Врата - Фредерик Пол

   Я  не  говорю  снова  "Святый Боже", но, несомненно, думаю. "Я чувствую себя прижатым к стене, Зигфрид!" - сердито говорю я.

   - Я не заставляю вас оставаться дольше. Боб. Я просто говорю, что у вас есть выбор.

   Я обдумываю это некоторое время.

   -  Для  компьютера  ты  поразительно  умен,  Зигфрид, - говорю я. - Ну, ладно.  Видишь  ли,  если  нас  рассматривать  как одно целое, мы не могли вырваться. Наши корабли были пойманы, они зашли далеко за пункт возможного возвращения,  и  у нас всех просто не было выхода. Но старина Дэнни А., он умный  парень. И он все знал о лазейках в законах. Как одно целое, мы были обречены.

   -  Но  мы  же  не были единым целым! Мы были двумя кораблями! И если бы могли каким-то образом передать ускорение от одной части другой - толкнуть одну  часть глубже в колодец и одновременно другую часть толкнуть наружу - вот эта часть целого могла освободиться!

   Долгая пауза.

   - Почему бы вам не выпить еще, Боб? - утешающе говорит Зигфрид. - После того, как перестанете плакать.

Глава 30

   Страх!  Я  ощутил  такой  ужас,  что  больше ничего не мог чувствовать: чувства  мои  были  перенасыщены страхом: не знаю, кричал ли я, но я делал то,  что  говорил Дэнни А. Мы состыковали корабли и закрепили их, шлюпка к шлюпке,  и  стали заталкивать оборудование, инструменты, одежду - все, что движется,  в  первый корабль, чтобы освободить место для десяти человек во втором. Из рук в руки, вперед и назад, мы перебрасывали грузы. Почки Дэйна Мечникова  должны  были прийти в ужасное состояние: он в шлюпке настраивал приборы  так,  чтобы  за  раз  вытолкнуть все запасы водородно-кислородной смеси.  Переживем  ли мы это? Мы не знали. Оба пятиместника бронированы, и мы  не  думали, что можно повредить корпуса из металла хичи. Но содержимое корпусов  -  это  мы, все десятеро, мы будем в том корабле, который должен вырваться.  И,  может  быть, вырвется только желе из наших тел. У нас были только минуты, совсем немного. Я не менее двадцати раз за эти десять минут проходил  мимо  Клары, и только в первый раз мы поцеловались. Вернее, наши губы почти соединились.

   |      Дорогой Голос Врат.

   |      В  среду  на  прошлой  неделе я как раз шел из

   |  супермаркета,   где   получал  продукты  по  своим

   |  карточкам,  к  стоянке  шаттла,  чтобы вернуться к

   |  себе  домой,  когда  увидел неземной зеленый свет.

   |  Поблизости   приземлился   необычный   космический

   |  корабль.  Вышли  четыре прекрасных, но очень худых

   |  молодых    женщины   в   прозрачных   одеяниях   и

   |  парализовали  меня  какими-то лучами. Девятнадцать

   |  часов   я  находился  на  их  корабле  в  качестве

   |  пленника.  За  это  время  я  подвергся  различным

   |  неприличным   действиям   сексуального  характера;

   |  чувство  собственного достоинства не позволяет мне

   |  разглашать   их   природу.  Предводительница  этих

   |  женщин,  которую  зовут  Мойра Глоу-Фаун, заявила,

   |  что,   подобно   нам,   им  не  удалось  полностью

   |  справиться  со  своим  животным  происхождением. Я

   |  принял  их  извинения  и  согласился  доставить на

   |  Землю   четыре   сообщения.   Сообщения  первое  и

   |  четвертое  я  не  могу разглашать до определенного

   |  времени.  Сообщение  второе  частного  характера и

   |  предназначено   моему   менеджеру,   под   началом

   |  которого  я  работаю. Сообщение третье для вас, на

   |  Вратах, и состоит оно из трех частей. 1. Больше не

   |  должно  быть  курения.  2.  Не  должно быть больше

   |  совместного   обучения  девочек  и  мальчиков,  по

   |  крайней  мере  до  второго  курса  колледжа. 3. Вы

   |  должны   немедленно   прекратить  все  космические

   |  исследования. За нами наблюдают.

   |      Гарри Хеллисон

   |      Питсбург

   |  Не каждый из нас вернется домой -

   |  Нас плющит и жжет, и рвет на куски.

   |  Но тот кто вернулся с добычей - герой.

   |  А тот кто пустой - хоть вой от тоски.

   |  Но тот и другой уходят опять

   |  Хоть страх его сердце сжимает в кулак

   |  О хичи, скажите как нам узнать

   |  Где ваше богатство, где вы, а где мрак...

   |  О, хичи...

