Маленькая повесть о большом композиторе, или Джоаккино Россини - Ольга Клюйкова

Джоаккино теперь предстояли гастроли в Вене. Барбайя уехал туда еще в декабре прошлого года. На следующий день после закрытия карнавального сезона Россини отбыл из Неаполя. Но не в Вену и не один! Ну и что? Для человека, пользующегося таким успехом у женщин, нет ничего удивительного, если спутницей в его поспешном отъезде оказалась прекрасная дама. Однако на сей раз это было не пикантное приключение, а серьезно обдуманный поступок – Россини решил жениться. И его избранницей стала очаровательная примадонна театра «Сан-Карло» Изабелла Кольбран. Их знакомство, начавшееся 7 лет назад с постановки «Елизаветы, королевы Английской» и лихой насмешливой перепалки, постепенно переросло в крепкую привязанность и верную дружбу, на основе которой возникла любовь. Красавица Изабелла пользовалась широкой известностью в Неаполе тех дней. Все знали о ее нежной дружбе с могущественным Барбайей, в обществе они всегда появлялись вдвоем. Сплетничали о ее тайной связи с неаполитанским королем, но об их романе с Россини не знал никто. Правда, говорили, что знаменитый композитор неравнодушен к не менее знаменитой примадонне не только как к певице, но и как к женщине. Но не было известно никаких подробностей. И в этом нет ничего удивительного. Таков был характер Джоаккино. Все свои самые глубокие переживания он всегда прятал под маской насмешливого безразличия. А броня острот не скрыла от Изабеллы человека доброго, отзывчивого и ранимого. Все эти качества избалованная артистка оценила по заслугам, искренне привязавшись к Россини всем сердцем. Впрочем, нравы театральной богемы были таковы, что близости молодых людей не могла бы помешать их официальная свобода друг от друга.

В приближении свадьбы Джоаккино и Изабеллы большую роль сыграла Анна Россини, мечтавшая видеть сына солидным женатым человеком. А тот еще с детства очень нежно относился к своим родителям и старался делать им приятное. Однажды Россини сказал своему приятелю, итальянскому писателю Де Санктису: «Желание сделать ей (матери. – О. К.) приятное побудило меня жениться, между тем как я предпочел бы остаться холостым». А с Изабеллой его связывала еще и добрая дружба с ее отцом. Когда в апреле 1820 года тот умер, Россини заказал на его могилу роскошное надгробие неаполитанскому скульптору. Там должны были быть две фигуры – плачущая дочь и певец, возглашающий славу умершему. Может быть, он имел в виду Изабеллу и себя? Сам по себе этот факт знаменателен, свидетельствует о характере добром, чувствительном к горю близкого человека, и он еще более сблизил дочь умершего и друга.

Что бы там ни говорили, а сейчас Россини увозил в Болонью именно Изабеллу Кольбран. Еще с середины декабря 1821 года композитор начал собирать необходимые для совершения свадебного договора документы, дав поручение своему пезарскому дяде. Но все это он просил делать в строжайшей тайне. Тому были две причины: он хотел сделать приятный сюрприз матери и не желал никакой помпезности. Столь тщательно и столь секретно подготавливаемая свадьба состоялась 16 марта 1822 года в местечке Кастеназо в 10 километрах от Болоньи. Церковь, в которой справили обряд, была маленькой, венчал Россини и его избранницу простой деревенский священник, все было очень скромно, зато атмосфера интимности, царившая вокруг, еще раз подчеркивала серьезность и ответственность решения молодого композитора, ведь он всегда скрывал все, что касалось его личной жизни, искренних чувств и переживаний.

