Торговец забвением - Дик Фрэнсис

Ни звука. Я достиг того места, где галерея переходила в довольно просторный вестибюль. И там, выглянув в последний раз в окно, заметил внизу Вернона.

Он все еще озирался по сторонам, все еще поглядывал наверх. Все еще был неудовлетворен, обеспокоен, полон решимости разобраться с таинственным пришельцем.

Я, затаив дыхание, наблюдал за ним до тех пор, пока он не начал отходить к зданиям, где располагались склады. Затем быстро перебежал через вестибюль, зная, что теперь с улицы он меня не заметит. Перебежал, с трепетом приблизился к ступеням, ведущим вниз, и, замирая от страха, начал спускаться по ним. А затем перебрался с лестницы на огромную открытую галерею для обозрения, тянувшуюся вдоль трибун между двумя рядами скамей, развернутых к беговым дорожкам.

Я двигался вдоль верхнего ряда скамей по направлению к финишному столбу и никого не заметил, а дойдя до конца, перепрыгнул через ограждение и оказался перед отгороженным рядом мест, обозначенных строгой надписью: «Только для владельцев и тренеров». Ни владельцев, ни тренеров. Ни Вернона, ни Пола Янга…

Отсюда начиналась узенькая лестница, ведущая вниз, к основной части сооружения. Туда я и направился с бешено бьющимся сердцем и твердым намерением убедить себя в том, что чем меньше будет шелка, в которую успею шмыгнуть в случае опасности, тем труднее будет меня обнаружить, по крайней мере, издали.

Лестница для владельцев и тренеров привела к бару для владельцев и тренеров. Плетеные кресла, маленькие столики со стеклянным верхом, фресковая живопись на спортивные темы… Ни бутылок, ни бокалов в поле зрения; а в дальнем конце — широкие ступени, ведущие к некоему подобию застекленной веранды, откуда был виден круг почета. Чуть левее и не доходя его находились зал для взвешивания и офис управляющего. За кругом почета виднелись ворота, открывающиеся на автостоянку. Путь к свободе.

Я уже был там. Почти там. Дверь внизу, в конце лестницы, выходила прямо на площадку перед залом для взвешивания, и если она, как и все остальные здесь двери, незаперта, то можно считать, что я выбрался.

Я приблизился к лестнице, думая только об этом, и тут прямо за рядом скамей, в каких-нибудь двадцати шагах от меня, прошел Вернон.

Если б он подошел к застекленной веранде и заглянул внутрь, то тут же бы увидел меня. Сам я видел его совершенно отчетливо, различая даже воротничок рубашки в бело-коричневую клетку, выпущенный поверх куртки на «молнии». Я так и замер, дрожа от досады и разочарования, и наблюдал за тем, как он подошел к двери в офис управляющего и постучал.

Мужчина, который сидел и писал, вышел к нему. Они стояли и разговаривали. Затем я увидел, как оба они одновременно подняли головы и оглядели трибуны, после чего управляющий махнул рукой в сторону складов, очевидно, показывая, куда направил меня. Кажется, Вернон настойчиво расспрашивал его о чем-то еще, но управляющий лишь покачал головой и вскоре снова скрылся за дверью; и Верной раздраженно и торопливо зашагал к складам.

Дверь из бара для владельцев и тренеров оказалась заперта изнутри на две задвижки, внизу и наверху. Я дрожащими руками отпер ее. Повернул ручку… дверь отворилась, и я вышел, зная, чувствуя, что если в этот миг Вернон или Пол Янг набросятся на меня, то я заору, заору что есть мочи от ужаса.

Но их не было. Я тихо притворил за собой дверь и на подгибающихся ногах тихонько двинулся к воротам. В этот момент дверь в офис распахнулась и управляющий, появившийся на пороге, спросил:

— А знаете, о вас только что спрашивал начальник склада. Вы его видели?

— Да, — тихо и сипло ответил я, точно прокрякал. Откашлялся и повторил: — Да. Только что встретил его там, — я махнул рукой в ту сторону, куда ушел Вернон… И тут же испугался: а что, если он сейчас вернется?..

— Ах вон оно как. Ясно… — Он взирал на меня, недоуменно хмурясь. — Он спрашивал, не знаю ли я вашего имени. Странно, правда?.. Я сказал, что не знаю. И еще сказал, что вы уже давно здесь и спрашивали, как его найти. Я думал, он знает, кто вы.

— Да, очень странно, — согласился я. — Ну, в любом случае, теперь знает. Мы с ним виделись, и я представился. Э-э… Питер Кэш, страховой агент.

— Ага…

— А денек-то сегодня выдался на славу, верно? — заметил я, глядя на небо. — Особенно после вчерашнего.

— Ну, дождик тоже нужен.

— Это верно. Да… славный денек.