   Я  помню ее запах. Однажды запах мускусного масла стал так силен, что я поднял голову, но тут же забыл об этом. И все время то на одном экране, то на  другом висел снаружи этот огромный зловещий широкий синий шар: фазовые эффекты образовывали тени на его поверхности: страшные волны его тяготения все  время  сотрясали  наши  внутренности.  Дэнни  А,  находился  в первом корабле,  следя  за  временем  и  выталкивая в шлюпку мешки и свертки. Они проходили  в  люк  шлюпки,  оттуда  в другую шлюпку, потом снова в люк и в капсулу второго корабля, где я принимал их и заталкивал во все углы, чтобы вошло  побольше.  "Пять  минут!"  -  крикнул  он. Потом: "Четыре минуты!". Потом: "Три минуты, откройте эту проклятую крышку! И наконец: "Все! Эй, вы все!  Бросайте,  что  делаете,  и бегите сюда". И мы так и поступили. Все, кроме  меня.  Я  слышал  крики  остальных, они меня звали; но я упал, наша шлюпка  была загромождена, и я не мог подобраться к люку. Я пытался убрать с дороги какой-то проклятый тюк, а Клара по радио кричала: "Боб, Боб, ради Бога,  иди  сюда!" И я знал, что уже поздно, захлопнул люк и прыгнул вниз. Последнее, что я слышал, был голос Дэнни А.: "Нет! Нет! Погоди..."

   Погоди...

   Очень, очень долго.

Глава 31

   Немного погодя - не знаю, сколько времени прошло, - я поднимаю голову и говорю: "Прости, Зигфрид".

   - За что, Боб?

   -  За плач. - Я физически истощен. Как будто меня десять миль прогоняли сквозь  строй,  а  сумасшедшие  чокто  (одно  из племен североамериканских индейцев. - Прим, перев.) колотили меня своими дубинками.

   - Вы себя лучше чувствуете, Боб?

   -  Лучше? - Я удивляюсь этому глупому вопросу, потом начинаю думать, и, странно,  мне  действительно  лучше.  - Да. Кажется. Не то, что называется хорошо. Но лучше.

   - Отдохните немного, Боб.

   Мне  это  замечание  кажется  глупым,  и  я  ему говорю об этом. У меня осталось  столько энергии, как у сдохшей неделю назад медузы, и мне ничего не остается, как отдыхать.

   Но  я  чувствую  себя  лучше.  "Я чувствую, - говорю я, - будто наконец позволил себе ощутить свою вину".

   - И пережили это.

   Я обдумываю его слова. "Кажется, да", - говорю я.

   - Обсудим вопрос о вине, Боб. Почему вина?

   - Потому что я отбросил девять человек, чтобы спастись самому, идиот.

   - Вас кто-нибудь обвинял в этом? Кроме вас самого?

   -  Обвинял?  -  Я снова прочищаю нос, думая. - Нет. А зачем? Вернувшись назад,  я  стал  чем-то вроде героя. - Я думаю о Шики, таком по-матерински добром,  о  Френси  Эрейра,  который  обнимал  меня, позволяя выплакаться, несмотря  на то что я убил его двоюродную сестру. - Но их там не было. Они не видели, как я прочистил баки, чтобы выбраться.

   - Вы прочистили баки?

   -  О,  дьявол,  Зигфрид, - говорю я, - не знаю. Я собирался. Я протянул руку к кнопке.

   -  Как  вы  думаете,  мог  ли корабль, который вы планировали покинуть, очистить соединенные баки шлюпок?

   -  А  почему  бы  и нет? Не знаю. Во всяком случае, - говорю я, - ты не сможешь  придумать оправдания, о котором я бы уже не подумал. Я знаю, что, может  быть,  Клара и Дэйн нажали свою кнопку раньше меня. Но я протянул к своей руку!

   - И как вы думаете, какой корабль при этом должен был освободиться?

   - Их. Мой, - поправляюсь я. - Не знаю.

   Зигфрид  серьезно  говорит: "В сущности, вы поступили очень разумно. Вы знали,  что  все  выжить не могут. Для этого не было времени. Единственный выбор  заключался в том, умрут ли все или только некоторые. Вы решили, что лучше пусть выживут некоторые.

   - Вздор! Я убийца!

   Пауза,  цепи Зигфрида обрабатывают мои слова. "Боб, - осторожно говорит он, - мне кажется, вы себе противоречите. Разве вы не сказали, что они все еще живы в этой разрывности?"

   - Да, они живы! Время для них остановилось!

   - Тогда как же вы можете быть убийцей?

   - Что?

   Он повторяет: "Как вы можете быть убийцей, если никто не умер?"