов и здравиц Джессика узнала много нового. Она, Джессика Штильнер, была жертвой пылкой страсти. О-о, любовь! Чувство настолько захватило ее, что изменило расовую природу: холодная как лед гематрийка превратилась в живой огонь, фейерверк эмоций. Господа! Наполним бокалы! Сгорая от любовного жара, девица ринулась к возлюбленному, презрев тьму космоса и опасности войны. Еще вина! Да, маркиз де Кастельбро – наш враг. Но он мужчина, как и мы! Он дворянин! Ваше здоровье, мадмуазель! Однажды Луис Пераль сочинит пьесу, как эскадрон рыцарей охранял прекрасную даму на ее пути к утолению жажды…

Если бы вы еще не брили голову, мадмуазель…

Упоминание Пераля-старшего насторожило Джессику. В происходящем чувствовалась рука, верней, перо хитроумного драматурга. Вероятность? Да ну ее к черту! И без расчетов Джессика не удивилась бы, узнав, что историю любви запустил в народ el Monstruo de Naturaleza собственной персоной. Вызов к маршалу Прютону, большому поклоннику таланта Пераля, вполне мог быть результатом этой авантюры. Если так, дон Луис попал в «яблочко»: легенда служила девушке щитом и пропуском. Привычка брить голову, нонсенс для патриархальной Эскалоны, легла в сюжет, как родная. Обет, господа! Наша спутница дала обет ходить наголо бритой до тех пор, пока Господь не позволит ей воссоединиться с кумиром сердца! Вина! Мы выпьем море…

В Крахатене гусары сдали ее с рук на руки отряду партизан. Сперва Джессика не поверила своим ушам. Гусары империи? Местные герильяс? Это еще что за контакты с врагом?! Командир партизанского отряда, седой идальго с роскошными усами, успокоил ее: война войной, а любовь любовью. Мужская солидарность, страсть вертит мирами, гусары – тоже люди, и все такое. Горные тропы – по нашей части, сеньорита. Вдруг гусары попадут в засаду? – а они попадут, уверяю вас… С нами вы будете в полной безопасности. Мои парни – кабальеро, честь для них не пустой звук. Кобра? Ваша кобра станет нам сестрой. Ей нравятся молочные козлята?