Отверженный IV: Эскалация (СИ) - Опсокополос Алексис

Добравшись до своей комнаты, я разделся по пояс и наконец-то спокойно рассмотрел рану. О том, чтобы своими силами с ней справиться не могло идти и речи — она была достаточно глубокая, и плечо, несмотря на заморозку, сильно распухло. Я, конечно, мог попытаться использовать заклятия, выученные на уроках лекарского дела в Кутузовке и Восточном, и добился бы более-менее приемлемого результата, но довести плечо до состояния, при котором можно идти на занятия, я был не в силах.

Тем не менее я наложил на рану все заклятия, что вспомнил, и она даже зарубцевалась, но не то что до хорошего, а даже до удовлетворительного состояния было далеко. Идти в лекарский пункт центра я не мог, обращаться в медицинские учреждения за его пределами — тем более. Пытаться обмануть наставника и с таким плечом прийти на занятие — эту мысль тоже можно было сразу выбрасывать из головы. Оставалось только одно — сдаваться.

Так как времени было достаточно, я успел принять душ, переодеться и сбегать через дорогу в кафе на завтрак. Без десяти двенадцать я уже был на малой арене, где у нас проходили занятия, и готовился получить серьёзный нагоняй. Единственное, что меня успокаивало — это осознание того, что я сделал хорошее дело и помог замечательной девушке.

Аполлон Ерофеевич пришёл ровно в двенадцать, заметил, что я не переоделся для занятий, и удивлённо спросил:

— Полагаешь, ты уже достаточно всему обучился?

— Прошу меня простить, — сказал я в ответ. — Но я не могу приступить к тренировкам. Я ранен.

— Ранен? — переспросил наставник. — Кем, где и при каких обстоятельствах?

— Я защищал девушку.

— Похвально, конечно. А подробности не расскажешь?

Мне очень не хотелось рассказывать, как ходил в стрип-бар, вместо того, чтобы выспаться перед тренировками, но я понимал, что соврать такому сильному менталисту не получится. Можно было даже и не пытаться.

— Это обязательно? — осторожно спросил я. — Нельзя понести наказание, не рассказывая подробности?

— Не обязательно, — сказал наставник. — Дай-ка, я сам угадаю, где ты был.

Аполлон Ерофеевич пригляделся ко мне, прищурился, и я почувствовал едва ощутимую головную боль. Чуть было на рефлексе не поставил защиту, но понял, что делать это бесполезно. Наставник смотрел на меня примерно минуту, а затем сказал:

— Однако весело ты провёл ночь, мне даже немного завидно. Поехал в стрип-бар, посмотрел там шоу, снял официантку, посидел с ней в кафе, с ней же отдыхал всю ночь в гостинице, а под утро повёз её домой в Тушино. Пробыл у неё около часа и к десяти наконец-то вернулся в центр. Мо-ло-дец!

Последнее слово наставник произнёс по слогам.

— Но как? — только и смог я вымолвить.

Сказать, что я был удивлён — ничего не сказать, я был просто шокирован, и мне даже стало страшновато. Наставник тем временем усмехнулся и с некоторой издёвкой поинтересовался:

— Детали нужны?

— Какие? — спросил я, надеясь, что это будут не детали нашего с Оксаной ночного времяпрепровождения.

— Разные, — ответил Аполлон Ерофеевич. — Например, могу сказать, что официанточку твою зовут Оксана Валерьевна Рожкова. Две тысячи девяносто девятого года рождения, уроженка города Подольска. Замужняя, между прочим. Муж, Николай Андреевич Косых, неоднократно привлекался к административной ответственности. Детей нет.

— Но это-то Вы как смогли узнать? — спросил я, окончательно растерявшись. — Фамилию мужа Оксаны даже я не знаю.

— Я несу за тебя полную ответственность перед Иваном Ивановичем, — сказал наставник, он взял лежавший на лавке портфель, достал из него два листа бумаги, протянул их мне и сказал: — Держи! На одном все твои похождения, на другом информация о твоей официантке.

— Вы следили за мной весь вечер и всю ночь?

— Делать мне больше нечего. В девять утра мне сообщили, что ты не ночевал в центре. Я попросил пробить по камерам, где ты был и заодно собрать информацию по тем гражданам, с которыми ты встречался, чтобы решить: ждать тебя или ехать вызволять.

