Костры на алтарях - Вадим Панов

– Поздравляю.

– Мы несем свет истинной веры.

Дорадо демонстративно потрогал распухший нос.

– А что Свистун?

– С ним все в порядке, – ровно ответила девушка. И продолжала хвастаться: – Мы сообщили всем верующим, что ты украл у нас книгу. Чика-Мария опознала тебя, сразу донесла, но я решила не торопиться, посмотреть, что ты будешь делать. – Каори улыбнулась. – Спасибо, что разыскал для нас Кодацци.

– Не за что.

Собственно, игра была проиграна по всем статьям. Винить некого – он сам пришел в лапы вудуистов.

«Эх, Свистун, ты никогда не разбирался в женщинах…»

И оставался всего лишь один вопрос:

– Убьешь меня?

Вим в упор посмотрел на девушку. Жаль, что ее глаза прячутся за зеркалом очков.

– Еще не знаю, – честно ответила Каори.

– Но ведь я не брал эту чертову книгу.

– Не имеет значения, – пожала плечами девушка. – Ты влип.

– Шанс договориться есть?

– А что ты можешь предложить?

– Я не в том положении, чтобы предлагать, – вздохнул Дорадо. – Ты диктуешь условия, а я думаю, насколько они мне подходят. На что я способен, ты знаешь, придумай дело, чтобы я смог расплатиться за доставленные неудобства, и расстанемся.

– Хочется жить?

– Ага.

– В тебе мало страха, – после короткой паузы произнесла Каори. – Ты смелый. Ты мог бы стать героем, а стал dd. Собакой.

– А ты герой, Каори?

– Я служу делу, в которое верю.

Дорадо усмехнулся, но промолчал. Вновь потрогал нос и поинтересовался:

– Вы помогли Кодацци проникнуть в дом?

– Да.

– Он вас кинул.

Вим не спрашивал, но девушка все равно ответила:

– Да.

– И поэтому ему понадобился я. Козел отпущения.

– Чезаре умнее тебя, Вим, но у вас с ним есть общий недостаток. Вы прагматичны. Вам кажется, что компромисс возможен всегда, что любую проблему можно уладить, договорившись или заплатив… Но это не так. – Мамбо высокомерно усмехнулась. – Есть вещи, которые не продаются. Они называются принципами. И если ты посмотришь вокруг, Вим, ты поймешь, что наверху, на настоящем верху, на самой вершине, находятся те, кто своими принципами не торгует. Шейхи никогда не встанут под крестом, а китайцы не продадут индусам тексты Конфуция. Вам кажется, что принципы делают человека уязвимым, на самом же деле они заставляют нас быть сильными, потому что слабак неспособен отстоять свою точку зрения. – Каори сняла очки, и Дорадо вздрогнул, увидев чудные сапфировые глаза. Увидев в них огонь веры и убежденности в собственной правоте. – Кодацци заполучил нашу помощь, прикинувшись адептом Католического Вуду. Он сделал вид, что сменил веру, посещал собрания, которые тайно проводятся в Мюнхене, втерся в доверие к хунгану… И вот за это он заплатит. Понимаешь, Вим, именно за это. Будь он обычным dd, которого мы наняли и который решил нас обмануть, мы, может быть, и утерлись бы. Решили бы, что искать его себе дороже. Но отступника мы найдем, где бы он ни был. Найдем и накажем.

– Принципы?

– Да, Вим, именно они. – Каори плавно поднялась на ноги. Дорадо уже оценил грацию девушки и теперь, против воли, любовался ее движениями. – За Кодацци уже поехали. Если хочешь, я устрою вам встречу.

– Очень хочу.

– Не сомневалась в твоем ответе, – рассмеялась девушка.

Дверь распахнулась.

– Каори, – позвал Дорадо. – Почему все так носятся с этой книгой? Что в ней такого?

Мамбо задержалась, пару мгновений подумала, стоит ли отвечать, а затем медленно произнесла:

– Ты храбрый мужчина, Вим, но ты хочешь жить, не так ли?

– Хочу.

– Я ответила на твой вопрос. – Каори повернулась к Дорадо спиной. – Ты не должен знать того, что написано в книге. Ты не должен знать даже о том, что эта книга существует. И если останешься жив, тебе придется обо всем забыть.

анклав: Франкфурт

территория: Zwielichtsviertel

ночной клуб «Двенадцать баллов»

худой мир лучше доброй ссоры

Заведение со сногсшибательным названием не являлось заурядным борделем, хотя на третьем этаже здания и размещались номера для наиболее похотливых клиентов. В первую очередь хозяева «Двенадцати баллов» продавали зрелище, алкоголь и разрешенные наркотики, а потому клуб, размещавшийся на привилегированном, четвертом уровне мостовых Zwielichtsviertel, считался центром культурной жизни небольшого района, и публика в нем собиралась достаточно приличная.

