Марсианский патруль - Игорь Ревва

Олаф Стоунсон.

Можно было и не проверять, Олаф это. И одежда, и габариты, и маска с очками его тут же, скалятся на мертвого хозяина хищной пастью, насмешливо глядят узкими вертикальными зрачками на того, кому недавно еще служили верой и правдой.

— Твою ма-а-ать… — выдохнул Мороков.

Глухие удары в коридоре вдруг затихли, и в наступившей тишине отчетливо прозвучал громкий крик:

— Открой, сволочь! Прибью гада!..

Николай вздрогнул. Он узнал голос Ричарда Сандерса. А всем было очень хорошо известно, что Сандерс слов на ветер бросать не станет.

Непонятно чего испугавшись, Мороков метнулся в боковой коридорчик и увидел дверь, заложенную широкой металлической полосой. Подскочив к двери, Мороков торопливо поднял запор. Дверь тут же распахнулась, едва не сбив его с ног, и на пороге возник озверевший Ричард Сандерс. Мороков подумал, что таким еще никто Ричарда не видел. А если и видел, то наверняка не остался в живых.

— Ты?! — Сандерс схватил Николая Морокова за отвороты куртки. — Ты?!

— Олафа убили, — выдавил из себя Мороков. — Он там… пуля в затылок…

— Кто?!

— Каилос…

— Каилос, — медленно повторил Ричард Сандерс, и глаза его злобно сузились.

Филипп Кэссиди изо всех сил старался не отрывать взгляда от приборов, чтобы не видеть фотографий, развешанных перед самым лицом водителя. Это удавалось с большим трудом, а если быть точным — не удавалось вообще. Ощущение было такое, словно находишься не в кабине полицейского флаера, а на кладбище — бредовом кладбище, нехорошем, кладбище из будущего, где часть могил занята, а часть только еще ждет своих постояльцев, но надгробные плиты уже поставлены и на них уже есть надписи и изображения тех, кому там надлежит быть. И ты сам — в числе ждущих очереди на захоронение…

Идиотские мысли, идиотские ощущения, но Филипп ничего не мог с собой поделать. Кэссиди еще не отошел от шока, испытанного в первую секунду, — когда он, мрачный и хмурый, не могущий пока еще думать ни о чем, кроме только что освободившихся от наручников запястий, плюхнулся в кресло водителя, поиграл клавишами на пульте управления, поднял голову и встретился взглядом с членами своего экипажа — Изя, Стрелка, Тур… Пружинка, Кузнец, Краб… и даже он сам, майор Филипп Кэссиди, собственной персоной…

Почти минута ушла на то, чтобы прийти в себя. Фил наконец-то заметил, что Изя испуганно трясет его за плечо, что в ухо ядовито и злобно шипит Каилос Никзараторс, что Гусь с Туром недоуменно таращатся на него через открытый люк второго флаера, что физиономия рыжего ирландца выражает явный испуг, а пистолет в его руке как-то совсем уже истерично дергается из стороны в сторону.

Кэссиди сразу же узнал эти фотографии, тем более что видел он их не так давно — в кабине патрульного вездехода, подвозившего его в Олд-Сити. Как же звали того сержанта? Не помню… Брат его ходит на «Соколе» — летун, второй стрелок, кажется… капитан… капитан Матвеев, точно. Значит, и водитель — тоже Матвеев. Сержант Матвеев, патрульный-нижник, отделение лейтенанта Хартона. Наши, подумал Кэссиди. Патрульные из нашего, четвертого участка в Эйр-Йорке. А второй флаер? Кто второй?..

И словно бы в ответ на его мысли Изя, усевшийся уже рядом с Филом и тоже озабоченный тем же вопросом, поиграл клавишами передатчика, послал запрос на соседнюю машину и вывел на экран данные по второму флаеру: позывные, дата выхода, имя… «Ганс Гейгер, капитан, патрульный, четвертый полицейский участок, Эйр-Йорк…»

Кэссиди чувствовал, как лицо его каменеет. Было совершенно ясно, что ни капитан Гейгер, ни лейтенант Хартон не отдадут добровольно бандитам свои транспортные средства. Значит...

Значит, двумя отделениями патрульных в четвертом участке стало меньше. Пока — двумя. А скоро там станет меньше еще на одно отделение — экипаж майора Филиппа Кэссиди, команда «Отбоя», единственная команда летунов в этом полицейском участке.

«Не везет нашему четвертому, — подумал Кэссиди. — Почти половина патрульного состава вышла, можно сказать, из строя. Изя тоже это понял, он не слепой, фотографии видел. А после этого только дурак не понял бы, в чем дело».

— Грязно работаешь, Каилос, — ледяным тоном произнес Кэссиди. — Очень грязно. Не боишься? — Фил обернулся и в упор посмотрел на Никзараторса.

— Боюсь?! — изумился Каилос. — А чего мне бояться, легавый?! Того, что вы слетите с курса и начнете творить глупости?

— Хотя бы, — кивнул Фил, не отрывая полного ненависти взгляда от лица грека.

