Анатомия чувств - Гайя Колторти

Урок паховой социологии был просвещающим и приятным, хотя макароны, неожиданно оставленные на произвол судьбы, превратились в клейстеровую баланду — леденящая душу экзистенциальная метафора современной молодежи.

Вам пришлось довольствоваться по одному сэндвичу на брата.

Сэндвич на брата — интересно, как это пишется по-английски.

— Но теперь нам действительно надо заняться уроками, завтра у меня контрольная, — сказала Сельваджа после сэндвича на брата.

Ты еще дожевывал свой бутерброд и надеялся, что он не станет у тебя комом поперек горла теперь, когда все шло так хорошо. После последнего поцелуя со вкусом вареной ветчины ты нехотя достал из сумки учебник.

— Итак, социология, — проворчал ты, поднимая одну бровь.

Она от души рассмеялась, и ты впервые после начала учебного года открыл учебник и стал читать там, где она указала, чтобы потом помочь ей подготовиться.

Какой же ты был все-таки холоп.

51

В то утро вы не смогли расстаться друг с другом. Почему бы один раз не предпочесть школьной скуке уютное гнездышко на улице Амфитеатра? Что ж, была половина второго, и вы с Сельваджей предавались любовным играм, ослепленные страстью, когда неожиданно посторонний шум, а потом еще один долетели до вас от входной двери. Сельваджа первой услышала их.

— Джонни?

— Тсс, я здесь, — ответил ты, томно потягиваясь.

Ты обнимал ее, переплетая свои ноги с ее ногами, чтобы она не ускользнула, пока ты покрывал ее теплую шейку жгучими поцелуями. Она снова повернулась к тебе, с восторгом отвечая на твои ласки, но где-то в квартире, кажется, действительно кто-то говорил! Слышались шум и голоса!

— Джонни, — прошептала она испуганно. — Что происходит?

Ты приподнялся на локтях, прислушиваясь, но теперь в доме было тихо.

— Не знаю, — сказал ты медленно. — Может, это снизу. Я больше ничего не слышу.

Ты поцеловал сестру в щеку, встал с кровати, надел боксеры и пошел посмотреть, что происходит. Она тоже встала.

Приоткрыв дверь комнаты, ты увидел трех человек в прихожей, одним из них была ваша мать. Тебя чуть паралич не разбил, как невезучих героев анекдотов. О господи, она начала водить вероятных арендаторов на осмотр квартиры и не сказала вам об этом! Поди, объясни ей теперь, как вы попали в квартиру, и в особенности, почему вы полуголые или почти голые? Ты почувствовал жаркое дыхание Сельваджи. Она прижалась к твоей спине, пытаясь заглянуть через плечо, но как только троица направилась по коридору в глубь квартиры, ты отпрянул назад от двери, оттолкнув ее.

— Там мама! — прошептал ты.

Перед лицом неминуемой опасности она в ужасе, не меньше чем ты, бросилась собирать разбросанную по комнате одежду и спряталась в единственном возможном тайнике в этой комнате — в шкафу. Если бы это был фильм, можно было бы посмеяться от души, но, на ваше несчастье, это была не комедия. Опасность была реальная, и не было в этом ничего смешного.

Сидя в шкафу, вы услышали, как дверь комнаты открылась. Посетители были совсем рядом, их голоса были отчетливо слышны. Ты и Сельваджа вжались в самый дальний угол шкафа. Если они обнаружат вас, хотел бы ты знать, как выпутываться из этого бардака. Пока же ты прикрывал собой, как щитом, Сельваджу, слабо надеясь, что им достаточно будет лишь твоего зрелища, если что. Должно быть, кто-то прислонился спиной к одной из створок шкафа, скорее всего мама, и вы оба задержали дыхание.

— Я бы хотела, — говорила ваша мать, обращаясь к двум посетителям, — сдавать квартиру как меблированные апартаменты. В этой комнате есть удобный шкаф, совершенно новый, только что из магазина, который, разумеется, я освобожу от своих вещей. Для гостей или детей он будет более чем подходящим, я думаю.

