Смертельно опасны - Антология

Мальчик упал на крышу и полетел с нее вниз. Он сломал себе спину, осколки сланца изрезали его как ножи, собственный меч вонзился ему в живот. Говорят, что дочка свечника по имени Робин обнимала и утешала его, пока он умирал, но это скорее легенда. «Прости меня, матушка», – будто бы сказал он, но никто не знает, к своей матери он обращался или к Небесной.

Так погиб Джоффри Веларион, принц Драконьего Камня и наследник Железного Трона, последний из сыновей Рейениры от Лейенора Велариона… или, как полагают многие, от сира Харвина Стронга.

У Драконьего Логова между тем кипел бой.

Гриб не солгал: крысы, когда их много, способны повалить и быка, и медведя, и льва. Большой зверь убивает их сотнями, но они не сдаются: кусают его за ноги, лезут по брюху, бегут по спине. А у крысолюдов с Блошиного Конца, помимо копий, топоров и дубинок, были даже луки и арбалеты.

Золотые плащи Драконьих ворот, повинуясь приказу, двинулись было на холм, но отступили, убоявшись превосходства бунтовщиков; до Старых ворот гонец королевы не доскакал. Толпа, перебив немногочисленную стражу Драконьего Логова, выламывала двери (главные ворота, окованные железом и бронзой, не поддались им, но в здании было много других ходов) и лезла в окна.

Если они надеялись застать драконов спящими, то напрасно: от шума и грохота те давно пробудились. Немногие очевидцы, выжившие в ту ночь, рассказывали о запахе крови и топорах, крушивших тяжелые двери. «Редко увидишь, чтобы люди по доброй воле бросались в погребальный костер, – писал впоследствии великий мейстер Манкен, – но ими владело безумие». Когда первые бунтари хлынули на песок, их встретили все четыре разъяренных дракона.

Летописцы расходятся в том, сколько людей тогда погибло в Драконьем Логове, двести или две тысячи; на каждого погибшего приходилось десять обожженных, но выживших. Драконы, сидевшие в тесноте, на цепях, под куполом, не могли ни улететь, ни отбиться от врагов крыльями. Они дрались рогами, когтями, зубами, вертясь во все стороны, как быки в крысиной яме… и выдыхали огонь, в отличие от быков. Драконье Логово обратилось в ад: люди вопили и оплывали, как свечки, но на место одного сгоревшего являлись десять других и драконов, одного за другим, убивали.

Первым стал Шрикос, сраженный дровосеком по прозвищу Хобб-Рубака: тот вскочил дракону на шею и молотил его по голове топором, а Шрикос ревел и вился, стараясь сбросить его. Хобб нанес семь ударов, выкрикивая имена семерых богов; на седьмом, Неведомом, топор расколол череп и вошел в мозг.

Моргула, согласно летописям, убил Пылающий Рыцарь, здоровенный детина в доспехах. Он ринулся прямо в огонь и раз за разом вгонял копье в глаз дракона, но и сам погиб, заключенный в свои расплавленные доспехи.

Тираксес, дракон принца Джоффри, уполз назад в свое логово и завалил вход в него трупами сожженных врагов, но бунтовщики проникли к нему «с черного хода», со стороны холма. Повернувшись к ним, Тираксес запутался в цепях; победу над ним приписывали себе полдюжины мужчин и одна женщина.

Последняя, Огненная Мечта, сдалась не так скоро. Две своих цепи, по преданию, она порвала в миг гибели Гелайены, остальные вывернула из стен, когда начался штурм. Врагов она рвала зубами и терзала когтями, не переставая в то же время палить их огнем. В конце концов она взлетела, стала кружить под куполом, атакуя людей с высоты, и перебила больше народу, чем трое остальных вместе.

Сотни бунтовщиков бежали от нее в ужасе, но их заменяли новые – пьяные, обезумевшие, одержимые самим Воином. Стрелы из луков и арбалетов доставали Огненную Мечту в воздухе и не давали ей снизиться. Дважды она бросалась на главные бронзовые ворота, но не смогла их взломать.

Песчаная яма наполнилась дымом и смрадом горелого мяса, но копья и стрелы все так же летели вверх. Один арбалетный болт угодил наконец в глаз дракону, и Огненная Мечта, израненная, наполовину ослепшая, в последней отчаянной попытке рванулась ввысь. Купол, опаленный драконьим огнем, не выдержал удара и обвалился, похоронив под собой и ее, и злосчастных ее погубителей.

Так завершилось взятие Драконьего Логова. Четыре дракона лежали мертвые, но на полуживых, вылезших из-под развалин бунтовщиков бросилась сверху Сиракс.

Огненная корона над Драконьим Логовом пылала, как солнце. Королева смотрела на это, вся дрожа, обливаясь слезами. Ее приближенные бежали с крыши и молились о спасении в замковой септе, боясь, что пламя охватит весь город; но Рейенира, прижимая к себе последнего своего сына, оставалась наверху до конца.

