Сценарии судьбы Тонечки Морозовой - Татьяна Витальевна Устинова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ну?! Какой из этого можно сделать вывод?! Единственный: ее убили из-за этих самых часов! Что скажешь, дорогая мамочка?! Ты все повторяешь – не фантазируй, не выдумывай! Какие уж тут фантазии!
Интересно, что могло быть внутри часов? Большой бриллиант? Ключик от старинного сундука с сокровищами? Драгоценная миниатюра?
Там могло быть что угодно – как в кино.
Жизнь как в кино.
В сценариях, которые пишет мать, бывают драгоценности, спрятанные в часах?
Рация на столе вдруг ожила, затрещала, начала плеваться, и отрывистый голос приказал сквозь помехи:
– Костюмеры, одежду герою и героине, сцена тридцать четыре.
Лена будничным голосом ответила, нажав какую-то кнопку:
– Приняли.
И обе заспешили.
Настя допила кофе и, чтоб не мешать, выбралась на улицу. Крупа все еще падала с неба, ветер закручивал вдоль дороги маленькие белые вихри. Туча висела над церковкой очень низко, цепляла крест сизыми краями. Но что туча, что снег, когда на ногах войлочные башмаки и полосатые носки, как из сказки Андерсена, а на плечах шерстяное одеяло!..
Настя постояла на дороге, раздумывая.
Нужно расспросить Милу о часах Дольчиковой, наверняка она знает, что там у нее было спрятано, они же подруги. Но Мила занята и освободится «часов через десять-двенадцать»! Почему-то Насте раньше не приходило в голову, что съемочная смена – это так долго. Нет, она читала, конечно, но была уверена, что все не так. Приехали на место, раз-раз, герой поцеловал героиню, героиня дала герою пощечину, «Стоп! Снято!» – и по домам.
В жизни по-другому. То есть в кино.
Настя забралась в фургончик Милы, растолкала Джессику, которая посапывала на диване, и сказала, что сейчас будет съемка «с артистами», пойдем посмотрим!
В комнате со столом и диваном была суета и беготня, на Настин взгляд, совершенно беспорядочная. Субтильная, словно тающая в воздухе девушка в легком платьице стояла в центре – единственная неподвижная. Вокруг нее хлопотали Лена и девица с кисточками и коробочками в руках. Девица то приближалась, то отступала, смотрела так и эдак, поправляла субтильной прическу. На диване сидел молодой человек и читал текст, шевелил губами.
– Это что? – потрясенным шепотом спросила Джессика у Насти за спиной. – Это Кондрат Майданов, что ли?! На-асть!
– Ну да.
– Он та-акой маленький?!
– Как маленький?
– Ну, плюгавенький! Смотри, от горшка два вершка! Я думала, он высокий!
– С дороги! – гаркнул на них мужик с алюминиевым чайником в руках. – Брысь!
– Идите туда, – приказала Эмма Львовна, оглянувшись. – Туда, туда, где мониторы! Здесь нельзя.
– Насть, почему Майданов такой маленький?! Он же всегда красавцев играет!..
На этот раз перед мониторами народу было значительно меньше. Аллилуев сидел перед центральным, смотрел не отрываясь, рацию держал у подбородка.
– Ой, привет! – обрадовалась Джессика. – Я тебя и не видала! Ты давно приехал?!
Аллилуев даже не оглянулся.
– Все, хорош поправлять, уже нормально, – сказал он в рацию. – Проходим без камеры, как репетировали. Пробуем. Все из кадра! Тишина на площадке!
– Тишина на площадке! – закричали в соседней комнате тоже.
Как-то в одну секунду на экране монитора никого не осталось, кроме стоящей девушки и сидящего на диване парня.
– Начали! – скомандовал Аллилуев.
Настя непонятно отчего вся покрылась «гусиной кожей».
Те двое после крохотной паузы стали говорить и двигаться. Девушка обошла вокруг стола, выдвинула стул с гнутой спинкой и уселась. Парень смотрел в сторону окна, хотя там не было никакого окна, а был человек со щитом из белого пенопласта.
Она: Я так долго ехала, вы, оказывается, теперь здесь живете!
Он: Уже давно.
Она: Мне сказали в редакции, что интервью вы не даете.
Он (язвительно): Уже давно.
Она: И мне не дадите?
Он: Не дам!
Она: Я хороший журналист! Правда! И напишу хорошо! Вы не понимаете! Сейчас так мало интервью с писателями! Вот с такими, как вы, настоящими.
Он: С чего вы взяли, что я настоящий писатель?
Она: Как это?
Он: Так это!
Пауза.
Девушка и парень смотрят друг на друга. Никто не двигается.
Аллилуев в рацию:
– Стоп!
Решительно вылез из-за стола и через секунду появился на мониторе.
– Значит, все нормально, – заговорил он, – нужно только немного усилить. Леночка, ты не просто просишь, ты немного ноешь, да? У тебя задание на спор – получить интервью у типа, который интервью не дает. Кондрат, а ты, наоборот, чуть поспокойней. Ты точно знаешь, что никакого интервью не будет, барышня тебя не интересует.
– Да, – сказал парень.
– Все, снимаем.
Кадр моментально заполнился людьми, которые пометались и исчезли. Выскочила Мила с полосатой «хлопушкой».
– Мотор идет!
– «Странная история с призраком», сцена тридцать четыре, дубль один! – скороговоркой выпалила она и хлопнула перед камерой.
Девушка обошла вокруг стола, вытащила стул с гнутой спинкой и уселась.
Она: Я так долго ехала, вы, оказывается, теперь здесь живете!
Он: Уже давно.
Она: Мне сказали в редакции, что интервью вы не даете.
Он (язвительно): Уже давно.
Настя, не отрываясь, смотрела в мониторы и в затылки сидящих перед ними людей. Джессика сопела рядом. Было очень страшно.
Те двое договорили до конца, и Аллилуев сказал в рацию:
– Стоп, моторы. Это было. Сразу еще дубль, технический.
И все сначала!..
– Вот это да, – то ли с восхищением, то ли с ужасом прошептала Джессика на ухо Насте. – Вот это работа!..
Потом переставляли камеры и снимали отдельно героя и отдельно героиню. Потом Аллилуев объявил, что следующей будет сниматься сцена тридцать восемь. «Перекостюма» нет.
– Чего нет? – спросила Джессика у Насти.
– Перекостюма, – пояснила на ходу Эмма Львовна, выбиравшаяся из-за монитора. – Это значит, герои не переодеваются.
Джессика покатилась со смеху. Аллилуев на нее оглянулся.
– Роза! – сказал он. – Привет. Как сама?
И, не дожидаясь ответа, принялся распоряжаться.
Так продолжалось до обеда.
Настя совершенно изнемогла от переживаний. Джессике быстро все надоело, и она ушла в вагончик, успев еще посокрушаться, что Кондрат Майданов «не такой, как в кино».
Обед раздавали под тем самым навесом, где утром были свалены мешки и коробки. Там организовали нечто вроде полевой кухни. На столах стопками стояли миски и кучами лежали ложки. К кухне моментально выстроилась очередь.
– А ты что думала? – спросила у Насти веселая Мила. – Что нас в ресторан повезут?
Настя сказала, что она ничего такого не думала, а просто странно. Полевая кухня с трубой, как на военных учениях или в походе!
– Да это еще вариант люкс, – сказала Мила. – Бери ложку и миску, а то сейчас все разберут! Это потому, что есть где ее поставить, кухню. А когда в центре города снимаем или в доме, никакой тебе кухни. Привозят «кинокорм», еду в пластиковых
