Анатомия чувств - Гайя Колторти

К четырем часам вы возвращались на Землю и решали, как провести остаток дня. Обычно по вторникам и четвергам, после того как ты отвозил Сельваджу на занятия художественной гимнастикой, ты шел в бассейн, чтобы занять время, которое вы не могли проводить вместе. Оставшиеся же дни недели были всецело в вашем распоряжении. Ты никогда не видел, как она тренируется, но ждал с нетерпением ее выступление в октябре.

Суббота и воскресенье были только для вас: вы вместе занимались шоппингом, ходили в любимые кафе в центре города или прогуливались после киносеанса.

Говорить милые глупости или обсуждать ужасные книги, сидя на скамейке в парке, было так здорово.

Целоваться под портиком было еще лучше.

Как-то вечером, после ужина (помнишь, в самый что ни на есть обычный четверг) — Сельваджа поднялась к себе в комнату под предлогом учебы. Ты проследил за ней краем глаза, заинтересовавшись, но ничего не сказал и остался в гостиной смотреть телевизор в ожидании, когда родители отправятся на боковую. Когда дверь в их спальню закрылась, ты пошел наверх. Коридор не был освещен. Ты тихонько постучал в дверь ее комнаты и подождал. Потом ты услышал шорох и понял, что Сельваджа встала, чтобы открыть тебе, неожиданному, но приятному гостю.

— Привет, — улыбнулась она тебе, приглашая войти.

Она села за стол и снова принялась штудировать учебник. Тебе же совсем не хотелось спать, всего-то половина первого, так что ты стал с любопытством рассматривать ее вещи в ящичке комода. Ты прочел короткую главу какой-то книги, которая тебе совсем не понравилась, и, в конце концов, понял, что тебе абсолютно нечего делать.

Ты откашлялся, напоминая о своем присутствии, и она засмеялась. Уже какое-то время она наблюдала за тобой, позволяя тебе копаться в ее вещах.

— Тебе еще много учить? — спросил ты, в надежде на долгожданные ласки.

— Порядочно. Социологию. Но мне совсем не хочется. Так что я лучше побуду с тобой, — сказала она, садясь на край кровати в своем милом шелковом халатике с атласной отделкой.

— Согласен, — сказал ты, прежде чем утонуть в шестисоттысячном, наверное, объятии с начала перемирия.

На следующее утро ты нашел письмо на своем ночном столике. На конверте было написано: «Прочти меня в школе». Ты ничего не спросил у Сельваджи, ты знал, что это было одно из ее развлечений. Ты просто поздоровался с ней улыбкой, когда вы столкнулись в коридоре. Поскольку ваши родители были уже внизу и завтракали, вы обменялись коротким поцелуем, сладостный вкус которого сопровождал тебя все оставшееся утро. У тебя перед глазами еще маячил шелковый халатик, который накануне вечером так легко соскользнул с ее плеч, что почти… «Нет, — сказал ты сам себе, — лучше не заводиться».

В школе ты обнаружил, что тебе совсем не хочется сидеть два часа на химии, а затем на английском. Было около десяти утра, когда твоя жажда жизни столкнулась с забальзамированным, спертым воздухом в аудитории. Добряк Паранойя дремал рядом, а бледная физиономия Наутилуса, обычно и так близкая к болотной зелени, напоминала facies[41] на смертном одре, с запасом в несколько десятков лет, конечно же. Другие товарищи по классу, скорее полумертвые, чем полуживые от сна, маялись, не зная, чем бы заняться. Кто закатывал глаза, кто в который раз запускал руку в волосы, уже и без того порядком сальные, а кто-то, сдерживая зевоту, перелистывал исподтишка автомобильный журнал. Время от времени ты отвлеченно посматривал в сторону преподавателя химии, чтобы тот думал, что ты его внимательно слушаешь. На самом деле ты куда чаще смотрел в окно и с грустью думал о жизни за стенами школы, которая мчалась куда-то сломя голову, и, увы, без тебя.

Ты сосредоточился на письме, в котором Сельваджа доверяла тебе свои мысли. Кажется, ваша любовь переживала новую стадию своей эволюции и переходила в спиритуальное измерение. До сих пор тебе не доводилось иметь дело с любовными письмами, не говоря уже о глубине чувств, которые оно выражало.

Под впечатлением от этого письма ты решил на уроке английского тоже набросать пару строк. Выразить переполнявшие тебя чувства и уважение, которые ты к ней испытывал. В самых высоких выражениях, в каких обычно изъясняется любовь, разумеется, делая вид, что конспектируешь duration form[42]. Пока ты марал бумагу несметным количеством неудачных плодов творческих усилий, которые стимулировало в твоем воображении видение Сельваджи, преп по английскому запустила в эфир один из тех раздражающих вопросов, которые касаются личной жизни учеников. Пару раз она позвала тебя по имени, и ты в обоих случаях подумал, что она обращается к кому-то другому. Потом спохватился, ведь для всех смертных ты был по-прежнему Джованни, и отреагировал на вопрос.

— Are you good at football? — голос учительницы эхом отозвался в этой пасмурной, глухой и серой аудитории.

Хорошо ли ты играл в футбол? Нет, но ты не помнил чертовы слова, чтобы сказать это, все еще охваченный творческим поиском в совсем другом направлении. Сказать по правде, языки тебя никогда не привлекали, хотя, когда ты был в настроении, запросто мог получить «семерку» без особых усилий. Ты откашлялся и попросил преподавателя повторить вопрос. Она, поняв, что ты не слышал ни одного слова из того, что она говорила на уроке, по-своему разрулила ситуацию. «What are you good at?» — спросила она раздраженно. В чем ты был хорош? Тебе потребовалась секунда, чтобы мысленно перевести вопрос и недвусмысленно улыбнуться.

— Sex, — ответил ты просто-напросто, оставив ее с раскрытым ртом и вызвав гомерический хохот в классе.

Паранойя даже позволил себе что-то вроде аплодисментов. Вряд ли твои родители отреагировали бы точно так же, потому что преп заверила тебя, что непременно сообщит о твоем поведении на родительском собрании.

Но до собрания была еще уйма времени.

Дома, болтая, пока Сельваджа готовила обед, ты рассказал ей об этой сцене, чем немало развеселил ее.

— Кстати, — добавил ты, — у меня для тебя кое-что есть. Я написал это в школе.

Ты протянул ей письмо. Она посмотрела на тебя полными любви глазами и прочла каждое слово. Кажется, она была тронута, потому что в тот момент спросила тебя:

— Хочешь, повторим немного социологию прямо сейчас?

Социологию? Ты сразу все понял и обнял ее. Не обращая внимания на то, что ваш обед был уже готов, вы оставили кухню и направились к лестнице. Но она остановила тебя раньше и повернула к гостиной, к дивану. Не успели вы сесть, как уже раздевали друг друга, целуясь и лаская повсюду. Она расстегивала твои брюки, а ты снимал ей через голову футболку, нежно целуя куда ни попадя. Ее губы деликатно спускались вниз с твоего лица на шею, на грудь, все ниже и ниже, совсем вниз.