Сразу после' венчания молодые супруги направились в имение Изабеллы. Там ждал их аккуратный трехэтажный домик с красной черепичной крышей. С двух сторон на уровне второго этажа были расположены изящные балконы с фигурной каменной оградой. Их поддерживали четыре легкие колонны, образуя элегантные арки. Позади, полукругом около дома, раскинулся роскошный парк, аллеи и лужайки которого манили к себе очарованием уюта. Изабелла Кольбран была очень богата, и злые языки болтали, что, дескать, Россини польстился на ее деньги, земли и имущество. Как же плохо знали они его характер! Его пренебрежительное отношение к мелочам жизни! Он любил комфорт и удобства, но никогда не пожертвовал бы своей честью во имя угождения меркантильным интересам. При всей любви к бродячей артистической жизни Джоаккино уже достиг того возраста (30 лет), когда его Могли привлечь прелести устойчивой и размеренной семейной Жизни. Вот и сейчас, прежде чем вновь окунуться в водоворот театральных забот и волнений, удалось выкроить несколько спокойных дней и провести их на лоне радостно просыпающейся от зимней спячки природы вместе с человеком, которому можно доверить все, – с любимой женой.

Глава 13.

ПОКЛОНЕНИЕ БЕТХОВЕНУ

Отдых в Кастеназо был очень недолгим. В конце марта 1822 года Россини с женой уже прибыл в Вену, согласно контракту. Там их ждал Барбайя. И каковы же были его изумление, возмущение, гнев и обида, когда ему представились супруги Россини! Прелестная примадонна неаполитанского театра «Сан-Карло» Изабелла Коль-бран, которую вот уже несколько лет он привык считать «своей», не просто покинула его, а вышла замуж за этого счастливчика Россини! Конечно, Барбайя, вероятно, понимал, что молодой композитор во всем превосходил его – и внешне, и внутренне, однако признать такое трудно любому человеку. Но таков уж был могущественный импресарио – дела прежде всего. И поэтому он сделал вид, что ничего не произошло.

Прибыв в австрийскую столицу, Джоаккино сразу подключился к работе труппы. Для выступлений итальянских артистов Барбайя арендовал городской театр «Кертнертортеатр» («Театр у Каринтийских ворот»). Чтобы польстить чувству национальной гордости венцев, хитрец Барбайя решил открыть сезон оперой немецкого композитора Карла Марии Вебера «Фрейшюц» («Вольный стрелок»). Давая своим читателям информацию об ожидаемом театральном сезоне, местная пресса сообщала о двух главных событиях – опере Вебера и сочинениях Россини. Интересно, что для большего престижа своего соотечественника газета поместила биографическую справку о немецком композиторе, а об итальянце – ни слова.

Хотя Россини и помогал постановке веберовской оперы, которой на премьере дирижировал автор, но с Вебером, как ни странно, ему тогда не пришлось познакомиться. Зато музыку своего немецкого коллеги знаменитый маэстро оценил по достоинству, найдя в ней много новых мыслей. Ему нравились и мелодизм оперы, и характер развития, особенно же глубокое впечатление произвела оркестровка, в которой он нередко видел необычное, оригинальное использование инструментов. Скорее всего, этой встречи избегал Вебер, который питал лютую ненависть к итальянской опере, а значит, и к ее сладкоголосому певцу – Россини. Еще почти десять лет назад он начал писать уничтожающие статьи о сочинениях композитора, причем подход критика к произведениям удачливого итальянца был предубежденным и часто несправедливым. Впрочем, это неудивительно. Итальянская опера получила официальное признание во всех странах, она всячески насаждалась сверху, мешая тем самым развитию национального искусства. Отсюда проистекало неприятие ее таким ярким и самобытным национальным художником, как Вебер. А враждебное отношение к Россини было уже следствием борьбы двух направлений. Как только ни насмехался Вебер над Россини! И самое главное – все это было действительно смешно и остроумно. Как известно, Джоаккино нередко называли «пезарским лебедем». Свою роль в этом названии сыграло двойное значение итальянского слова cigno, что значит поэт, музыкант или лебедь. Ну как же мог Вебер не посмеяться над таким пышным прозвищем своего итальянского визави! И вот в газете появляется карикатура, в которой пезарский лебедь представлен в виде гуся, барахтающегося в грязной воде. Зло? Может быть, но отказать в остроте мысли автору карикатуры нельзя. К сожалению, Россини не читал немецких газет, иначе он наверняка оценил бы насмешку, ведь разве он сам не любил всех поддевать своими шутками?