Ностальжи. О времени, о жизни, о судьбе. Том I - Виктор Холенко

флотилия появилась как призрак на траверсе первого Курильского острова – Шумшу, и первая группа десантников в чёрных бушлатах и бескозырках ступила на древний русский берег, ровно сорок лет тому назад отчуждённый Японией от России по итогам Русско-японской войны. И в самом деле, при высадке передовой группы, а затем и всего батальона морской пехоты, причём единственного во всём этом десанте, противником не было сделано ни единого выстрела. Удивительно, но это так: японцы просто не ожидали такой наглости от малочисленного камчатского гарнизона, мелкими частями разбросанного по всему огромному полуострову, и по этой причине, как постоянно и вполне убедительно докладывала хорошо осведомлённая их военная разведка, совершенно не способного оказать какое-либо противодействие войскам священного микадо. А ведь и в самом деле, японцам довольно не сложно было держать Камчатку тогда под самым пристальным мониторингом, поскольку все годы Великой Отечественной войны на камчатских берегах, правда, главным образом на западном побережье, находились на многочисленных концессионных участках японские рыбаки. К тому же, в самом Петропавловске-Камчатском все годы войны находился японский консул со своим штатным аппаратом. А это, согласитесь, как минимум потенциальный разведывательный орган. Обычно японский консул по окончании промыслового сезона на зиму уезжал на родину, а вот в зиму 1944–1945 годов он почему-то остался зимовать в Петропавловске.

Однако не надо забывать, что наших генералов учат в наших военных академиях и именно нашей науке побеждать, истоки которой находятся где-то в дремучем веколетии скифо-сарматских времён. Именно тогда наши суровые предки, и это исторический факт, не пустили на бескрайние просторы Восточной Европы, Урала и Сибири, ставшие потом нашей сегодняшней родиной, непобедимые квадриги великого Александра Македонского и также непобедимые полчища великого перса Кира, лично сложившего свою царственную голову под их мечами-акинаками в жарком бою в среднеазиатской степи, а затем заставившие бесславно бежать от нашего тихого Дона к Босфору и далее в Центральную Азию бесчисленные полки его преемника, не менее великого и опять же непобедимого персидского царя Дария. Нам завещали науку побеждать и Вещий Олег, прибивший свой щит на врата Цареграда-Константинополя – столицы Восточной Римской империи, и Александр Невский, в жёстких боях заслонивший Древнюю Русь от железных рыцарей Швеции и всей прочей Западной Европы, и Дмитрий Донской, убедительно доказавший лихим джигитам Великой степи и Кавказских гор на буйном сабельном пиру Куликова поля, кто же на Руси, в конце концов, должен быть настоящим хозяином. До сих пор, например, не могут пережить обид заносчивые польские шляхтичи и их былые заднепровские украинские холопы, нанесённые им русским народным ополчением князя Дмитрия Пожарского и нижегородского купца Козьмы Минина в ноябре 1612 года: они очень неудачно попытались тогда, истинно по-европейски, порулить дремуче тёмной, по их мнению, Россией. Чем это кончилось, мы тоже помним: наше многонациональное российское ополчение в безжалостной рубке штурмом вломилось через Арбатские ворота в московский Китай-город и запёрло остатки незадачливых оккупантов в стенах московского Кремля, заставив их во избежание голодной смерти съесть не только всех своих лошадей, но и перейти, извините, на собственную человечину. Испытали на себе воинское искусство русских полководцев и отчаянные османские янычары, и стойкие гвардейцы Наполеона, и, наконец, чрезмерно самоуверенные и поэтому не очень-то дальновидные германские военные, от фельдфебелей до фельдмаршалов всех веков, время от времени забывающие довольно мудрый совет своего великого Бисмарка, предупреждавшего своих соотечественников, что в Россию лучше не надо ходить с боевым мечом.

Сделал я такое, возможно, даже несколько пространное историческое отступление лишь по одной причине: хотелось просто напомнить некоторым заштатным скептикам, что за плечами нашего многонационального государства такой огромный воинский опыт, равного которому не имеет абсолютно ни один другой народ планеты. Это уже истина, равноценная аксиоме, при игнорировании которой не раз уже жестоко обжигались любые наши недруги. Нет, случайных побед никогда и нигде не бывает, о чём постоянно напоминает всему человечеству мудрая дочь Зевса и Мнемозины – вечная покровительница истории Клио. И десантная операция на Курилах, которая кому-то может показаться этакой скоропалительной авантюрой, всё-таки не исключение из этой закономерности.

Честно признаюсь, я далёк от желания утверждать, что только генерал-майор А.Р. Гнечко был единственным автором этой гениальной по сути десантной операции, если, особенно, учитывать её конечный результат. Наверняка это коллективное творчество многих офицеров Камчатского гарнизона, довольно мизерного по количеству боевых штыков и пребывающего все военные годы на более чем скудном материально-техническом обеспечении и на строго жёстком по условиям глубокого тыла продовольственном довольствии. Но именно ему, назначенному Ставкой, удалось проявить железную волю, чтобы собрать в один кулак разбросанные по всей такой немаленькой Камчатке крошечные воинские части, в сомнительной боеспособности которых вполне справедливо была убеждена на тот момент и японская разведка. И проведена эта подготовительная часть всей операции по сути в молниеносно короткие сроки – с осени 1944 года, когда прибыл на полуостров генерал Гнечко и проинспектировал все наличные войска, и до середины августа 1945 года, когда, наконец, поступил конкретный приказ о начале высадки десанта. И всю долгую пуржистую камчатскую зиму 44–45 годов, вдали от жилых посёлков, в заснеженных горах и долинах шла непрерывная тренировка собранных по крупицам воинских подразделений, в некоторой толике, из-за крайнего недостатка людских резервов, пополненных из числа заключённых местных лагерей УЛОНа – из песни слова не выкинешь. А с ранней весны и до начала августа 45-го в нескольких удалённых от города и закрытых для чужих глаз бухтах тренировался сводный батальон морской пехоты, сформированный из наличных флотских подразделений. Там же, сменяя друг друга, укрепляли привычку к прибойной полосе и незнакомому берегу и многие пехотные роты. И всё это происходило незаметно от ликующего населения, празднующего Великую Победу. А ведь среди некоторой части местных жителей наверняка могли находиться и информаторы японской военной разведки, которая в результате и не заметила такой важной подготовительной к началу десанта работы.

Вторая часть этой операции началась с 9 августа 1945 года, когда три Дальневосточных фронта от Забайкалья и до Южного Приморья, а также на Северном Сахалине перешли государственную границу СССР и, исполняя союзнический долг, вступили в войну с Японией. С раннего утра 9 августа береговая батарея с камчатского мыса Лопатка начала методический обстрел северо-восточной береговой полосы острова Шумшу, а чуть позднее над этим островом и соседним с ним Парамуширом появился наш сводный бомбардировочный авиаотряд, насчитывавший всего 78 самолётов. Начиная с этого дня и вплоть до высадки десанта эти обстрелы и бомбардировки методично повторялись, что вынудило японцев проявить свою военную «хитрость»: они просто убрали с обстреливаемых территорий свои