Молот Люцифера - Ларри Нивен

Мне надо немного поспать, подумал Горди. Мои мысли путаются. Хотя — это неважно. Осталось недолго. Пожалуй, стоит выпить еще чашку шоколада.

Он поставил кипятиться воду.

— Вставайте, — крикнул он. — Пора собираться. Складывайте мешки и зашнуруйте ботинки. Через пять минут выходим.

ЯДРО КОМЕТЫ БЫЛО ЗАЛИТО СВЕТОМ. ОБОЛОЧКА И ХВОСТ, РАСТЯНУВШИЕСЯ НА ГРОМАДНОМ ПРОСТРАНСТВЕ, ЗАХВАТЫВАЛИ В ПЛЕН СВЕТ СОЛНЦА И ОТРАЖАЛИ ЕГО — ЧАСТИЧНО НА ЗЕМЛЮ, ЧАСТИЧНО В КОСМОС, ЧАСТИЧНО НА ЯДРО.

Комета таяла. Взрывы, извержения разрывали ее голову на части, на огромные, словно горы глыбы. Летучие химические соединения вскипая, тысячами тонн уносились в космическое пространство. Глыбы, на которые раскалывалась голова, покрылись коркой грязного льда. Но большая часть этого льда была образована не водой, водяной лед уже почти полностью испарился. Корка замедлила дальнейшее испарение. Прочим кометам удавалось выжить, пройдя по много раз сквозь гигантский водоворот Солнечной Системы. Такие кометы потеряли значительную часть своей массы, перешедшей в хвост. Но большая часть оболочки смерзлась заново, каменные глыбы — горы вновь накрепко соединились. Кристаллы странных, неизвестных на Земле льдов наслаивались на растущее тело кометы. И опять — тьма и холод, на многие миллионы лет… Так будет и кометой Хамнер-Брауна, если она вернется в кометное гало.

НО НЕЧТО ПРЕГРАДИЛО ЕЙ ПУТЬ.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. МОЛОТ

И когда Он снял шестую печать, я взглянул, а вот,

произошло великое землетрясение, и солнце стало мрачно как

власяница, и луна сделалась как кровь. И звезды небесные

пали на землю, как смоковница, потрясаемая сильным ветром,

роняет незрелые смоквы свои.

УТРО ПАДЕНИЯ МОЛОТА

Есть место, где в небе светят четыре Солнца —

красное, белое, голубое и желтое. Два из них так близки

друг к другу, что соприкасаются, и звездное вещество

перетекает от одного Солнца к другому. Я знаю: есть мир,

где в небе миллион лун. Я знаю: существует Солнце размером

с Землю — и состоит оно из алмаза.

Рик Деланти проснулся. Прекрасное утро. Прямоугольный солнечный зайчик полз по его руке. Каждое утро было прекрасным, и наступали они на борт «Молотлэба» через каждые полтора часа, и Рик не уставал радоваться им. Через переходной шлюз он вылез из «Аполлона».

У тех иллюминаторов, что поближе, тесно стояли — не пройдешь — телескопы, съемочные камеры и прочее оборудование. Чтобы выплыть на свободное пространство, надо, придерживаясь за ручные петли, укрепленные на всех подряд выступах, огибать их.

Бейкер и Леонилла Малик вводили данные в бортовой компьютер. Леонилла глянула на Рика и быстро сказала: «Привет, Рик», и тут же вновь занялась работой, не заметив, как он улыбается.

Сейчас — время работы, но Рик Деланти еще не полностью восстановил свою рабочую форму. Ему очень хотелось увидеть комету. Он подыскал себе телескоп, никем не занятый в данную минуту. Оптика телескопа была снабжена противосолнечной защитой, так что Рик мог смотреть на комету, не рискуя ослепнуть.

Это походило на солнечную вспышку — как их показывают в кино, и было что-то от ощущения, как после приема ЛСД, — будто проваливаешься куда-то. Ярко окрашенные струи хвоста лениво колыхались, плыли вдаль — что-то похожее, бывает, видишь во время лунного затмения. При этом зрелище просыпался сидящий в каждом человеке зверь.

— Понял, Хаустон. Постараемся обнаружить любое боковое смещение относительно «Молотлэба». Данные тут же будут переданы вам, — продолжал говорить Бейкер. — Пока наблюдается некоторая активность, хотя она должна была прекратиться, еще когда Молот огибал Солнце. Во время прошлого наблюдения мы обнаружили только один выброс. Небольшой, не то что тот, чудовищный, который мы наблюдали вчера.

— «Молотлэб», похоже, что в данных, характеризующих допплерово смещение, какая-то путаница. ИРД просит, чтобы вы провели наблюдение за самым большим обломком, какой только удастся обнаружить. Сможете?

— Попытаемся, Хаустон.

— Это сделаю я, Джонни, — сказал Рик. Он установил направление телескопа и начал всматриваться во тьму. Подключил электронно-вычислительное устройство. — Леонилла, можете мне помочь? Надо передавать данные в телеметрию…

— Хорошо, — сказала Малик.

