Порок и добродетель (Звонок из преисподней) - Вера Кауи

– Слегка жжет, но приятно. – Она уже научилась говорить такие вещи вслух.

– Ну, а я дотрахался до умопомрачения, это точно.

– Теперь я знаю, что значат три недели воздержания!

– Я никогда в жизни так долго не обходился без женщины, можешь мне поверить!

– Но разве не чудесно, когда кончается пост?

Он притянул ее к себе.

– Ты просто прелесть.

– И ты тоже. – Джулия потянулась, чтобы погладить его на этот раз вялый пенис, но с криком «Осторожно, а то отвалится!» он выпрыгнул из постели и помчался в ванную комнату. Всегда одно и то же – он не давал себя трогать. Ему нравилось, когда она руками и губами ласкала все его тело, но никогда не разрешал ей полностью контролировать себя. «Что ж, – подумала Джулия, – коль скоро мамочка контролирует все остальное, должен же он оставить контроль хоть за чем-нибудь себе. За мной, к примеру».

Джулия была вполне уверена, что леди Эстер слышала ее заявление насчет того, что она отказывается оставаться одна, когда Брэд уезжает, потому что Брэд пробыл дома довольно долго, и за это время они начали строить свою совместную жизнь. Джулия была на седьмом небе. Когда он не работал, тo все время проводил с ней; они послушно ходили на все официальные приемы, которые леди Эстер устраивала, чтобы представить их бостонскому обществу; они ходили на вечеринки, устраиваемые в их честь, но предпочитали по возможности быть только вдвоем.

Во время семейных сборищ Джулия изо всех сил старалась не оставаться наедине с Дрекселем Адамсом, причем, видимо, перестаралась, потому что заметила, что Битси следит за ней прищуренным взглядом, а сардоническая улыбка Дрекселя, казалось, говорила: «Не говори потом, что я тебя не предупреждал. По крайней мере, отдай мне в этом смысле должное».

В начале августа леди Эстер отбыла на свой обычный месяц в Эрун и не стала возражать, когда Брэд сообщил ей, что они с Джулией едут в отпуск на Мартас-Винъярд. Битси с мужем и сыновьями отправилась в средиземноморский круиз, а Эбби с семейством, как всегда, поехали в Кохассет где проводили отпуск многие поколения Брэдфордов.

Мартас-Винъярд показался Джулии настоящим раем. Как только катер отошел от Вудс-Хопа, она поняла, что их отдых будет великолепным. Ее удивил размер острова, а еще больше она удивилась, когда вместо машины Брэд подвел ее к двум велосипедам.

– Здесь местность самая подходящая для такого вида транспорта, – усмехнулся он. – О чемоданах не беспокойся. Они будут ждать нас в коттедже.

Скоро Джулия узнала, что даже автострады с самым плотным движением имеют дорожки для велосипедистов, ровные и легкие. Просто чудесно было крутить педали и ехать вдоль берега, теплый ветер в лицо, море сверкает на солнце, песок так и зовет к себе, а рядом Брэд что-то весело насвистывает.

Коттедж оказался сказочным викторианским домиком, построенным на обширной площадке, на веранде – масса растений в горшках, другие свисают с черепичной крыши. Окно спальни выходило на маленький балкон, откуда открывался вид на сад, украшенный узорами из белого камня и ослепительно яркими цветами. На веранде стояли качалки, обтянутые цветастым ситцем, и было достаточно спуститься по ступенькам, пройти по садовой дорожке и через дорогу, чтобы попасть на пляж.

Обставлен коттедж был мебелью из бамбука, кровать – в викторианском стиле и очень удобная, на стенах картины. Кухня маленькая, но прекрасно оборудованная, и из деревни приходила девушка, чтобы убираться.

Здесь они даже готовили иначе. Например, Брэд научил ее медленно варить устрицы в морских водорослях. Тихие ночи были наполнены ароматом дыма от костров и соленого воздуха.

Они плавали, Джулия почти все время ходила только в бикини, они загорали, катались на водных лыжах, занимались серфингом – и то и другое Брэд делал великолепно, а Джулия быстро научилась, Хотя достичь его совершенства ей так и не удалось. Она предпочитала яхту «Эстер», на которой они ходили вокруг острова и через пролив в Нантанет. Они играли в теннис на корте, принадлежавшем другу Брэда, причем он всегда ее побеждал, а вечерами в скрэббл,[8] но тут уж всегда одерживала верх Джулия.

Они не могли оторваться друг от друга. Бостон и леди Эстер находились далеко, они о них забыли. Они занимались любовью везде и в любое время: на лодке, в море, на застекленной веранде, однажды даже в гамаке, подвешенном под какими-то деревьями. Только через неделю они стали искать общества себе подобных, и Брэд стал принимать многочисленные приглашения. Они посещали вечеринки, участвовали в сборе устриц и диких гонках на скутерах. Кожа у Джулии стала интенсивно абрикосового цвета, а Брэд так загорел, что напоминал карибского пирата. По контрасту с темным цветом кожи волосы на его теле, выгоревшие на солнце, светились.

Однажды вечером они поплыли в Нантакет на вечеринку, которая устраивалась в недостроенном доме на сваях, и там впервые поссорились.

– Тебе вовсе не стоило так часто танцевать с Чаком Кэботом, – недовольно пожаловался Брэд, привязывая яхту.

– Я и с другими танцевала.

– Совсем не тан, как с ним. Я за вами наблюдал, вы прямо влезть друг в друга старались.

– Милый, ты ведь знаешь, ты единственный, кому это дозволено.

– В самом деле?

Джулия оцепенела, но выражение лица Брэда объяснило ей все. Снова одно из его настроений. Никогда нельзя было предусмотреть, когда это с ним произойдет. Они все время словно находились вблизи от глубоких ям, и ей приходилось осторожно обводить Брэда вокруг них. На этот раз, очевидно, он свалился в одну из самых глубоких, откуда без ее помощи ему не выбраться, «О Господи!» – подумала она. И ведь такая была славная вечеринка, она весь вечер протанцевала. И ни разу ей не пришло в голову, что Брэд может возражать. Теперь она пожинала плоды.

На его лице появилось странное выражение, под стать его тону. Джулия подавила желание рассмеяться. Ревнует! Да как он может ревновать и подозревать ее в неверности после той обработки, которой он подвергает ее два, а то и три раза в день!

– Да откуда у меня силы… и время?

Он облегченно усмехнулся.

– Ну…

– Он просто был очень мил.

– Он ни с кем не бывает мил, если ему ничего не нужно!

– Что ж, мне он не нужен, если ты об этом.

– Докажи!

Она доказала.

После этого он извинился.

– Дело в том, что ты для меня так много значишь, что я даже представить не могу тебя с другим мужчиной.

– Нет никакого другого мужчины. Нет сейчас, и не будет никогда.

– Извини меня, что приревновал.

– Конечно. – Они долго молчали. – Но почему, милый? У тебя нет никакой причины.

– Ничего не могу с собой поделать… так уж к тебе отношусь.