Один шанс из тысячи (СИ) - Тимофеев Владимир

И вот, долгожданный приказ получен.

Ударная группировка выдвигается на исходные рубежи.

Войска развертываются прямо как по учебнику.

Бронетехника выползает из замаскированных под логистические склады ангаров. Их боевые порядки прикрывают мобильные ЗРК. Машины РСЗО выкатываются на амурский лёд. Ствольная артиллерия занимает позиции между сопками. Первые эшелоны механизированных бригад накапливаются в покинутом российскими пограничниками селе, готовясь к решающему броску к Транссибу. На острие удара полк специального назначения, отличившийся в захвате плацдарма на вражеском берегу. Десяток вертушек уже раскручивают винты и принимают на борт хорошо подготовленные штурмовые группы. Их задача — десантироваться в районе железнодорожной станции и связать боем войска противника, пока основные силы движутся на Облучье.

Цель — войти в плотное соприкосновение с вражескими подразделениями и прикрыться мирными гражданами от авиации и ракет. Русские по своим бить не будут. Китайские генералы на это рассчитывают, и небезосновательно. Российское командование, на самом деле, не собирается бить по своим. Мало того, оно не готово снимать войска с Владивостокского, Хабаровского и Благовещенского направлений. Враг способен нанести удар где угодно, и его активность на разных участках границы может оказаться обманкой, отвлекающим маневром, призванным убрать силы с главного направления. Для парирования этих угроз у ОСК «Восток» имеются другие средства, специальные, предназначенные как раз для подобных случаев…

Даже самые продвинутые китайские радиолокаторы, установленные на возвышенностях, не в силах обнаружить и распознать бреющие над сопками БПЛА, изготовленные по технологии малозаметности. Дроны, работающие в пассивном режиме, похожи на хищных птиц — филинов, сов, сычей, парящих над спящей землёй, выискивающих в потёмках добычу. Их действия контролируют и корректируют наземные наблюдатели, ожидая, когда вскроются все силы и средства, задействованные во вражеском наступлении. А затем наступает момент истины. Когда уже поздно что-то менять, когда даже бегство не может спасти выдвинувшиеся для атаки части мятежного китайского генерала.

Двенадцать пусковых установок ОТРК «Искандер» 107-й ракетной Мозырской ордена Ленина Краснознамённой бригады уже на позициях и ждут только приказа. Координаты целей введены в бортовые компьютеры. Команда на пуск приходит незамедлительно. От Семисточного до Пашково по прямой сто пятьдесят километров. Зона запрета доступа существенно больше. Гиперзвуковые изделия 9М723 летят по баллистической траектории. Скорость — шесть с половиной Махов. Перехватить маневрирующую головную часть практически невозможно. Нет времени даже на то, чтобы осознать эту простую истину.

Двенадцать объемно-детонирующих боеголовок накрывают места сосредоточения войск с поразительной точностью.

За результатами ракетного залпа следят с воздуха и земли.

Через минуту удар повторяется. Шесть осколочно-фугасных БЧ и столько же кассетных с самоприцеливающимися элементами довершают разгром вражеской группировки…

— Фух… Вот это жахнули. Я, блин, едва не обделался.

— Отставить обделываться. Нам ещё этих, мать, хунвейбинов ловить.

— Есть отставить… Хотя, я даже не знаю, будет ли там кого-то ловить или придется их по частям собирать, для идентификации.

— Будет, сержант. Будет, не беспокойся. На наш век хватит…

Последних скрывающихся в лесу диверсантов отловили к утру, когда к уничтоженному Пашково подоспел батальон 69-й Амурской бригады прикрытия из Бабстово. Больше командование выделить не смогло, однако китайцам хватило и этого. После ночного удара двумя десятками «Искандеров» ханьцы даже не думали сопротивляться. Пленных набралось человек триста. Сколько сумело вернуться на свою сторону, никто не считал…

[1] «Остров Чёрного медведя» — китайское название острова Большой Уссурийский

Глава 7

Билет в одну сторону. Эпилог

'День 144 (5 ноября, вторник).

Граница нашего пузыря проницаема. Я это доказал. Это факт.

Но — обо всём по порядку.

