Призраки знают все. Рукопись, написанная кровью (сборник) - Анна Данилова

– Кто это вас так?

– Если бы я знала. Мужчина, который приходит ко мне ночью, сначала насилует меня, а потом жестоко бьет. Сначала он был нежен со мной, говорил мне ласковые слова, а я называла его по имени, я точно называла его по имени, но вот утром, проснувшись, уже не могла вспомнить его… Зато мой муж, Антон, знает это имя, и как же ему не знать, если я произносила его во сне! Я понимаю, вы смотрите на меня как на сумасшедшую, но в нашей жизни все не так просто, как может показаться на первый взгляд. Да, я могла бы все это нафантазировать и рассказывать вам свои сны, как это я делала по просьбе психиатра, к которому возил меня муж, но тогда, спрашивается, откуда эти синяки? И они НАСТОЯЩИЕ, мне больно до них дотрагиваться, а утром так и вовсе невыносимо болит все тело, живот и в особенности бедра.

– Вы сказали, что он сначала был нежен с вами, а что же случилось потом? – Юля едва сдерживалась, чтобы не рассмеяться ей в лицо.

– Я же сказала – он стал меня избивать…

Юля смотрела на нее и вспоминала не менее интересных Лору Садовникову и Белотелову… Их истории тоже поначалу казались невероятными, но их сделали такими изощренные люди, и за всем этим скрывались преступления, убийства… Убийства, причина которых была проста – корысть. Вот так интересные на первый взгляд дела заканчивались банально и пошло – поимкой убийц. Да только ни Лоры Садовниковой, ни Белотеловой уже не было в живых. А ведь они были вполне нормальными и здоровыми… Быть может, поэтому она сейчас смотрела с таким интересом на сидящую перед ней молодую женщину, словно боясь, что и ее видит в последний раз.

– Покажите мне, пожалуйста, ваши документы, – сказала она неожиданно громко и увидела, как Рита вздрогнула, чуть ли не подскочила на месте, после чего нервно заерзала в кресле в поисках своей сумочки.

– Она в прихожей, – подсказала ей Юля и сама принесла сумку.

Рита открыла ее и высыпала на стол все содержимое, среди которого, помимо обычной женской чепухи вроде помады, пудреницы и расчески, оказалась внушительных размеров пачка долларовых банкнот и паспорт, из которого выпало свидетельство о расторжении брака Маргариты Марковны Аперманис с Антоном Владимировичем Михайловым.

– Аперманис – это ваша девичья фамилия?

– Да. Я и в замужестве жила под своей фамилией, а теперь вот решила окончательно порвать с этим тягостным браком. Ну зачем, скажите на милость, зачем жить с мужчиной, который мне не верит, который подозревает меня в измене, и это вместо того, чтобы защитить меня от этого дьявола…

– Вам нравится, когда он насилует вас? – спросила Юля, надеясь таким неожиданным вопросом сбить с толку Риту.

– Да откуда я могу об этом знать, если это все происходит во сне?

– Точнее, во время сна, не так ли?

– Да, совершенно верно.

– Но сны-то вы видите?

– Иногда.

– А мужчину, который делает это с вами, вы тоже видели?

– Один раз, – вздохнула Рита, и на глазах ее выступили слезы. – Когда я зарезала его.

– Вы? Зарезали его? Во сне?

– Может быть, даже и ВО ВРЕМЯ СНА, как вы только что выразились.

– Как это? – Юле стало не по себе. Пытаясь разгадать причину ночных кошмаров Риты и настраивая себя на то, что клиентка психически здорова, чтобы, не дай бог, не ошибиться в очередной раз и не упустить из вида ни одной детали, способной помочь ей в этом, Юля снова поймала себя на том, что все же видит перед собой больную женщину.

– Как? Да очень просто. Взяла нож и зарезала его. Хотя я не уверена в том, что нож в руках держала именно я, это мог быть и мой муж. Во всяком случае, я точно помню, что именно мне пришлось замывать кровь с паркета, а мой муж в это время заворачивал бездыханное тело моего насильника в ковер. Знаете, у нас в гостиной на полу лежал такой огромный желтый ковер, очень красивый, лимонного оттенка. Так вот. Теперь его у нас в квартире нет, – Рита перешла на заговорщицкий шепот.

– И где же он?

– В подвале, лежит себе свернутый и, конечно же, безнадежно испорченный кровью. Муж спрятал труп, а ковер непонятно зачем привез домой.

– И вы можете мне его показать?

– Разумеется…

– Значит, кто-то из вас – муж или вы – убил человека, который издевался над вами…

– Вот именно, – Аперманис смотрела на Юлю немигающими глазами с болезненно расширенными зрачками, в которых стоял страх.

