Доверься мне - Кристен Каллихан

— О, черт, не смотри на меня так. Я не вынесу этого.

— Как? Никак я не смотрю.

Я и правда не смотрю так… мое сожаление настоящее.

С легкой улыбкой на лице он кивает в мою сторону.

— Да, смотришь.

— Нет. Клянусь, Джон.

Его улыбка становится шире. Но она слабая и усталая.

— Ладно, тогда взгляд. Большие, грустные синие глаза, полные переживания и разочарования. Мне больно это видеть.

Я кривлю губы, пытаясь сдержать улыбку, ведь знаю, что больше он не злится.

— Меня огорчает, что я еще больше усугубила твое горе. А ведь просто пыталась помочь.

Джон хрипло смеется.

— Стелла-Кнопка, иногда ты меня чертовски сильно бесишь, но мне нравится то, как ты отважно за меня борешься. Даже если в процессе воюешь со мной.

Меня затапливает облегчение, забирая напряжение из коленей.

— Тогда, вероятно, мне стоит признаться, что я имела в виду именно то, что сказала.

Он фыркает. И это звучит противно, а не словно «да ладно, Стеллс».

Я решаю проигнорировать это.

— Ты не испорченный и не жалкий. Никогда тебя таким не считала.

Стоит только произнести это, начинаю смущаться. Не потому что слова правдивы, а потому что они изобличают слишком много, и Джон чересчур притих. Мы сидим друг напротив друга, но на самом деле я не могу посмотреть ему в глаза. Возможно, он тоже не может, потому что у него рассеянный, практически потерянный взгляд.

Неприятный жар сводит мои внутренности, а кожу покалывает. Хочу повернуться и уйти, но не в силах пошевелиться. Это тоже откроет мне то, что я не хочу видеть.

Джон делает глубокий вдох, а потом моргает, словно выбирается из тумана. Когда снова смотрит на меня, его зрачки яркие, как зеленая трава на солнце. Мужским глазам нельзя быть настолько завораживающими. От этого женщина забывает удерживать оборону.

— Стеллс, — шепчет он, — где ты была всю мою жизнь?

У меня в горле разрастается ком.

— Плыла по течению.

Он приподнимает уголок рта.

— Тогда остановись. Не уплывай.

— Ладно, — едва слышно соглашаюсь, потому что мою грудь слишком сдавило.

Выражение его лица, меняясь, становится болезненным.

— Ты бы не согласилась так быстро, если бы знала, о чем я думаю.

Сердце сильно бьется о ребра.

Не спрашивай. Не спрашивай.

— О чем ты думаешь, Джон?

Из-под опущенных век он наблюдает за мной, из его длинного худого тела внезапно уходит напряжение, и Джон расслабляется на диване.

— Хочу поцеловать тебя.

У меня со свистом вырывается дыхание.

— И все?

Боже, пожалуйста, сделай это. Еще и еще.

— Пока что, — тихо говорит он. Но я вижу, как Джон уходит в себя.

Это досадно. Что бы я ни сказала, он по-прежнему считает себя порченым товаром.

— А если я хочу, чтобы ты сделал больше, чем просто поцеловал? — спрашиваю, слегка надавливая.

Свет в его глазах тускнеет еще стремительней.

— Кнопка… — хрипит он и сглатывает. — Тебе стоит научиться не воспринимать меня всерьез. Я все время несу чушь. Я не для тебя.

Сердце уходит в пятки. Мне стоит поверить. Зачем ему лгать? В его словах есть доля правды. Я ее отчетливо слышу. Поэтому должна отпустить его. Голос в моей голове — тот, который время от времени появляется и твердит, что я неудачница — настаивает на том, что у меня нет шанса с таким человеком, как Джон. Он — легенда, а я — это просто я.

Но правда в том, что я ненавижу этого мудака, он слишком часто правит моей жизнью. Подозреваю, что у большинства имеется такой же голос, агрессивный скептик, который изо всех сил пытается заставить нас ненавидеть самих себя. Я предполагаю, что и у Джона есть тот, который иногда превращается в пронзительный крик.

Делаю глубокий вдох, прижимая прохладные пальцы к бедрам.

— Тогда это был бред собачий? О том, что ты хочешь поцеловать меня.

Джон заметно ежится. И на секунду я задаюсь вопросом, ответит ли вообще. Но затем он произносит жестким тоном и хриплым голосом:

— Я хотел поцеловать тебя с того самого вечера, когда мы встретились, и ты украла у меня поцелуй. Хочу узнать твой вкус, звуки, которые ты издаешь, как будешь двигаться напротив меня, когда я попробую тебя на вкус. — Он фокусирует на моих губах пылающий взгляд. — Я все время думаю о твоем рте. О задорных маленьких веснушках, мягком изгибе верхней губы, полноте нижней. — Он хрипло смеется. — Стелла-Кнопка, мне даже стыдно, как много я думаю о том, чтобы поцеловать тебя.

— Но не поцелуешь.

Даже не знаю, как прямо сейчас разговариваю. Внутри я чертова лужа из тепла и затуманенного желания.

— Нет.

Это «нет» я чувствую, словно удар в грудную клетку. Мне стоит прекратить этот разговор, чтобы сохранить остатки достоинства. Но я не могу.

— Почему?

Джон проводит руками по волосам, взлохмачивая их.

— Секс все портит. Особенно для меня. Я не знаю, что делать, как только все заканчивается. Это сломает нас, Стелла. Я не вынесу, если потеряю тебя.

Боже, о чем он? Откуда вообще мысли о том, что потеряет меня?

— Или для нас это может стать началом, — сопротивляюсь я, сердце бьется в горле, в руках, потому что я вполне могла бы положить его ему на колени.

Джон кривит свои выразительные губы, пряча улыбку, но выглядит усталым и смирившимся.

— Я не собираюсь влюбляться в тебя, Стеллс.

Это ранит, но не так сильно, как я ожидала. Не уверена, что вообще хочу любви. В моем мире она приравнивается к потере. Больше не желаю испытывать боль. Но хочу Джона. Это я, наконец, могу признать. Потому что отказ тоже ранит.

— Кто говорит о влюбленности?

Его улыбка слабеет.

— Что ж, это облегчение.

Странно, но звучит так, как будто Джон разочарован. Из-под опущенных век он наблюдает, как я приближаюсь. С каждым шагом мое сердце бьется все сильнее и быстрее. Диван слегка скрипит, когда я ставлю на него колено. Медленно седлаю Джона, как будто плыву под водой.

Свои большие руки он кладет мне на бедра и крепко сжимает их, двигая меня, пока средоточие моего удовольствия не прижимается к растущему бугру в его штанах. Мы оба резко вдыхаем.

Голова кружится, и меня обдает жаром, я наклоняюсь к нему, сосками касаясь его обнаженной груди. Обхватываю рукой его шею, и быстрое биение его пульса играет на кончиках моих пальцев. Он все еще наблюдает за мной, молчаливый и неподвижный, но с напряженными мышцами.

— Джон? — шепчу я, наши губы достаточно близко, чтобы его мягкое дыхание смешивалось с моим.

— Да, детка? —