— Замер. Замер. Двигаюсь дальше. Замер. Замер…

Бейкер продолжал докладывать:

— Хаустон! Ядро очень большое, оболочка громадная. Я вычислил на компьютере угловой диаметр. Получилось сто сорок тысяч километров. Значит, оболочка величиной с Юпитер. Она поглотит Землю, как комара, — и не заметит.

— Не говорите глупости, — каркнул знакомый голос. — Сила тяжести… и разорванная на куски… — Голос Чарли Шарпса пропал.

— Хаустон, мы не слышим вас, — сказал Бейкер.

— Это не Хаустон, это Шарпс из ИРД, — не отрывая глаз от телескопа, подсказал Рик. — Замер. Замер…

— Он связывается с нами через Хаустон. Проклятье. Вещество кометы устраивает в ионосфере ту еще свистопляску. Пока комета не пройдет мимо, у нас будут трудности со связью. Лучше будет, если мы станем записывать каждое проведенное нами наблюдение — на случай непрохождения радиоволн.

— Ладно, — согласился Деланти, продолжая смотреть в телескоп. Перед ним на огромном пространстве распростерлось ядро Хамнера-Брауна. Было трудно удержать перекрестие прицела точно в центре выбранного им обломка. Изображение было недостаточно контрастным, чтобы можно было задействовать систему автоматического слежения. Приходилось доверять лишь собственным глазам. Деланти ухмыльнулся. Непредвиденная трудность для человека, вышедшего в космическое пространство.

— Замер. Замер…

Густые россыпи светящейся, лениво перемещающейся пыли. Несколько крупных обломков — словно летящие горы. Множество обломков поменьше. Обломки и россыпи пыли беспорядочно двигались относительно друг друга. Световое давление и непрекратившаяся химическая активность продолжали перемещать их во всевозможных направлениях.

Таков был первичный хаос. У Рика задергались губы: хотелось ввести космоплан в этот хаос, приземлиться на одной из гор и выйти прогуляться. С трудом верилось, что эти горы мчатся со скоростью пятьдесят миль в секунду.

Но пройдут десятилетия, прежде чем НАСА научится строить корабли ручного управления, пригодные для такого маневра. Если только научатся строить их вообще. А когда это произойдет, Рик Деланти будет уже старым и дряхлым.

Но сейчас не последний мой полет. Скоро к взлету будет готов «Шаттл», если только чертовы заправилы из Конгресса не пустят деньги на закупку свинины для своих избирательных округов…

Петр Яков работал со спектроскопом. Закончив замеры, он сказал:

— На это утро для нас предусмотрено напряженное расписание. Насколько я понимаю, зря мы так старательно в этот раз проверяли приборы внешнего наблюдения. Может, рискнем? Осталось два часа.

— Сумасшедший русский. Нет, не стоит погибать раньше времени. Снежный ком на такой скорости, наверное, не пробьет борт «Молотлэба», но уж наверняка проделает в вашем скафандре дыру, в которую влезет кулак. — Бейкер нахмурился, разглядывая выходные данные компьютера. — Рик, здесь у меня результаты последнего наблюдения. Какой объект ты выбрал?

— Большая гора, — сказал Рик. — Почти в самом центре ядра — как раз как нас просили. И что?

— Ничего. — Бейкер выключил микрофон. — Хаустон! Хаустон! Вы получили данные наблюдения?

— …дошли… результат отрицательный, «Молотлэб», передавайте снова…

— Что за чертовщина у вас творится, Джонни? — спросил Рик.

— Хаустон и ИРД считают, что комета пройдет на расстоянии девять тысяч километров от Земли, — сказал Джонни задумчиво. — У меня получается другое. Я ввел твои данные в бортовой компьютер, и у меня выходит лишь четверть этого расстояния. У них там более мощные вычислительные системы, но зато у нас более точные данные.

— Черт, но две тысячи километров — все равно две тысячи километров, — сказал Деланти. Голос его звучал неуверенно.

— Жаль, что у нас отказала главная антенна регистрации допплеровского эффекта, — сказал Бейкер.

— Я выйду и налажу ее, — предложил Яков.

— Нет, — ответ Бейкера прозвучал резко, по-командирски. — У нас еще нет потерь, так для чего начинать прямо сейчас?

— Может быть, стоит запросить мнение наземного контроля? — спросила Леонилла.

— Право решать предоставлено мне, — отрезал Джонни Бейкер, — а я сказал: нет.

Петр Яков промолчал. Рик Деланти вспомнил, что у советских космонавтов уже были потери в космосе. Три пилота погибли при возвращении на Землю, поэтому о них знает весь мир. И еще погибло неизвестно сколько — о них знают только по слухам и из рассказов, какие ведутся ночью под водку. Рику подумалось (и не в первый раз), а не слишком ли осторожничает НАСА? Чуть меньше заботы о безопасности космонавтов, и Соединенные Штаты чуть раньше добрались бы до Луны, удалось бы больше исследовать, больше узнать… и, да, плюс один или два некролога. Луна слишком дорого стоит, если измерять в деньгах. Но слишком дешево — если в жизнях. Одобрения это ни у кого не вызвало. А когда «Аполлон — 11» добрался до Луны, особого интереса данное событие не вызвало. Все стало слишком привычным.