Отверженный IV: Эскалация (СИ) - Опсокополос Алексис

Неожиданно меня стало раздражать вообще всё: улыбка Семёна, сложенные на груди руки наставника, эта боль во всём теле, а больше всего меня злила та нелепая поза, в которой я застыл. И не просто злила, а натурально бесила, приводила в какую-то дикую ярость. И я решил во что бы то ни стало подняться.

Чтобы осуществить свой план, я попытался максимально сконцентрировался. Сначала не получалось, но я активировал все свои ресурсы, собрал оставшуюся энергию в один тугой узел и одним махом попытался разорвать невидимые путы, не дававшие мне подняться. Ничего не вышло. Но благодаря этому импульсу буквально на пару секунд моя голова стала невероятно ясной, и я будто со стороны посмотрел на себя. И понял, что на мне лежит очень сильное ментальное заклятие, подавляющее волю.

И почти сразу же меня опять накрыло. Но пока не до конца — я ещё мог рассуждать трезво, хоть и делал это с трудом. Не было сомнений, что через несколько секунд эта способность опять исчезнет, поэтому надо было очень быстро принимать какое-то решение. И я принял: отключил три из пяти поставленных защит. Оставил лишь защиту от чтения мыслей и намерений и от подавления воли. Боль во всём теле сразу же усилилась в несколько раз — до этого защита от внушения хоть как-то справлялась с этим неприятным заклятием.

Но всё это было ерундой по сравнению с тем, что я теперь опять мог здраво мыслить. Это значило, что у меня появился шанс. Наклонив голову, будто собираюсь наконец-то лечь, я опустился на локтях, прижавшись грудью к арене, словно ягуар, готовящийся к прыжку, и принялся ждать. Это было не так-то уж и легко — до конца меня всё ещё не отпустило, и я еле сдерживался, чтобы не поддаться соблазну и по-настоящему не лечь на пол. Но я держался и, не поднимая головы, смотрел на ноги Семёна.

Противник продолжал стоять примерно в трёх метрах от меня, и это было слишком большое расстояние. Надо было ждать ещё. Через минуту Семёну надоело просто стоять, и он подошёл ко мне. Теперь до него оставалось не больше метра, и я понял: пора!

Я выпрямился словно пружина, вложив в это движение остатки и магической энергии, и физических сил, и прыгнул вперёд, растопырив руки в разные стороны. Удар моей головы пришёлся Семёну прямо в солнечное сплетение. Это было неожиданно, быстро и больно. Мы повалились на арену, и я принялся продолжать бой в партере — просто наносил противнику удары кулаками, не давая ему сконцентрироваться и применить какое-нибудь заклятие.

Однако через какое-то время Семён наложил на себя защиту от физического урона, и мои кулаки перестали достигать цели — их тормозило энергетическое защитное поле. Я сразу же бросил бесполезное занятие. На секунду возникла идея превратить руку в ледяной клинок, но это надо было делать раньше. Ту защиту, что поставил противник, клинком было не пробить. Здесь нужны были колья.

Я быстро вскочил на ноги, чтобы обрушить на ещё не поднявшегося противника заклятие ледяных кольев, но не успел — каким-то непонятным для меня образом Семён умудрился прийти в себя и выпустить мне в грудь огромный фаербол. Вреда он мне не нанёс, но отскочить подальше заставил. За это время противник поднялся с пола. Он смотрел на меня уже без улыбки. И под его взглядом, я прямо чувствовал, как усиливается боль во всём моём теле и особенно в голове.

Стало понятно: долго я это терпеть не смогу. Я быстро снял защиту от чтения мыслей и намерений, она мне уже была особо и не нужна — бой перешёл в ту фазу, где начинаешь делать всё на инстинктах и особо не думаешь. После этого я вернул защиту от внушения. Сразу стало заметно легче. Да, было больно, но эту боль спокойно можно было терпеть, она даже где-то подбадривала.

Я немного отбежал от Семёна и наконец-то обрушил на него ледяные колья, но мой противник успел в последний момент от них увернуться. Какое-то время мы безуспешно обменивались различными атакующими заклятиями. Защиту не ставили, вместо неё решили обойтись ускорением. В итоге ускорение на ускорение ничего не дало — никому не удалось перехватить инициативу. О ментальной магии мы уже оба забыли и дрались как два классических стихийщика. И ещё я понял, что проводить поединки без раундов не самая хорошая идея. Я очень устал и хотел отдохнуть.

