На шаг сзади - Хеннинг Манкелль

– Меня зовут Курт Валландер, – представился он.

– Эрика. Отдыхайте.

Валландер лег на раскладушку. Все тело болело, в голове было совершенно пусто. Он подумал, что надо бы позвонить в Истад и сказать, что он едет, но сил не было. Он закрыл глаза и тут же уснул.

Проснувшись, он долго не мог понять, где находится. Посмотрел на часы – семь часов. Валландер вскочил – оказывается, он проспал пять часов! Выругавшись, он схватил телефон и позвонил в Истад. Телефон Мартинссона не отвечал. Он набрал номер Ханссона.

– Где ты, черт возьми, пропал? Мы весь день пытаемся до тебя дозвониться. Почему у тебя телефон не включен?

– Должно быть, связь плохая. Что-нибудь случилось?

– Ничего, если не считать твоего исчезновения.

– Приеду сразу, как доберусь до Истада. Часам к одиннадцати, думаю, успею.

Он постарался побыстрее закруглиться. В дверях появилась Эрика:

– Я подумала, вам надо выспаться.

– Часа вполне хватило бы. Надо было попросить вас меня разбудить.

– Есть кофе. А горячего ничего нет – я уже закрыла кухню.

– Неужели вы не шли домой и ждали, пока я проснусь?

– Всегда есть какая-то работа. Бухгалтерия, заказы…

Они зашли в пустой зал. Она поставила перед ним кофе и блюдо с бутербродами.

– Я слышала по радио, – сказала она, – на островах убили девушку. Ее нашел полицейский из Сконе. Это, должно быть, вы?

– Да. Но я не хочу об этом говорить. Вы сказали, что ваш муж был полицейский?

– Он и сейчас полицейский. Мы жили тогда в Кальмаре. После развода я переехала сюда. Денег как раз хватило, чтобы купить эту забегаловку.

Она рассказала, как тяжело было первые годы. Кафе не окупалось, денег ни на что не было. Потом стало лучше. Валландер слушал вполуха, не в силах оторвать от нее взгляда. Ему очень хотелось ее обнять. Ощутить что-то реальное, обыденное.

Он просидел с ней с полчаса. Потом заплатил и дошел к машине. Она его проводила.

– Не знаю, как и благодарить, – смущенно улыбнулся он.

– Почему надо всегда благодарить? Езжайте осторожно.

Валландер, как и обещал, приехал в Истад к одиннадцати. Он поехал прямо в полицию, где уже была вся следственная группа. Он собрал всех в самой большой совещательной комнате. Были и Нюберг, и Лиза Хольгерссон. В дороге Валландер снова проанализировал все события начиная с той ночи, когда он внезапно проснулся, тревожась, почему они не могут найти Сведберга. Он не мог отделаться от чувства, что он виноват в смерти Исы Эденгрен. А еще гнев. Несколько раз он в ярости, сам того не замечая, разгонял машину до ста пятидесяти.

Гнев вызывали не только эти бессмысленные и жестокие убийства, но еще и их собственные провалы. Следственная группа все еще не представляет, в какую сторону двигаться.

Валландер рассказал о событиях на острове. Ответив на вопросы и послушав, чем подчиненные занимались в его отсутствие, он коротко подвел итоги. Был уже первый час ночи.

– Завтра начнем все с самого начала. Начнем с самого начала и будем двигаться вперед. Рано или поздно мы возьмем этого негодяя. Мы обязаны его взять. Но сейчас, именно в этот момент, все отправятся по домам и выспятся. Нам было очень трудно эти дни, но будет еще труднее.

Он замолчал. Мартинссон хотел что-то сказать, но раздумал.

Окончив совещание, Валландер первым вышел из комнаты. Прошел в кабинет и плотно закрыл дверь, давая понять, что не хочет, чтобы его беспокоили.

Он сел на стул и подумал о том, чего он не сказал на совещании, потому что собирался поднять этот вопрос завтра.

Означает ли смерть Исы Эденгрен, что убийца достиг своей цели и теперь успокоится? Или будет продолжать?

Ответа на этот вопрос он не знал. Его не знал никто.

Часть 2

20

Утром в четверг пятнадцатого августа Валландер наконец выбрался к доктору Йоранссону. Он не договаривался заранее о времени, но его приняли почти сразу. Несмотря на усталость и беспокойный сон, он пошел пешком, понимая, что нельзя каждый день придумывать оправдания своему неподвижному образу жизни. Нынешний день ничем не лучше других, поэтому с тем же успехом можно начать и сегодня.

Ветер стих, и вновь установилась теплая летняя погода. Шагая по улице, он пытался вспомнить, когда еще выдавался такой необычно теплый август. Но не додумал этой мысли. Следствие требовало полной отдачи, он думал о нем не только днем, но и во сне.