– Вы хотя бы отдаете себе отчет в том, что ваш муж мог убить его, а сам скрыться? Он совершил преступление…

– А он и скрылся. Я не знаю, где он. В нашем городе его, во всяком случае, нет, это точно. Думаю, что он уехал к своей матери в Тамбов, но я туда не собираюсь звонить, мне неприятно навязываться под предлогом того, что его ищет милиция или что-нибудь в этом роде…

– Вы можете мне оставить его координаты?

– Несомненно, я помню адрес и телефон его матери наизусть, – и Рита тотчас продиктовала их Юле.

– А откуда эти деньги, здесь довольно большая сумма…

– Здесь десять тысяч долларов. Половину я вам отдам сейчас в качестве аванса, а остальное получите, когда избавите меня от моего кошмара.

– Это ваши деньги?

– Да какая разница?! – возмутилась Рита. – Это деньги Антона, у него была своя фирма, она и сейчас процветает, он занимался продажей электроники и компьютеров и после развода оставил мне не только эти деньги, но и много чего еще, в том числе две квартиры… Кроме того, новый директор фирмы выплачивает мне каждый месяц проценты от продаж, как это и было обещано Антоном.

– Вы хотите сказать, что, несмотря на то что муж, по сути, бросил вас из-за ночного Неизвестного, он позаботился о вас, оставив вам деньги? Невероятная история!

– Надо знать моего мужа, вот и все.

– Вы не могли бы по памяти воспроизвести его паспортные данные?

Рита с готовностью выполнила эту просьбу. В Юлином блокноте помимо тамбовского адреса Антона Михайлова появился адрес квартиры, в которой они проживали вместе с Ритой, паспортные данные Антона и даже телефоны фирмы, в которой он работал.

– Ему тридцать пять, если судить по вашим словам, а вам – двадцать девять, так?

– Ну и что с того, мужчина должен быть немного старше своей жены.

– Вы нормально жили до появления в ваших ночных кошмарах этого Неизвестного?

– Вполне. Нас все устраивало. Я знала, что у Антона иногда возникают на стороне какие-то девицы, не без этого, но и я не без греха… Так что мы были квиты.

– Мы сейчас поступим с вами следующим образом… Я свяжусь с Крымовым…

– Нет! – воскликнула Аперманис и замотала головой. – Нет! Никаких Крымовых! Весь город знает его как бездельника, и я звонила ему лишь для того, чтобы выйти на вас…

– Вот как? И что же он вам ответил?

– Он сказал, что вы не живете в этом городе, что вы в Москве, но я ему не поверила, потому что мне известны эти примитивные уловки… Я ему все расскажу, а он, взяв с меня денежки, поручит расследование вам? Где же тут справедливость?

– А вы не обращались в милицию? – Юля сделала вид, что не расслышала последних слов Риты.

– Нет. У меня же в подвале желтый ковер, а он весь в крови. Зачем мне осложнения?

– Но послушайте, Рита, зачем же вы пришли ко мне, если этого человека или монстра, который бил вас и насиловал, уже нет? Ведь вы только что сами сказали, что его кто-то убил ножом, а труп ваш муж спрятал… правда, неизвестно куда…

– Но он все равно приходит, – зашлась в тихом плаче Аперманис.

– Так, хватит. Поехали. Вы мне сейчас покажете ковер…

«Если есть ковер со следами крови, значит, она не врет и это не фантазии… Следовательно, произошло убийство».

– Какой еще ковер? – глаза Аперманис расширились. – Разве я рассказывала вам о ковре? Никакого ковра не было… Зачем вы морочите мне голову?

И после ее слов Юля почувствовала, как по спине ледяными сухими лапками пробежал ужас…

В агентство она приехала уже вечером. Беседа с шизофреничкой Ритой отняла довольно много времени, но ничего, кроме угнетающего чувства собственной беспомощности перед этой несчастной женщиной, не было. Юля не взяла с нее денег и практически выставила ее за дверь. Такие люди, по ее мнению, нуждаются скорее в хирургическом вмешательстве, а не в психиатрическом, поскольку красивую головку Аперманис целесообразнее было бы нафаршировать новым серым веществом, нежели пытаться пропитывать ее никуда не годные мозги наркотической отравой и бромом.

Окна агентства напоминали глаза незрячего – в них не светилось ничего: ни электричества, ни жизни, ни надежды… Отсутствие вывески вызвало чувство опасности. Крымов уделял большое внимание внешнему виду офиса. Яркий фонарь, который освещал этот квадрат улицы прежде, был разбит, причем совсем недавно, потому что осколки его хрустели под ногами, как лед или сахар.