— То есть, Вы не из моей головы вытащили информацию?

— В принципе мог и из твоей, но делается это не так уж и просто. И чувствовал бы ты себя после этого не очень хорошо.

Аполлон Ерофеевич усмехнулся, да и мне самому стало смешно от осознания того, как наставник меня провёл. Я не сдержался и невольно улыбнулся.

— А вот чему ты радуешься, я не понимаю, — резко помрачнев, произнёс суровый орк. — Ты обманул меня, нарушил распорядок, как я понимаю, с кем-то ещё и подрался. И после этого всего стоишь и улыбаешься?

— Это нервное, извините.

— Что у тебя за ранение? Как и где получил?

— Ножевое в плечо, — ответил я. — Получил, помогая девушке.

— Как ты до этого допустил? Противник был одарённый?

— Один одарённый, четверо нет. Допустил, потому что недооценил противника. Но в итоге победа осталась за мной.

— Никого не покалечил?

— Нет.

— Изученные навыки проверил?

— Да. Успешно.

— Какова вероятность, что те, с кем ты дрался, заявят в полицию?

— Нулевая. Они не в ладах с законом.

— Ну тогда будем считать это практикой на выезде, — усмехнувшись, произнёс наставник. — Ивану Ивановичу я про твои похождения рассказывать не буду, но ты за территорию центра больше не выйдешь!

— Даже в кафе через дорогу нельзя?

— Хорошо, в кафе через дорогу можно. Но не дальше!

— Благодарю Вас! — крикнул я от радости, что так легко отделался.

— А теперь покажи рану.

Я быстро снял куртку и рубашку и показал плечо.

— Не критично, — сказал наставник, оглядев рану. — Посмотрим, как это повлияет на твою выносливость. Сегодня в наказание погоняю тебя по полной программе. А после занятия починю плечо. Бегом переодеваться!

Я побежал переодеваться и уже через пять минут стоял на арене, готовый к тренировке.

Мы отзанимались положенные полтора часа. Наставник действительно гонял меня так, как никогда ранее, но, как ни странно, я это всё выдержал. А уже к середине тренировки я даже забыл про больное плечо. Правда, это произошло, потому что к этому моменту у меня болело почти всё тело.

По окончании занятия Аполлон Ерофеевич, как и обещал, вылечил мне плечо и, к моему удивлению, даже немного поправил моё общее физическое состояние. После чего он как бы невзначай сказал:

— Звонил Иван Иванович. Твоих похитителей поймали. Сегодня в три часа ты должен быть в полицейском управлении на опознании. В два за тобой приедет машина.

— Это получается, у меня всего полчаса, чтобы собраться, — сказал я.

— У тебя аж полчаса, чтобы собраться! — поправил меня наставник.

Я поблагодарил Аполлона Ерофеевича за тренировку и побежал в свою комнату. Быстро принял душ, переоделся и даже успел съесть шоколадный батончик — неизвестно сколько времени я мог отсутствовать, а после тренировки всегда хотелось есть. Без пяти два я уже стоял возле КПП и ждал машину.

Сама процедура опознания прошла быстро. Моих похитителей заставили произнести несколько фраз, я опознал их голоса, и всё это зафиксировали в протоколе. Затем мне показали татуировку на запястье Хромого, которую я тоже опознал. На всё это, включая, оформление протокола, ушло не больше двадцати минут, после чего меня отпустили, хотя правильнее будет сказать — передали Милютину. Это было неожиданно.

— Заезжал переговорить кое с кем, ну и решил заодно с тобой пообщаться, — объяснил генерал КФБ, заметив моё удивление. — Давай прогуляемся немного.

Мы вышли из полицейского управления, Иван Иванович предупредил ожидавшего меня водителя, чтобы он оставался на месте, и мы направились в расположенный через дорогу сквер.

— Сегодняшние процедуры — чистая формальность, — сказал Милютин. — Твои похитители сразу признали свою вину, раскаялись и уже несколько дней сотрудничают со следствием.

— И как? — поинтересовался я. — Успешно?

— Всё, что они могли сделать, они сделали, — ответил Иван Иванович, присел на скамейку, достал из кармана телефон, немного в нём «покопался» и протянул аппарат мне.