Он снисходительно кивнул, словно ставя точку под этим обменом банальностями, и скрылся в своей берлоге. Я нетвердой походкой двинулся к кругу почета, обошел его, вышел на дорожку, ведущую к воротам, а потом — и на стоянку, к «Роверу». И никто не заорал мне вслед, не выскочил и не бросился вдогонку, чтобы схватить и затащить обратно. Никто не появился.

Ключи дрожали и с трудом входили в замки. Мотор завелся. Шины не были проколоты или спущены. Я ухватился за ручку переключения скоростей, дал обратный ход, развернулся, двинулся вперед. И поехал, все быстрей и быстрей, подальше от этой жухлой травы, через главные ворота, затем на дорогу, все дальше и дальше от Мартино-парк. И бог Пан, нависавший у меня над плечом, начал понемногу отступать, растворяться, исчезать вдали…

Вернулся я в лавку двадцать минут четвертого, хотя казалось, за это время успел прожить несколько жизней. Пошел прямиком в ванную, где меня вырвало в раковину, после чего долго сидел на унитазе, а внутренняя дрожь и мурашки на коже все никак не проходили.

Затем поплескал в лицо холодной воды, крепко вытерся полотенцем и, выйдя из ванной, был встречен встревоженными расспросами миссис Пейлис-си и недоуменно взирающим на меня с разинутым ртом Брайаном.

— Что-то съел… — слабым голосом ответил я, взял с полки маленькую бутылочку бренди и одним махом расправился с ее содержимым.

Миссис Пейлисси с Брайаном были слишком заняты покупателями, чтоб начать собирать заказы, поступившие по телефону. Я взглянул на пачку пронумерованных бланков, заполненных аккуратным почерком миссис Пейлисси, и почувствовал, что совершенно не в силах собрать все необходимые наборы напитков и разложить их по коробкам.

— А они что, все срочные, что ли? — уныло осведомился я.

— Не беспокойтесь, — поспешила утешить меня миссис Пейлисси. — Срочный только один… и мы с Брайаном займемся им сами.

— Тогда я помогу собрать.

— Да, да, — закивала она. — А уж мы как-нибудь довезем.

Я пошел в кабинетик и набрал номер Джерарда.

Подошла Тина. Оказывается, Джерард уже выехал с работы домой. Он вам обязательно перезвонит, как только появится, обещала она. У вас что-то срочное?.. Могу ли я хотя бы подождать, пока он, вернувшись, не примет душ и не выпьет рюмочку?

— Вообще-то это довольно срочно… — пробормотал я.

— Ладно, передам. Но он очень устает, — в голосе звучала не просьба, скорее — предупреждение.

— Постараюсь быть кратким, — обещал я, и она ответила: «Хорошо» — и бросила трубку.

В 4.30 миссис Пейлисси с Брайаном отправились выполнять срочный заказ, я же, заперев за ними дверь, зашел в кабинет и уселся за письменный стол, чувствуя, что физически постепенно прихожу в норму, а вот что касается морального состояния, оно по-прежнему находилось на весьма низком уровне, поскольку я окончательно потерял всякое к себе уважение.

Наконец позвонил Джерард. Голос у него был действительно очень усталый.

— Ну, что слышно? — спросил он, подавляя зевок. — Тина сказала, у вас что-то срочное?

Я весьма подробно пересказал ему подслушанную мной беседу между Верноном и Полом Янгом, упомянул также о том, как мне удалось ее подслушать и где в тот момент я находился, однако остальные подробности опустил.

— Пол Янг?.. — Он был совершенно потрясен.

— Именно.

— Господи помилуй… Простите меня.

— За что?

— Мне не следовало посылать вас туда.

— Но откуда вам было знать? — сказал я. — Правда, боюсь, это приключение все равно не помогло узнать, кто такой Пол Янг и откуда он. За все то время, что я торчал там, Вернон ни разу не назвал его по имени.

— Зато теперь мы точно знаем, что он брат Ларри Трента, — возразил Джерард. — Хотя… толку от этого тоже мало. Вчера одному нашему сотруднику удалось раздобыть свидетельство о рождении Ларри Трента. Он оказался незаконнорожденным. Мать звали Джин Трент. Отец неизвестен.

— И что теперь делать, как вы полагаете? — спросил я. — Может, сообщить в полицию?

— Нет-нет, пока не надо. Дайте мне подумать. Я перезвоню. Вы весь вечер будете в магазине?

— Да, до девяти.

— Хорошо.

Я открыл лавку в шесть и принялся изображать интерес к нуждам покупателей. Я чувствовал себя слабым и совершенно разбитым, точно после тяжелой болезни, и просто поражался, как только хватало у Джерарда сил весь день просидеть на работе, выслеживая разных злодеев и сохранять при этом хладнокровие и спокойствие.

Позвонил он уже почти перед самым закрытием, и голос показался еще более утомленным.