Вход в «Двенадцать баллов» с оружием был запрещен, но трех мулатов, что появились в клубе вскоре после полуночи, это не смутило. Они безропотно отдали охране «дыроделы», попросили сообщить о своем приходе Михаэлю, купили билеты и прошли в главный зал, на сцене которого разворачивалось традиционное ночное представление.

– Она? – коротко поинтересовался один из мулатов.

– Она, – подтвердил второй и опустился за ближайший свободный столик.

Третий презрительно оглядел танцовщицу и молча взялся за стакан с виски, который притащил официант.

Третий недолюбливал трансеров.

Но ведь вкусы у людей разные.

Извивающаяся на сцене девчонка была трансером высокого класса. Она уже начала раздеваться, осталась лишь в темно-зеленом белье, а потому зрители могли по достоинству оценить необычное тело. Стройное, гибкое, животик плоский, ягодицы подтянутые, упругая, третьего размера грудь еще скрыта чашечками бюстгальтера, но производит отличное впечатление – тело Офелии могло пробудить желание у большинства мужчин. Вот только изящные руки девушки заканчивались кистями, стилизованными под лапы ящерицы: узловатыми, суховатыми, с черными когтями и зеленоватой чешуйчатой кожей, которая сменяла обычную, человеческую, уже от предплечий. Аналогичной обработке подверглась и лишенная волос голова танцовщицы. Ушные раковины отсутствуют, вместо них черные отверстия. На больших веках нет ресниц. Из безгубого рта периодически выскальзывает острый язык.

– Кого может возбудить этот урод? – покачал головой третий.

– Человека с необычным вкусом. – На соседний с ним стул опустился плечистый белокурый мужчина в строгом черном костюме. За его спиной замерли два бугая. – Вы меня искали?

– Меня зовут Макуле Бритва, – представился первый мулат.

– Я знаю.

Разумеется, знает. Услышав, что три подозрительных типа хотят с ним поговорить, начальник охраны «Двенадцати баллов» сразу же проверил изображения мулатов по базе данных и выяснил, что заявился к нему не кто-нибудь, а один из главных помощников Дуду Робинзона – лидера крупнейшей негритянской банды Франкфурта. «Двенадцать баллов» платила дань не менее мощной арабской группировке Сауда Боцмана, однако ссориться с вудуистами Михаэль не собирался.

– Нужно посмотреть «балалайку» этой девчонки.

Макуле ткнул пальцем в сцену, на которой Офелия бойко размахивала снятым бюстгальтером. Груди у нее оказались даже не третьего, а четвертого размера, и теперь они весело подпрыгивали в лучах софитов. Мужская половина зрителей бодро ревела, призывая девушку поскорее избавиться от трусиков.

– Не скажу, что Офелия звезда, – спокойно произнес Михаэль, – но публика ей симпатизирует. Нам бы не хотелось потерять эту танцовщицу.

– Даю слово, что мы ее и пальцем не тронем, – весомо произнес Бритва. – И еще даю слово, что твой клуб не станет местом разборок и к тебе не будет претензий ни у нас, ни у Боцмана. Нас кинул парень, который, как мы узнали, спал с Офелией. Принеси нам ее чип. Мы быстро все посмотрим и уйдем.

– Она спросит, зачем мне ее «балалайка».

– Скажешь, что должен стереть с нее физиономию важного клиента. Можно подумать, в первый раз.

– Нет, – вздохнул Михаэль, – не в первый.

Ему не хотелось помогать неграм, но он понимал, что до Офелии они все равно доберутся. И еще понял, что вудуисты предложили очень мягкое решение вопроса.

– Ждите.

Михаэль вернулся через пять минут. Молча передал Макуле «балалайку» и подождал, пока тот просмотрит ее содержимое. Действовал мулат быстро: скачал запись о последних сорока восьми часах девушки в полицейский сканер, прогнал изображение в режиме ускоренного просмотра, пару раз остановил, разглядывая появляющиеся на экране мужские лица, а на третий раз удовлетворенно кивнул:

– Попался!

– Теперь все?

– Проследи за тем, чтобы девчонка никому не звонила в течение часа.

– Уже проследил, – ровно ответил Михаэль. – Я отправил ее к клиенту.

– Молодец! – Бритва вернул начальнику охраны чип Офелии и бросил на стол несколько крупных купюр, значительно больше, чем был должен за три виски. – Прощай, Михаэль!

анклав: Франкфурт

территория: Zwielichtsviertel

отель «Венеция»

хотите кому-нибудь запомниться – удивите его

Перво-наперво они обыскали номер, однако не нашли ни одной личной вещи Фалини. Ни зубной щетки, ни забытых носков, ни клочка бумаги – ничего. Человек провел в «Венеции» два дня и, судя по всему, намеревался жить еще несколько, а комната выглядела так, словно в нее никто не заселялся.