Контракт на молчание (СИ) - Гейл Александра

— Я надеюсь, что ему не придет в голову пользоваться документами. А если придет, то к тому времени, когда он обо всем забудет.

— Хорошая ты девчонка, Валери, добрая, — улыбается Боуи грустно. — Но не надо защищать Рэперхарта ценой своей безопасности. В худшем случае он потеряет пару заказчиков и миллионов. А ты?

— Без понятия, — признаюсь я предельно честно.

— Для справки, за те годы, что я тут работаю, суды приносили «Айслексу» больше рекламы, чем убытков. К тому же, Рэперхарт знал, во что тебя втягивает и какими последствиями это может обернуться.

— Допустим, по поводу Клинта все ясно, но с остальной частью плана явный пробел. Извини, не выйдет.

Я мучительно краснею.

И действительно, как мне это сделать? Как вообще это делается? Мало красиво одеться, красиво одетых в «Айслексе» пруд пруди, но только у Сибил пропуск в начальственную постель. Да и потом, нужно разыграть все как по нотам, ведь я три недели шарахалась от Эперхарта, а теперь приду и повисну у него на шее? Сразу после того, как признаюсь в странном поступке Клинта. И если даже каким-то невероятным чудом все получится, затем я вся загадочная снова уйду в закат. Очень логичное, не вызывающее вопросов поведение!

— В твоих интересах хотя бы попытаться, — безжалостно напоминает Боуи.

Я думала, он посмеется над моими сомнениями, но нет — парень абсолютно серьезен.

Я останавливаю машину на мостике через водопад, отгибаю зеркальце и подкрашиваю губы. В голове неоднородным потоком проносятся события минувшего дня. Они зафиксировались в моем парализованном страхом мозгу какими-то странными вспышками.

* * *

Клинт до боли хватает меня за руку, силясь удержать.

— Где ты была всю ночь? Ты не можешь уйти на работу, даже не поговорив со мной.

— Я передавала документы и выясняла, действителен ли мой контракт. Пока ответ «да», но я в красной зоне. Но если ты не отпустишь меня сейчас же, я буду уволена из-за опоздания. Клянусь, в этом случае неустойку платить будешь ты!

* * *

Элейн прислоняется бочком к посудному шкафу коферума, едва не мурлыча обхватывает пальцами чашку, и проникновенно шепчет:

— Ты бы видела, что вчера было, когда ты поехала к Эперхарту. Сибил подскочила с места как ужаленная, минут пятнадцать металась по туалету. Когда я зашла туда, она вытолкала меня за дверь взашей! И спустя всего минуту выскочила оттуда и бросилась следом. Видимо, чувствует зыбкость своего положения. Заигралась она в королеву. Как же приятно, Вэл, скажи?

Ничего приятного я в этой ситуации не нахожу, но в ответ киваю.

* * *

— Мистер Эперхарт, — говорю я в трубку. — Мне нужно сегодня к вам заехать. Можно?

— У вас что-то важное? — спрашивает он, похоже, не настроенный меня видеть.

Тогда будьте добры подождать наверху, я освобожусь не скоро.

— Да, очень. Во сколько вы сможете меня выслушать?

— Дело касается контракта?

— К сожалению, нет.

— К четырем подъезжайте.

Чтобы Сибил не могла сесть мне на хвост, потому что в это время должна быть на работе? А Эперхарт, похоже, сам умаялся сбивать с подружки воображаемую корону.

* * *

Коннор с грохотом ставит тарелку на стол и вдохновенно начинает:

— Вы слышали, что у директора по финансам на прошлой неделе уволилась секретарша? Так Эперхарт сослал на время своей болезни Эннис, ему хватает Боуи.

— И она не слегла с инфарктом?! — аж подскакивает Элейн.

— Эй, а обо мне кто-нибудь подумал? — раздраженно интересуется Боуи. — Вообще-то, пока Эперхарта нет, обязанностей у меня не меньше, а больше. Плюс еще придется взять работу Эннис. Снова сегодня всю ночь не спать.

— Снова? — тут же цепляется к словам Элейн.

На дикое мгновение мне кажется, что сейчас Боуи взглянет на меня и все поймут, кто не дал первому личному помощнику отдохнуть этой ночью.