Но в тот момент, когда мне показалось, что мы будем так бегать по арене ещё целый час, противник неожиданно сменил тактику. Он остановился, начитал какое-то заклятие, и в его руках возникли две толстые и длинные плети из ледяной плазмы. Раньше я сталкивался с похожим заклятием — огненной плетью, но она и рядом не стояла с тем, что использовал мой нынешний противник.

Сам принцип у плети такой, что от неё намного сложнее убежать, чем от фаербола или даже самой быстрой стрелы. Плеть была продолжением руки, эдаким щупальцем, которое настигало меня практически при каждом ударе. И хоть я сразу же поставил сильную защиту от физического урона, это не помогало. Причём не помогало вообще никак — это я понял после первого же удара плетью. Этот удар чуть не лишил меня сознания — настолько было больно. И боль эта была настоящая, а не внушённая.

Я просто не знал, что противопоставить противнику. Мне оставалось бегать от него по арене, надеясь, что он израсходует всю свою энергию и не сможет поддерживать такое сильное заклятие. Было, кончено, в этом что-то унизительное, но больше ничего мне в голову не пришло — не сдаваться же.

Но унижаться мне не пришлось. Не успел я даже решиться на беготню по арене, как Семён влупил по мне сразу двумя плетьми и, видимо, добавил ещё и ментального воздействия, потому что, помимо обжигающей боли в теле, у меня сильно заболела голова, причём настолько сильно, что я сделал буквально несколько шагов по арене и упал. Сознание я потерял ещё в падении.

Очнувшись, я увидел улыбающегося наставника.

— Как самочувствие? — спросил он.

— Не очень, — ответил я. — Но лучше, чем в том момент, когда я сознание потерял.

Аполлон Ерофеевич приложил руку к моему лбу. Я решил, что сейчас он приведёт меня в форму, но легче мне не стало. Наставник же убрал руку и сказал:

— Неплохо.

— Вы о чём? — поинтересовался я, вставая на ноги.

— Ты был в полной отключке почти полчаса, а защита не слетела. Это хороший навык. Он жизненно необходим и может сильно выручить, когда научишься ставить защиту от коррекции сознания.

— Первый раз про такую слышу.

— Очень полезная штука. Не даёт ничего сделать с сознанием мага, пока тот спит или отключился. Но тебе пока об этом думать рано.

— Это я понял. Простите, что не оправдал Ваших надежд и провалил экзамен.

— Ты его сдал, — сказал Аполлон Ерофеевич улыбнувшись.

— Как? — удивился я.

— Твоя задача была — продержаться три минуты против хорошо обученного менталиста шестого уровня, — пояснил наставник. — А ты продержался одиннадцать.

— У Семёна шестой уровень? — переспросил я.

Сразу стало понятно, почему противник подавить мою волю несмотря на защиту — наши уровни были просто несопоставимы. Но мне было приятно, что в итоге я смог отбить все ментальные атаки Семёна и проиграл лишь на одиннадцатой минуте после использования противником заклятия, против которого я просто физически не мог ничего сделать в силу разницы наших уровней.

— Но ведь Вы сказали…

— Мне надо было проверить, как ты сам сумеешь определить силу противника, — ответил Аполлон Ерофеевич, не дав мне договорить. — Для менталиста это очень важно. Критически важно! У менталиста должно быть иное мышление, чем у стихийщика. Слабый стихийщик может выиграть поединок у более сильного за счёт тактики или удачно подобранного заклятия. С менталистами такое не получается. Если заранее знаешь или определяешь по ходу поединка, что твой уровень ниже, то даже не пытайся использовать ментальные заклятия для атаки. Противник их даже не заметит. Только защита. Запомни это навсегда!

— Получается, я никогда не смогу победить менталиста, который выше меня уровнем?

— Я этого не говорил. Я сказал, забыть про ментальные атаки. Используй заклятия стихийной магии или пытайся нанести физический урон. Ты и пытался это сделать, когда бросился на Семёна с кулаками. У тебя даже было несколько секунд, чтобы переломить ход боя, но ты затянул с дракой в партере.