В прошлую среду похолодало. Ночью температура опускалась почти до нуля, а днем не поднималась выше плюс десяти. Не знаю, будет ли ещё потепление, но, в любом случае, холод воспринимаю как дискомфорт. Привык уже к относительно мягкой погоде, хотелось, чтобы она продлилась подольше.

Печку топим теперь круглосуточно. Насчет угля можно не беспокоиться — запасов хватает, за несколько месяцев успел натаскать целую гору.

На улицу выходить неохота, но надо.

Каждые два часа проверяю, как огород, птичник, парник, ветряк.

Хлопотно, но, в то же время, какое-никакое, а развлечение.

Помню, один знакомый с пеной у рта доказывал, что в холоде люди лучше сохраняются. В плане гастрономии я с ним согласен, хотя и не пробовал (шутка). Что же касается умственных и физических кондиций, тут вопрос спорный.

С одной стороны, зимой и вправду не хочется ничего делать, а хочется залезть в тёплую берлогу и спать там до самой весны, как медведь. Сон, как известно, идет только на пользу и, по мнению пресловутых «британских учёных», действительно, продлевает жизнь процентов на десять-пятнадцать.

С другой стороны, люди всё-таки не медведи и столько дрыхнуть не могут. Скорее, наоборот, приходится проявлять активность, иначе просто замерзнешь.

Свою «активность» я решил проявить в том, до чего раньше руки не доходили — всё время что-то мешало, то собирательство, то огородничество, то стройка, то астрономические наблюдения, то охота на «кабанов» и прочую живность, типа, пчёл, уток, лягушек и всяких там бабочек и кузнечиков.

Насекомых мы, кстати, в свой рацион так и не включили. Были бы китайцами — нет проблем, а для традиционной славянской кухни — не лезет в рот ни в каком виде, противно и всё тут.

Зато наблюдать за летающей мелочью весьма любопытно.

Я этим занимался довольно долго, и вот, наконец, пришло время систематизировать результаты. Как оказалось, даже комары роились здесь не абы как, а в определенном порядке, про пчёл и говорить нечего. Маршруты жёстче, чем в планах Генерального штаба, «шаг влево, шаг вправо — расстрел на месте», попытка покинуть полётную зону приравнивается к госизмене.

Двое суток вычерчивал графики передвижения местных чешуйчато- и перепончатокрылых и, в итоге, пришел к парадоксальному выводу: примерно половина из них — попаданцы. Только не временнЫе, как мы с Лизой, а пространственные, прибывшие в капсулу из «внешнего» мира. Другие, наоборот, переправились отсюда туда, сделав нам ручкой. Ну, в смысле, крылом… или лапкой, или чем там у них принято махать на прощание…

Наложив графики на календарь и дневник погоды и вспомнив случай с подсвинком, понял, что значение имеет не только и не столько размер. В местном «туннельном эффекте» важнее время, напряженность геомагнитного поля и… случай. Живые и неживые объекты проникали через границу при определенных условиях. Каких? Этой задачей я занимался ещё двое суток — рисовал формулы, писал программы расчета, смотрел вероятности…

Решающий эксперимент проводил вчера, под чутким присмотром Лизы. Как я ни гнал её, говоря, что холодно и что в её случае простудиться — раз плюнуть, она всё равно не ушла. Сказала: а вдруг со мной опять что-то случится, как три недели назад? Кто тогда окажет мне скорую помощь? Никто. А ведь первые часы, как правило, самые важные…

Ерунда, конечно, но спорить не стал. Понял: она просто боится остаться одной. Нормальная человеческая реакция. А для Лизы так и вообще — сверхнормальная, после всего, что ей выпало пережить в прошлом-будущем, по ту сторону «сдвига».

Расположились мы на юго-восточном участке. Именно в том направлении в нашем будущем-прошлом происходила бОльшая часть сдвигов. Наверное, потому что народу там жило много. Китай, Индия, Пакистан, Вьетнам, Таиланд, Малайзия, Индонезия… Интересно, что там сейчас? В смысле, в том времени, из которого мы ушли. Надеюсь, что в той части света люди ещё остались. Их же там обитало миллиарда четыре, если не больше…