Почему Сиракс, оставшаяся без всадника, не вернулась в замок или не улетела домой, на Драконий Камень? Чем привлек ее холм Рейенис – воплями гибнущих драконов, запахом жареного? Непонятно также, почему она терзала и пожирала бунтовщиков на земле, а не извергла на них огонь сверху, где никто бы ее не достал. Мы не знаем, как все это объяснить, и лишь рассказываем, как все было на самом деле.

Неизвестно, как в точности погибла Сиракс, драконица королевы. Одни называют Хобба с его топором, но это едва ли возможно: мог ли тот же человек за одну ночь убить двух драконов? Другие рассказывают о некоем копейщике огромного роста, прыгнувшем в пролом купола прямо на спину Сиракс. Третьи говорят, что сир Варрик Уитон отсек ей крыло валирийским мечом, а добил ее Боб-арбалетчик. После оный Боб похвалялся этим во всех тавернах, пока один из приверженцев королевы не отрезал ему язык. Достоверно лишь одно: Сиракс была убита, как и другие драконы.

Пока безутешная Рейенира сидела в своих покоях, ее советники пришли к заключению, что Королевская Гавань для них потеряна. Королева неохотно согласилась покинуть город на рассвете следующего дня. Бунтовщики, захватив Грязные ворота, сожгли или потопили все корабли на реке, поэтому Рейенира с небольшим отрядом выехала через Драконьи, чтобы пробраться по берегу в Синий Дол. Сопровождали ее братья Мандерли, четверо выживших королевских гвардейцев, двадцать золотых плащей под началом сира Бейлона Берча, четыре фрейлины и сын Эйегон.

Вернемся теперь в Тамблетон. Услышав о беспорядках в Королевской Гавани, молодые лорды сир Джон Рокстон, сир Роджер Корн и Анвин Пек хотели тотчас же идти на столицу, но сир Хоберт Хайтауэр советовал подождать, а Два Предателя отказывались воевать, пока их требования не будут удовлетворены. Ульф Белый, как уже говорилось, желал получить Хайгарден со всеми его землями и доходами, Хью Молот замахнулся не меньше как на корону.

В разгар этих споров пришла весть о гибели Эйемонда Таргариена над Божьим Оком. О короле Эйегоне слуху не было со времен падения Королевской Гавани, и многие боялись, что Рейенира втайне, чтобы не прослыть братоубийцей, предала его смерти. Со смертью его брата Эйемонда зеленые остались и без короля, и без вожака. Следующим наследником трона был Дейерон. Лорд Пек предлагал незамедлительно объявить его принцем Драконьего Камня, а другие, убежденные в гибели короля, хотели сразу короновать.

Двух Предателей, однако, такой король не устраивал. «Возглавить нас должен сильный мужчина, а не мальчишка, – заявлял Хью Молот. – Трон должен принадлежать мне». На вопрос Удалого Джона Рокстона, по какому-де праву он намерен стать королем, Хью отвечал: «По праву владыки дракона». После гибели Вхагара самым старым и крупным драконом в Вестеросе и вправду стал Вермитор. Он был втрое больше Тессариона, и всякий, кто видел их рядом, понимал, который дракон сильнее.

Человеку столь низкого рода, как Молот, не подобало бы претендовать на престол, но некоторая доля крови Таргариенов в нем, несомненно, была. Кроме того, он показал себя храбрым в бою и щедрым к своим сторонникам; вожак, обладающий такими свойствами, притягивает к себе последователей, как мертвое тело мух. Последователи эти, конечно, являли собой сущий сброд: наемники, рыцари-разбойники и прочие подонки без роду и племени, пуще всего на свете любившие войну, грабеж и насилие.

Настоящих лордов и рыцарей наглые притязания Хью возмущали, а принц Дейерон как-то выплеснул ему в лицо чашу вина. Ульф посетовал на то, что доброе вино пропало впустую, Молот же сказал: «Видно, твой отец не вбил в тебя уважение к старшим, мальчишка, – гляди, как бы я сам не взялся за твое воспитание». Два Предателя ушли с пира вместе и стали обдумывать коронацию Хью. Назавтра он, к ярости принца Дейерона и других родовитых воинов, появился на людях в короне из черного чугуна.

Сир Роджер Корн зашел так далеко, что сбил ее с головы Молота, сказав: «Королей делают не короны. Увенчай себя подковой, кузнец». Очень скоро ему пришлось раскаяться в своем неразумии: люди Молота повалили его, а сам бывший кузнец прибил к голове рыцаря не одну подкову, а целых три. Когда друзья вступились за Корна, в ход пошли мечи и кинжалы; трое человек были убиты и с дюжину ранены.

Этого сторонники Дейерона потерпеть уже не могли. Лорд Анвин Пек вынудил вечно колебавшегося Хоберта Хайтауэра созвать еще одиннадцать лордов и рыцарей на тайный совет. Собравшись в погребе гостиницы «Водяной орех», они стали думать, как дать укорот двум безродным драконьим наездникам. Избавиться от беспробудно пьяного и плохо владевшего оружием Ульфа было нетрудно, но Молота постоянно сопровождала свита его приверженцев. Мало будет пользы, если Ульф умрет, а Молот останется жив, заметил лорд Пек; Хью надлежит убить первым.