Одна медицина. Как понимание жизни животных помогает лечить человеческие заболевания - Мэтт Морган
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
У Кевина до сих пор бывают сложные дни, когда он слышит голоса и не может выйти из дома. Тем не менее, следуя плану из десяти пунктов, он продолжает жить, а не пытается покончить с собой. Эти пункты связаны с уроками, преподанными дельфинами, китами, обезьянами и крысами, и включают полноценный сон, минимизацию употребления наркотиков и физический контакт с другими людьми. Теперь Кевин стремится вернуться ко всему человеческому, а не сбежать от него. Когда он чувствует себя разбитым, он знает, чем заполнить трещины.
Жизнь немного напоминает кинцуги, японское искусство реставрации керамики с помощью расплавленного золота. Вот где происходит самое важное – в трещинах, в промежутках «между». Там Кевин встретил жену. Там он помог многим людям. Он заполнил эти пустоты, чтобы создать что‑то новое, что‑то лучшее.
«Когда плохие чувства возвращаются, – говорит Кевин, – я всегда делюсь ими с тем, кто меня любит, заботится обо мне и сочувствует мне. У меня есть одна просьба к людям, которые сейчас испытывают трудности и не видят света в конце туннеля. Не забывайте, что в этом мире всегда есть свет и надежда. Вас нужно лишь найти способ выжить и двигаться вперед, пока вы их не отыщете».
Последнее, что он сказал мне, решительно сжав челюсти, было:
– Я больше никогда не попытаюсь покончить с собой.
Эпилог
Очевидно, животные знают больше, чем мы думаем, и думают больше, чем мы знаем.
Айрин Пепперберг
Это был первый случай, когда Мия диагностировала рак. Она была специалистом по оказанию помощи людям с серьезными заболеваниями сердца, а не онкологом. Но она знала, что у Эмили что‑то не так с левой грудью. Она не осматривала Эмили и даже не задавала ей вопросов. В маммографии или МРТ не было необходимости. Все, что ей требовалось, – это ее нос. Она могла учуять запах рака.
На самом деле Мия не была врачом. Однако она помогала Эмили выживать изо дня в день. Когда Эмили теряла сознание из‑за болезни сердца, Мия звала на помощь и доставала нужные таблетки из кармана Эмили. Унюхав рак, Мия спасла жизнь Эмили, подобно тому как пять лет назад Эмили спасла ее с нелегальной собачьей фермы. Мия была карликовой таксой. Собакой‑помощником.
Эмили училась на ветеринара, когда Мия запрыгнула ей на колени и начала тыкать носом в верхнюю часть левой груди. Хотя она должна была помогать Эмили справляться с глухотой и заболеванием сердца, Мия закрыла глаза и начала яростно лизать кожу так, как она это делала с синяками или порезами. Они обе поняли, что что‑то не так. Всего через неделю у Эмили диагностировали рак молочной железы второй стадии. Через год, перенеся операцию и курс радиотерапии, Эмили выздоровела. Она живет с Мией и заботится о других спасенных собаках, давая им второй шанс на жизнь.
Хотя нам давно известно, что собаки могут по запаху распознавать человеческие заболевания, эта история подчеркивает наши двусторонние отношения с животными. Эмили помогла Мие, а Мия – Эмили. Медицине необходимо переосмыслить свои отношения с животными и перейти от эксплуатации к взаимной помощи.
В заборе из проволочной сетки, отделяющем здоровье человека от здоровья животных, дыру проделали уже давно. Рудольф Вирхов, выдающийся врач XIX века, ввел термин «зооноз», обнаружив аскарид как у свиней, так и у людей. Он доказал, что болезнь может передаваться в обоих направлениях. Я надеюсь, эта книга покажет вам, что то же самое касается и методов лечения.
В ХХ веке Кэлвин Швабе в учебнике «Ветеринарная медицина и здоровье человека» ввел термин «единое здравоохранение». Это словосочетание объединяет человеческую и ветеринарную медицину. Мне хотелось бы, чтобы моя книга продемонстрировала важность единого подхода к диагностике, лечению, профилактике и пониманию заболеваний человека и животных.
В XXI веке Эбигейл Вудс в книге «Животные и формирование современной медицины» написала, что животные уже давно оказывают влияние на медицину, но не извлекали из этого никакой пользы. Они отдают свои жизни ради нас, но почти ничего не получают взамен.
Человеческие врачи, я в том числе, давно пытаемся увидеть, что происходит за этим забором, прижимаясь к нему лицом с такой силой, что сетка отпечатывается на коже. Проблема в том, что этого забора вообще не должно быть.
У нас не должно возникать трудностей с тем, чтобы сделать животных частью нашей медицины и нашей жизни. Миллиардеры засматриваются на другие планеты, чтобы в будущем отправить туда людей. Давайте же направим телескопы на Землю, чтобы лучше рассмотреть жизни, которые до сих пор остаются невидимыми и непонятыми для нас. Это поможет нам осознать, что мы упускаем. Дэвид Аттенборо, величайший из ныне живущих натуралистов, отлично это сформулировал: «…около 96 процентов массы всех млекопитающих Земли приходится на нас самих и животных, которых мы выращиваем и едим. Мы покорили природу. Мы считаем Землю своей планетой, которой владеет человечество ради человечества. Мы мало что оставили прочему живому миру… Мы захватили Землю».
Давайте используем этот момент выхода из пандемии, чтобы наконец проснуться. Мы способны думать о будущем и выбирать его. Понятно, что многие люди стремятся поскорее вернуться к нормальной жизни. Но мне кажется, что в первую очередь нам необходимо понять, к каким аспектам нормальности действительно стоит возвращаться. Животные, которые могут помочь нам вылечить рак, восстановить работу мозга, остановить пандемию, спасти жизнь и предотвратить смерть, находятся у нас под носом, на наших руках, в наших домах и даже внутри нас. Наши взгляды, естественно, устремлены в будущее, но человечеству необходимо извлекать уроки из своего прошлого и обращать внимание на тех, кто находится рядом.
Я горевал, когда мое плавание на Галапагосские острова сорвалось из‑за коронавируса. А потом я обнаружил в лесу, где играл в детстве, дом Альфреда Рассела Уоллеса. Он написал 22 книги и 700 статей, а также изучал эволюцию вместе с Дарвином, глядя на животных, с которыми я вырос в своем крошечном уэльском городке Ните. Ответы были найдены не на далеких Галапагосских островах, а в реке,
