Ностальжи. О времени, о жизни, о судьбе. Том I - Виктор Холенко

Но боевые действия на этом ещё окончательно не закончились. Продолжалась зачистка территории острова от отдельных групп вроде бы уже побеждённых японских войск, были, конечно, и потери. Более крупное столкновение, например, произошло во Втором Курильском проливе, когда группа наших кораблей попыталась на следующий день пройти на японскую военно-морскую базу Катаока. Обстрелянные мощным огнём береговых батарей, наши корабли понесли потери и вынуждены были вернуться к прежнему месту базирования. Кстати, серьёзные людские потери и повреждения от обстрела береговой артиллерии японцев получил минзаг (вспомогательный крейсер?) «Охотск»: было много раненых, корабль был обесточен, и экипажу пришлось переходить на ручное рулевое управление. И пока он медленно разворачивался в узком проливе, в атаку на него вышел японский самолёт-торпедоносец. Сброшенная торпеда прошла всего метрах в трёх от борта «Охотска» – не сбиться с прицела японскому асу помешал, видимо, плотный заслон корабельной зенитной артиллерии и крупнокалиберных пулемётов-спарок эрликонов, установленных как на самом «Охотске», так и на других кораблях сопровождения.

Военные действия на Курильских островах закончились только 23 августа 1945 года, когда командующий северной группой войск на Курилах генерал-лейтенант Цуними Фусаки подписал акт о капитуляции и отдал по радио своим войскам следующий приказ:

«23 августа 1945 года всем войскам северной части Курильских островов, включительно до острова Уруппу, по прибытии советских войск с представителями моего штаба немедленно складывать оружие и выполнять распоряжения советского командования».

К 5 сентября 1945 года все Курильские острова уже были заняты советскими войсками…

В заключение, видимо, надо сказать и о потерях противоборствующих сторон. Так, по вполне официальным сообщениям, японские войска на Шумшу потеряли убитыми не свыше 400 человек, а наш десант чуть более 1500 человек. Цифры вполне сопоставимы, если учесть довольно прочную оборону противника и достаточно слабую оснащённость специальными десантными судами наших войск. Их фактически вообще не было у нас, и десантникам приходилось прыгать в холодную океанскую воду далеко от берега. В результате многие из них просто утонули. А достигшие берега, мокрые и замёрзшие, оказались вообще без полевого артиллерийского вооружения, так как по той же причине все взятые в десант четыре противотанковые пушки-сорокопятки и чуть ли не все миномёты были утоплены при десантировании. И против 60 японских танков, хоть и с очень слабой бронёй, находилось всего несколько противотанковых ружей, которые десантники всё же сумели доставить на берег, да связки ручных гранат. Били по танкам и маневрирующие далеко от берега наши малочисленные корабли, но лишённые радиосвязи с берегом, поскольку все рации при десанте, побывавшие в морской воде, естественно, сразу же вышли из строя. По этой банальной причине наша корабельная артиллерия нередко накрывала своим огнём и наших морпехов, отступавших по склонам высот под плотным огнём японских пушек. И как теперь не поверить самим участникам тех событий, рассказывающим, пусть и с некоторым преувеличением, что «весь склон высоты был устелен нашими чёрными бушлатами морских пехотинцев».

Есть и такие, в общем-то, довольно курьёзные факты оценок подвигов некоторых десантников. Выше я уже рассказывал о героических поступках морских пехотинцев Вилкове и Ильичёве, которые закрыли грудью пулемётные амбразуры японских ДЗОТов, за что каждому из них вполне справедливо было присвоено звание Героя Советского Союза. А вот пулемётчик-пограничник младший сержант С. Е. Карев, скрытно подползший к амбразуре такого же ДЗОТа, не стал закрывать амбразуру своей грудью, поскольку у него не оказалось гранат, а просто подкатил к узкой огнедышащей щели каменный валун, прячась за ним же, и заклинил им амбразуру. Пулемёт замолк, и прижатые им к земле цепи десантников снова поднялись в атаку и успешно продвинулись вперёд. За этот свой подвиг пограничник Карев был награждён медалью «За отвагу».

Честно признаюсь, что немало интересных фактов я нашёл и в книге участника тех событий и журналиста Василия Акшинского, хотя она в целом была написана в идеологизированном стиле советской журналистики, намеренно затушёвывающем многие негативные факты действительных событий. Но как бы там ни было, эта книга, без всякого сомнения, представляет большую историческую ценность. По крайней мере, никакого другого печатного издания в нашей стране и даже в интернете по этому конкретному эпизоду Второй мировой войны, так обильно насыщенного рассказами о непосредственных участниках тех далёких уже от нас, живущих в XXI веке, событий, я больше и не встречал. Да его, пожалуй, и нет в природе. И уже не будет, конечно же, никогда. Правда, сам автор упоминает в своей книге, что в течение всей Курильской операции в войсках находился ещё и корреспондент хабаровской краевой газеты «Тихоокеанская звезда» писатель А. М. Грачёв, который затем на основании личных наблюдений и бесед с нашими военачальниками, японскими офицерами и солдатами написал вроде бы интересную повесть «Падение Тисимо-ретто» (по-японски это – архипелаг тысячи островов). Но я не помню такого писателя, хотя и прожил на Дальнем Востоке большую часть своей жизни, и книга эта никогда не попадала мне на глаза. Хотя, припоминаю, когда-то давно это название попадалось, видимо, в каких-то газетных публикациях…

Завершая рассказ о тех памятных, в какой-то степени, событиях и мне лично, хочу привести всего небольшой фрагмент из этой такой редкой сейчас книги всё-таки Василия Акшинского, где приводятся слова самого генерал-майора Гнечко:

«Вспоминаю наш разговор с Цуцуми Фусаки при его пленении и подписании им акта о капитуляции. Он спросил тогда у меня: „Какова была численность вашего передового отряда?“ Нарочно увеличив действительную цифру примерно вдвое, я ответил: „Три тысячи“. Глаза поверженного самурая вспыхнули звериной злобой. „Если бы я знал, что так мало, – сказал он, – я сначала перебил бы всех, а потом уже капитулировал“»…

Такой, истинно стрессовый ответ японского командующего войсками северной части Курил вполне понятен, поскольку он наверняка уже, хотя бы в общих чертах, знал соотношение сил японцев и американцев в борьбе за тихоокеанский остров Иводзима. Тогда, в феврале-марте 1945 года, в течение 27 суток американцы штурмовали этот остров, примерно в десять раз меньше по размерам острова Шумшу, но так же хорошо укреплённого в противодесантном отношении. В гарнизоне острова было около 23 тысяч японских солдат и офицеров, а с американской стороны в десанте участвовало 680 кораблей и вспомогательных судов, 1500 самолётов, более ста тысяч человек. Американцы взяли остров, но с неизмеримо большими потерями в живой силе и техники: более 20 тысячами убитых и раненых, двумя потопленными кораблями, 168 сбитыми японцами самолётами.

А вот суворовскую науку побеждать не числом, а умением, основанную на опыте наших древних земляков и предков,