Ему приснился Бернсё. Он снова и снова слышал крик девочки. Он проснулся среди ночи от того, что чуть не упал с кровати, весь в поту. Сердце колотилось невыносимо. Потом долго не мог заснуть.

Сидел на кухне за столом. До рассвета было еще далеко. Он не мог припомнить, чтобы испытывал прежде такую слабость. И дело не только в белых островках сахара, которые, как он себе представлял, плавают в его крови. Его не оставляло чувство, что он отстает от времени. Может быть, он стареет? Ему же нет еще и пятидесяти!

А может быть, он просто стал бояться ответственности. Словно бы он, сам того не ведая, прошел зенит своей жизни и теперь начался закат, медленное сползание к точке, где в конце концов останется только страх и отчаяние. Он не знал. Но был готов сдаться. Пусть Лиза Хольгерссон назначит другого руководителя следствия.

Вопрос только – кого? Сразу напрашивались имена Мартинссона и Ханссона, но Валландер в глубине души понимал, что ни тот ни другой с этим делом не справятся. Надо приглашать кого-то чужого, а это значит признать, что они не верят в свои силы. При таких условиях следственный механизм всегда будет давать сбои.

Он так и не пришел ни к какому выводу. Решившись пойти к врачу, он, скорее всего, бессознательно перекладывал на него ответственность. Пусть Йоранссон скажет, что его состояние требует немедленного освобождения от работы.

Но доктор Йоранссон ничего подобного не сказал. Он просто опять отметил, что уровень сахара в крови выше нормы. Что сахар и в моче, к тому же давление высоковато. Выписал лекарство и потребовал немедленного и радикального изменения диеты.

– Ваше состояние требует наступления по всем фронтам, потому что все связано – и сахар, и давление, и излишний вес. Но пока вы сами за себя не возьметесь, ничего не получится.

Йоранссон дал ему телефон диетолога. Валландер вышел из приемной с рецептом в руке. Было уже начало девятого. Надо тут же идти на службу, но он не мог себя заставить. Зашел в кондитерскую и выпил чашку кофе, с трудом уговорив себя отказаться от венского хлебца.

Что делать теперь? – подумал он. Я отвечаю за расследование самого жестокого массового убийства в истории современной Швеции. Со всех сторон на меня смотрят коллеги – кто критически, кто испытующе, кто с надеждой. Как-никак, один из убитых был их ближайшим сотрудником. За мной охотятся газеты и телевидение. Интересно знать, что говорят обо мне родители убитых ребят. Все ждут, что через несколько дней, а еще лучше – часов, я возьму преступника и смогу представить такие доказательства, что самый свирепый прокурор не подкопается. Проблема в том, что в действительности все иначе. У меня ничего нет. Сейчас мы соберемся и начнем все с самого начала. Хотя, как известно, ничто и никогда не повторяется. Это будет уже другое начало. Но все мы чувствуем, что даже близко не подошли к чему-то хоть отдаленно напоминающему прорыв. Мы в тупике.

Он допил свой кофе. За соседним столиком сидел какой-то господин и читал утреннюю газету. Большие черные заголовки – репортажи о следствии. Валландер поспешно вышел. Время было еще довольно раннее, и можно кое-что успеть до начала рабочего дня. Решительным шагом направился он на Ведергренд, где жил бывший директор банка, а ныне пенсионер Сунделиус, и позвонил в дверь. Сунделиус вполне мог бы его не принять – он не договорился заранее. С другой стороны, Валландер был уверен, что Сунделиус уже не спит.

Дверь открылась. Несмотря на ранний час, на Сунделиусе был костюм. Галстук был вывязан превосходно – практически безупречно. Сунделиус решительно распахнул дверь, приглашая Валландера в дом, и тут же принес поднос с кофе.

– Кофе у меня всегда наготове, – пояснил он, – на тот случай, если кто-то неожиданно зайдет. Последний раз это, правда, было с полгода назад, заранее никогда не знаешь.

Валландер сел на диван и придвинул чашку. Сунделиус устроился напротив.

– В последний раз нас прервали, – сказал Валландер.

– По не зависящим от вас и, к сожалению, более чем уважительным причинам. Кого мы, собственно говоря, впускаем в эту страну?

Это замечание обескуражило Валландера.

– У нас нет никаких данных, что преступление совершено эмигрантом, – возразил он. – Почему вы думаете, что это эмигранты?

– По-моему, это совершенно ясно. Истинный швед такого не сделает.

Валландер подумал, что лучше не углубляться в эту проблему. Сунделиус был из тех людей, что твердо стоят на своем и не так-то легко позволяют себя переубедить. Но все равно не удержался.