Запоздалая свадьба - Шарлотта Хьюз

Глаза Люси наполнились слезами.

— Пожалуйста, мама, не спрашивай меня ни о чем. Я хочу домой.

Через несколько минут в вестибюль вышел Скотт, который задержался, решив переговорить с врачом, обследовавшим Люси.

Врач заверил его, что с Люси все в порядке, он не нашел никаких причин для беспокойства о состоянии ребенка.

Скотт огляделся в надежде увидеть Люси, Лоретту и Келли, но вокруг были только незнакомые лица. Он поспешил подойти к стойке регистратуры.

— Вы не видели мою жену? — спросил он сестру, которая зарегистрировала их по приезде в больницу.

— Она только что уехала, — ответила сестра. — Кажется, мать повезла ее домой. Когда Скотт добрался до дома, то был удивлен и озадачен, не увидев перед домом машины Лоретты. Он торопливо вошел в дом и позвонил Лоретте. Телефон долго не отвечал, но наконец трубку подняла Лоретта.

— Люси у вас? — спросил он в сильном волнении.

Лоретта ответила не сразу.

— Да. Она настояла, чтобы я привезла ее сюда.

Скотт облегченно вздохнул.

— Хорошо. Сейчас приеду.

— Не сейчас, Скотт, — сказала Лоретта. — Люси не хочет тебя видеть.

Он не поверил своим ушам.

— Не хочет видеть?

— Она очень расстроена из-за крушения самолета. Врачи не дали ей никаких успокоительных лекарств, чтобы это не повредило ребенку. Сейчас она, слава Богу, заснула. Думаю, будет лучше, если она останется у меня на ночь. — Она помолчала. — Извини, Скотт.

— Но, Лоретта…

— Мне надо идти.

В трубке раздался протяжный гудок, от которого он вздрогнул.

После трех дней непрекращающихся насморка и кашля, явившихся результатом простуды, которую она схватила, промокнув до нитки под холодным проливным дождем на аэродроме, Люси встала с постели. Хотя рана на ноге заживала быстро, но все еще беспокоила ее. Она стояла посреди спальни, размышляя над тем, что же ей делать со своей жизнью.

К счастью, стук в дверь помешал ей принять скоропалительное решение. В комнату заглянула Лоретта.

— Ты уже проснулась, — сказала она радостно. — Посмотри, еще цветы.

Она подала Люси длинную, плоскую коробку.

— Должно быть, они от Скотта. Только он мог прислать такие дивные розы.

Люси прочитала карточку, прикрепленную к букету: очередное извинение от мужа с просьбой разрешить ему навестить ее. Она посмотрела вокруг. Вся комната была в цветах. Накануне Майк и Бекки прислали красивый букет, Элис и Наоми — цветы в горшочках. Даже Эми позвонила на следующий день после аварии с самолетом, чтобы узнать о ее здоровье и сообщить, что вечеринка отложена до ее выздоровления. Ежедневно Скотт присылал ей дюжину желтых роз.

— Поставь их в свою комнату, — сказала Люси. — Я чувствую, что моя комната превращается в больничную палату.

— Скотт звонил уже дважды. Ждет от тебя звонка.

— Пусть ждет, — буркнула Люси.

Лоретта посмотрела на нее с грустью.

— Дорогая, не можешь ведь ты злиться на него вечно.

Люси отвела взгляд в сторону.

— Я не злюсь, — сказала она. — Я обижена. До глубины души.

— Не его вина, что самолет разбился.

Люси вздохнула.

— Мама, ты можешь хотя бы представить, что я пережила, когда увидела, как на моих глазах переворачивается самолет. И все из-за упрямства Скотта, который настоял на полете в такую погоду.

— Просто он торопился, чтобы увидеть тебя. Его так взволновало сообщение о будущем ребенке.

Люси почувствовала, как по щекам потекли слезы.

— Знаю. Но что в этом хорошего? А если бы он погиб? Второй раз я пережила из-за него весь этот кошмар. Я не могу больше жить, не зная, что меня ждет.

— Жизнь полна риска, Люси, — сказала Лоретта. — Возможно, решись я на риск, когда была молода, то не пришлось бы нам с тобой столько лет мучиться рядом с пьяницей.

Через час в дверь ее спальни опять постучали. Люси успела к этому времени одеться и причесаться, но чувствовала себя как-то странно. Что-то в ней переменилось, казалось, она была не такой, как прежде.

— Входи, мама, — сказала она.

Дверь отворилась, и в комнату вошел Скотт.

— Привет, — сказал он тихо.

Люси посмотрела на него долгим взглядом.

— Что ты здесь делаешь? — спросила она.

Он закрыл за собой дверь.

— Нам надо поговорить. Я не уйду, пока мы не объяснимся.

— Мне нечего тебе сказать.

Скотт подошел поближе.

— Значит, ты хочешь бросить меня, потому что я совершил глупую ошибку?

— Глупую ошибку? — воскликнула она. — Вот как ты называешь это? Она могла стоить тебе жизни, не говоря уже о жизни Лютера. А ты подумал обо мне, Скотт? Тебе хоть на минуту не пришло в голову, что будет со мной, если ты погибнешь? Одного ребенка мне уже пришлось воспитывать без мужа.

— Но нам разрешили взлет, Люси. Лютер сам сказал мне, что опасность нам не грозит.

— Возможно. Но я очень сомневаюсь, что он решился бы на посадку в такую погоду да еще в закрытом для полетов аэропорту, если бы ты не настоял.

— Лютер — опытный летчик. Пилоты постоянно сажают самолеты в аэропортах, где отсутствует контроль. Он не мог знать, что в тот день встречный ветер был таким сильным. Такие вещи иногда случаются. К счастью, мы легко отделались.

— Да, на этот раз, — сказала она. — А в следующий что будет?

— Следующего раза не будет. Я больше никогда не буду просить его рисковать, мне не терпелось вернуться домой, и ты знаешь по какой причине.

До сих пор Люси избегала смотреть прямо ему в глаза. Но сейчас, взглянув на него, она увидела в его глазах отражение собственных чувств.

— Скотт… — Ее голос дрогнул, и она замолчала. — Скотт, ты не представляешь, что я пережила в первый раз, когда думала, что потеряла тебя. Я была так напугана, так неуверена в себе… — Она снова замолчала и заплакала. — Так одинока.

— Милая, пожалуйста, не мучай себя.

— Нет, ты послушай. Я должна заставить тебя понять. Жизнь с отцом была ужасна. Я не хотела, чтобы ты знал, насколько мне было тяжело. Он никогда слова доброго мне не сказал, а только ругал. Мама просила меня не обращать на него внимания, но это было нелегко. Я выросла, считая себя никем и ничем.

— Ничего подобного, Люси. Ты была самой умной, самой красивой девочкой в школе.

— Только потому, что ты заставил меня поверить в себя, поверить, что и во мне есть хорошее, что я не хуже других. Но затем, когда я думала, что ты умер, и жила в одиночестве в Атланте, чувства незащищенности и неуверенности вернулись ко мне. Я боялась поступать в школу медсестер, потому что думала, что не справлюсь с учебой. Все время казалось, что мне суждено провести жизнь с Дарнелом, выслушивая от него упреки в моей глупости.