Каилос мгновенно сделался серьезен, наглая и недоуменная улыбочка исчезла, сменившись зловещим и ничего хорошего не обещающим выражением.

— Нет, легавый, не боюсь, — без тени смущения или волнения ответил Каилос. — Нечего мне бояться. Ваши девки на корабле, с нашими парнями. Если вы что-нибудь не так сделаете, знаешь, что с ними будет? Рассказать? Наши парни не так часто развлекаются с женщинами, а тут — такой случай! Так что запомни, легавый, если мне что-то не понравится, мало того что вам всем не жить, так и вашим девчонкам смерть за счастье покажется, понял?

— Гнида ты астероидная, — спокойно ответил Фил. — Тварь бродячая. Сволочь пустынная…

— Филя-сан, успокойся, пожалуйста, — тихо попросил Изя.

— Сволочь пустынная — это красиво сказано, — кивнул Каилос. — Только это не ко мне, а к байкерам надо бы адресовать. Я запомню выражение, очень живое и убедительное. А ты, если не хочешь прямо сейчас одну из девчонок навсегда потерять, заткнись. Слушай, что тебе эта китаеза советует.

— Я японец, — спокойно уточнил Изя.

— Да хоть индус, — осклабился Каилос. — Мне без разницы. Давайте, легавые, трогаем!

Фил не отводил взгляда от Каилоса.

— Не смотри на меня так, коп паршивый, — лениво улыбнулся Каилос. — Ты на дорогу смотри, куда лететь надо. Понял, нет?

— Филя-сан… — тихо произнес Изя.

Все это время он сидел не оборачиваясь, тупо уставясь на мертвые экраны радара. «Железной выдержки человек, — печально подумал Фил. — Я так не могу. Еще немного, и сорвусь.

Нет, — сказал он себе. — Нельзя. Нельзя срываться. Надо терпеть. Там — девчонки. Стрелка, Крыска, Сара… Я сейчас о них думать должен, а не о том, как бы этому скоту в морду дать. Не знаю я, отпустит ли он их… да и нас — не убьет ли?., не знаю. Но если я сейчас сорвусь, девчонкам конец».

— Приготовиться к взлету, — громко произнес Фил.

— Подожди, Филя-сан, — торопливо пробормотал Изя, — подожди, я сейчас… надо же тут все запустить…

Ожили и засветились экраны радаров, заплясали зеленоватые, красные и голубые цифры на шкалах приборов.

— Держите, легавые! — Каилос перебросил им две пары очков. А затем почему-то два пистолета.

Фил опять повернулся и посмотрел на Каилоса.

— Чтобы все было по форме, — пояснил он. — Правдоподобно чтоб было…

Фил выщелкнул обойму — пистолет был заряжен, желтоватые пропуска в иной мир тускло отсвечивали в полумраке кабины флаера.

— Правдоподобно, — повторил Каилос, небрежно разваливаясь на кресле. — И помни, майор, о девчонках своих. Не забывай.

Изя тоже проверил пистолет, передернул затвор и снял его с предохранителя. Он вдруг повернулся к Каилосу, направил на него ствол и негромко произнес:

— Банзай.

Затем слегка дернул стволом вверх, словно бы выстрелил, и добавил:

— Ба-бах!..

— Молодец, китаеза, — похвалил его Каилос и поинтересовался: — Успокоился? Легче стало? Тогда давай, начинай работать. Если не хочешь сам от меня этот свой «банзай» услышать. Пошли, твари! Вперед!..

— Настрой на глухую частоту, — попросил Фил. — Чтобы нас никто, кроме Тура с Гусем, не слыхал.

— Есть, сэр, — Изя спрятал пистолет в кобуру и торопливо заколотил по клавишам. Через несколько секунд он высунулся из кабины и крикнул Туру, наблюдавшему за ним из соседнего флаера: — Тур-сан! Частота сто семь на двадцать пять и три! Настройся, пожалуйста!..

— Проверка связи, — тут же донеслось из передатчика.

— Есть, — ответил Фил и объявил: — Второй, я — Первый, как слышно?

— Нормально, сэр, — ответил Тур.

— Двигаемся на север, — объявил Фил. — На половину первого, высота — два с половиной, скорость — тридцать. Вперед…

— Побыстрее давай, — приказал Каилос Никзараторс.

— Не положено, — сухо ответил майор Кэссиди.

— Я сказал, быстрее! — повысил голос Каилос.

— А я сказал — не положено, — Кэссиди тоже повысил голос и уточнил: — Ты же хотел, чтобы все было правдоподобно?

— Ну?

— Положенная по уставу скорость патруля в пустыне — тридцать миль в час, — отрезал Кэссиди. — Будем лететь как угорелые, кто-нибудь…

— Да нет сейчас тут никого! — взорвался Каилос. — Давай гони! На трассе уже пойдешь, как вам там положено, а пока — жми! Знаешь, как байкеры называют копов, которые пустыню патрулируют? — спросил вдруг Каилос и сам же ответил: — Ангелы смерти! Вот и не стоит тебе, дружочек, быть ангелом смерти для своих девочек. Понял, нет? Вперед! И живее!