Ваши сердца в этот момент в унисон издавали барабанную дробь.

— Конечно, подойдет, — сказал мужчина.

— Они давно женаты, — полюбопытствовала ваша мать, — если мне позволительно спросить?

— О, пять месяцев, — теперь отвечала женщина. — Всего пять месяцев.

— Очень хорошо, — заявила ваша мать. — Мы с дочерью съехали с этой квартиры где-то в июле, но признаюсь, я очень привязалась к ней. Мне всегда нравились высокие потолки в городских домах… Знаете, это может показаться странным, но я так и не свыклась с тем, что эта квартира в действительности не заселена. Она кажется обжитой, вот что. Теперь, если хотите посмотреть большую спальню… Прошу. Я покажу дорогу. Идите за мной.

Они вышли из комнаты, и ты не грохнулся в обморок, не умер и не подхватил скарлатину. Одновременно с Сельваджей ты испустил вздох облегчения, вы посмотрели друг на друга, и ты погладил ее по голове и поцеловал в лоб.

Она неожиданно вышла из шкафа.

— Ты куда? Вернись! — зашипел ты, и сердце твое чуть не выскочило из глотки.

Она сделала тебе знак выходить.

Ты энергично замотал головой.

— Давай же!

— Нет!

Она потянула тебя за руку, но безрезультатно.

— Нет! Нет! Я же сказал тебе, нет! — сопротивлялся ты, стараясь в свою очередь затащить ее обратно в шкаф.

В конце концов, ей удалось уговорить тебя покинуть спасительное убежище и выбраться наружу. Она повисла у тебя на правой руке, чтобы ты не удрал, поскольку не был еще окончательно уверен в целесообразности ваших действий. Она приоткрыла дверь и выглянула в коридор, чтобы прозондировать обстановку. В этот момент мама и пара вероятных арендаторов находились в большой спальне, ты слышал, как они восхищались открывавшимся из двух больших окон видом на исторический центр города.

Сельваджа воспользовалась моментом и выскочила из комнаты, волоча тебя за собой. Держа вещи в руках, вы на цыпочках проскользнули в коридор, как заправские коты Сильвестры[43]. Входная дверь была прямо перед вами.

— Куда ты? Ты рехнулась! Я не выйду в таком виде! — прошипел ты. — Ты что, не видишь, я в трусах! — И действительно, все ваши вещи были собраны в ком, вместо того чтобы прикрывать ваши тела, как и положено.

Она не обратила никакого внимания на твои протесты и неслышно открыла дверь, пытаясь вытолкнуть тебя наружу.

— Ну же! — потребовала она. — Иди, не будь идиотом!

— Нет! — сопротивлялся ты.

Но в этот момент осмотр большой спальни закончился, и у тебя больше не было выбора. В панике ты выскочил на площадку первым и обернулся: Сельваджа уже закрывала дверь со сноровкой Дьяволика[44].

Вы смотрели на мигающую красную кнопку вызова, в надежде, что спасение вот-вот придет к вам под видом старинной кабины лифта. Дрожащими руками вы прижимали к груди скомканную одежду и даже не пытались одеться, пока звук поворачивающегося в замке ключа, а следом и дверной ручки, не заставил вас вздрогнуть. «Вот, — подумал ты, — сейчас мама увидит нас здесь, и все будет кончено». Сельваджа подскочила, ты это видел, и на лбу у нее проступили капельки холодного пота, прямо как у тебя. Вы задержали дыхание. В этот момент открылась дверь, но это была не дверь квартиры вашей матери, а офиса напротив. Из него вышел мужчина лет пятидесяти в комбинезоне, вероятно, маляр или электрик. Увидев двух полуголых подростков у шахты лифта, одного со следами засосов на шее и звериными царапинами на спине, другую — в кружевном комплекте, наличие которого могло с таким же успехом восприниматься как отсутствие, он замер. На что это было похоже?