— Троим из вас худо-бедно со своей бы личной жизнью разобраться, ан нет, все в мою лезете.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— А третий-то кто? — спрашивает Коннор, беспощадно палясь.

Боуи только скалится в ответ.

Прижав салфетку к губам и оставив на ней излишки помады, я закрываю козырек. У меня больше нет поводов медлить. На часах три пятьдесят пять, а мне еще по лабиринтам «фазенды» пробираться.

Вылезая из машины, я оступаюсь. Каблуки ботильонов, тех самых, что я надевала в день знакомства с Эперхартом, самые высокие из всех, что у меня есть. Клинт говорил, что мужчины всегда обращают внимание именно на каблук. Вдруг именно из-за этих ботильонов Эперхарт тогда предложил мне переспать?

Винтерс, глядя на меня, снисходительно усмехается. Он определенно не слуга, но кто же тогда? Любопытно, но спрашивать об этом я не возьмусь.

На этот раз загадочный мужчина сворачивает в другой коридор и подводит к двери. В ней, к моему облегчению, имеется замок, а значит, есть шанс, что кое-кто не ворвется с собственническими воплями в самый неподходящий момент. Я действительно об этом думаю? Да, я думаю. В моих интересах хотя бы попытаться.

— Кабинет, — подсказывает он и толкает дверь. — Райан, есть у тебя глаза или нет, но все равно вынужден сообщить, что пришла мисс Хадсон. Ухожу.

— Винтерс, если вдруг явится Сибил, напомни, как Твин прокусил ей покрышку.

На лице мужчины на мгновение появляется удивленное выражение. Он явно не в курсе этой истории, но при мне вопросов не задает. Действительно кивает и уходит.

Кабинет Эперхарта такой же светлый, как и гостиная. Я отчего-то думала, что все они должны быть выполнены в глубоких коричневых тонах и подавлять массивными, ломящимися от книг шкафами. А тут почти как в офисе.

— Вам лучше? — спрашиваю я дежурное, глядя, как Эперхарт, почти не хромая, направляется к креслу.

— Определенно. Но с триатлонами пока отношения не складываются. Так что у вас?

Настроение стремительно катится в минус, из груди вырывается глубокий вздох. Поискав глазами, я решительно ставлю сумку на столик, чтобы не теребить ремешок, как нашкодившая девчонка.

— Та-ак, — предвкушающе говорит Эперхарт. — Все действительно плохо. Выкладывайте. И вообще сядьте.

— Постою.

Взгляд Эперхарта задерживается на моих ботильонах. Я должна бы порадоваться, но на деле отчего-то ужасно стыдно.

— Попытку самоистязания засчитал. Теперь садитесь.

Недовольно поджав губы, обхожу кресло, сажусь и начинаю свой рассказ.

— Вчера, после того как я уехала от вас, в «Айслекс» уже не возвращалась. Боуи сказал вернуть бумаги утром, да и кому они могли ночью понадобиться? Теперь я понимаю, как это было глупо, учитывая пункт о неразглашении рабочей информации, но что сделано — то сделано. В общем, Клинт их видел. Я проснулась ночью, а у него в руках папка. Простите. Я не подумала, что так может получиться.

По-моему, после признания в такой вот дурости только суперженщине удастся кого-нибудь соблазнить. Я бросаю на Эперхарта испуганный взгляд и обнаруживаю, что он сидит, задумчиво прижав палец к губам. Долго сидит, вынуждая меня мучиться неизвестностью. По-моему, это худшая из пыток.

— Ну и кто ваш жених, Хадсон? Дурак, умный или очень умный? — звучит он тоже нейтрально, будто пока не определился с отношением к ситуации.

— Вы про то, что вчера рассказывали об избыточных знаниях? — уточняю я.

— Хорошо слушаете, мне нравится.

— Я думаю, следует рассматривать худший из вариантов, сэр, потому что он догадывается о моей неверности. — Я поджимаю губы и отвожу глаза. — Там был новый контракт и судебные документы с упоминанием Веласко. В одной папке. Простите, я посмотрела. Должна была знать, что он прочитал.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— И контракт очень неоднозначный. Если запросят другие бумаги по нему, то получится, что при гражданском применении по какой-то неясной причине разъемы следует адаптировать под военные стандарты. Заметили, что вам везет как утопленнице?