Любить по-фпанцузски - Таня Брайт

Мешало лишь одно — расставленные повсюду капканы. Люди приписали убийство барона Дюмона волкам, и поэтому весь лес наводнили капканы, и устраивались грандиозные облавы. Аристократия смогла даже смерть превратить в веселое развлечение, которым являлась охота на волков. Все боялись, что убийства могут повториться. Стали припоминать отдельные случаи, когда находили растерзанные трупы местных крестьян, но так как это были бедные люди особого значение этому никто никогда не придавал, ссылаясь на то, что нечего в одиночку бродить по лесу. После смерти барона знать изрядно заволновалась, ведь волки убили равного им, и каждый мог бы оказаться на месте несчастного Дюмона.

Мари поначалу не находила себе места и срывала свою злость на слугах, которым стало попадать от заносчивой графини больше обычного. Она щедро раздавала оплеухи налево и направо за малейшую провинность, а если таковая отсутствовала, она придумывала ее сама. Ее зеленые глаза метали искры, словно хорошо горящий костер, а лицо постоянно искажала волна ненависти и бешенство, бурлящего внутри. Одно лишь слово Стефана Лероа, который видел ее в обличье оборотня, и настанет крах всему. Девушка сожалела, что сразу не загрызла виконта, тогда бы не было никаких проблем. Мари вечерами и ночами охраняла его особняк, но Стефан не показывался ни дома, ни в благородных обществах. Графиня послала своего слугу на разведку, чтобы разузнать, где находится Лероа, но тот вернулся ни с чем: виконт уехал, и слуги не знали куда. Стефан исчез. Когда графиня осознала этот факт, ее веселью не было предела. Мари хохотала как безумная, и ее смех разносился эхом по всему мрачному замку, что заставило слуг осенить себя крестным знаменем.

— Трус! — она закружилась по комнате, подобрав пышные юбки. — Жалкий трус! Смешно, что я ждала от него чего-то большего, чем побег. Наивно полагать, что он смог бы меня разоблачить!

Следующие события и предсвадебная суматоха заставили Мари окончательно выкинуть из головы случай со Стефаном.

Граф обожал лошадей, и Мари де Волант часто составляла ему компанию в конных прогулках. Стоял один из самых солнечных весенних дней, когда лучи слепили глаза, и если удавалось запрокинуть голову, и посмотреть на солнце, можно было бы увидеть потоки света, доходящего до земли, которые выглядели вполне осязаемыми. После этого еще долгое время в глазах оставались солнечные блики. Мари несколько раз запрокидывала голову, но могла продержать глаза открытыми всего лишь несколько секунд. Потом она с веселым смехом зажмуривалась, и слезы текли из-под пушистых ресниц. Леджер с улыбкой смотрел на милые чудачества своей невесты. Костюм для верховой езды идеально сидел на его подтянутой фигуре. Граф де Винсен превосходно держался в седле, и создавалось впечатление, что всадник с прекрасным вороным жеребцом составляют единое целое. Мари ничуть не уступала в искусстве верховой езды своему жениху, но для того, чтобы казаться слабой и беззащитной, специально ездила хуже чем он. Девушка считала, что будет лучше, если до свадьбы Леджер почувствует свое превосходство над ней. Уже потом, думала Мари, сгорая от предвкушения, она покажет ему кто чего стоит.

— Вы так красивы! — граф с любовью оглядывал Мари, как будто она была выгодным приобретением, которое уже совсем скоро окажется в полной его власти.

Графиня невинно опустила глаза и сделала вид, что крайне смущена комплиментом. Она спрятала от Леджера снисходительную улыбку: Мари с королевской щедростью позволяла ему любить себя, но не испытывала при этом ответных чувств. Де Винсен нагнулся, приподнял за подбородок склоненную голову Мари и поцеловал ее в губы. Девушка ответила на его нежный, но требовательный поцелуй, который не вызвал у нее ровным счетом никаких эмоций. Когда граф отпрянул от ее губ, графиня резко пришпорила лошадь и пустила ее в галоп. Леджер замер от неожиданности.

— Догоните меня! — крикнула Мари, заливаясь веселым смехом.

Де Винсен принял вызов, и его конь понесся следом за изящной лошадью девушки. Он горел желанием как следует проучить строптивую графиню, которая играла с ним, что безумно нравилось графу и будоражило его кровь. Леджер с нетерпением ждал того момента, когда золотое колечко с рубином окажется на тоненьком пальчике, а его хозяйка — в его власти.

Несколько минут бешеной скачки, такой, что ветер свистел в ушах, и Мари внезапно остановилась, когда Леджер уже почти догнал ее.

— Стрела! — Мари натянула поводья, сдерживая лошадь.

Граф чуть было не налетел на девушку, но в последнюю секунду смог остановить коня.

— Я выиграла! — графиня обольстительно улыбнулась и игриво повела плечиками.

— Вы ведете нечестную игру, Мари!

Бархатный взгляд графа с наслаждением скользил по девушке, от которой не так-то просто можно было отвести глаза. Быстрая скачка удивительным образом преобразила графиню. Волосы, заплетенные и уложенные вокруг головы, слегка растрепались, а шляпка с белым пером съехала на бок, что придавало Мари бесшабашный вид, вызывающий улыбку. Личико с лукавой гримасой покрылось румянцем под легкой вуалью, закрывающей половину лица. Коричневая амазонка, отделанная черными кружевами, подчеркивала достоинства фигуры. Зеленые глаза горели азартом.

— Почему? — Мари закусила нижнюю губку.

— Я не знал правил, по которым вы играете, а значит ваша победа недействительна. Для начала нужно было установить границу, которая ознаменовала бы то, что вы пришли к цели первая.

— Вы должны привыкнуть к тому, что женщины всегда устанавливают невидимые границы, а мужчины узнают о них только тогда, когда находятся у самой черты.

— Именно такие линии вы провели между нами? — Леджер склонил голову набок.

— Не волнуйтесь! Когда вы, Леджер, станете моим мужем, я сотру их, и нам ничто не будет мешать. А пока что нужно, к сожалению, соблюдать правила приличия. — Мари наклонилась вперед, чтобы граф не заметил торжественного блеска у нее в глазах, и похлопала Стрелу по загривку. Ее пальчики погрузились в шелковистую белоснежную гриву кобылы.

— Вы сожалеете, что существуют правила приличия? — граф насмешливо смотрел на Мари и приподнял удивленно брови. — Я и подумать не мог, что в вашей прекрасной головке могут поселиться порочные мысли.

— Вам не кажется, что вы задаете слишком много вопросов? — парировала она и с присущей ей женственностью и изяществом высоко вскинула голову. — Могу сказать только одно: даже в самой благочестивой и невинной душе таятся ростки порока. И уже от самого человека зависит — дать им разрастись со всей мощью или погубить в зародыше. — Мари послала Леджеру дерзкую улыбку, которая красноречиво говорила о скрытом желании. — Думаю, я не совсем сумела уничтожить их.