Хрупкая женщина - Дороти Кэннелл

Только сейчас я поняла, что мерзкие красные полосы – не что иное, как буквы. Я стиснула тряпку, вода брызнула на мои босые ноги, но я как зачарованная смотрела на надпись.

«Кто Доркас? И чем она прельстила?» (Намёк на строки Шекспира из Пьесы «Два веронца»: «Кто Сильвия? И чем она Всех пастушков пленила?» (пер. В. Левика)).

Я продолжала стоять столбом, когда она вошла на кухню.

– Не спится, – сообщила Доркас, – подумала, что ты могла бы…

– Взгляни, – обвинение зловещими красными пятнами пылало на белом холодильнике.

Доркас пододвинула стул и села, запустив руки и в без того донельзя взлохмаченные волосы.

– Что это значит? – спросила я, со страхом ожидая ответа.

Против воли я вспомнила предупреждение преподобного Роуленда Фоксворта. Ещё шесть месяцев назад я понятия не имела о существовании Доркас. Да и теперь я не слишком много знала о ней. Что же мне делать?! Друзья обычно доверяют друг другу.

– Скажи мне, – потерянно прошептала я.

Доркас расправила плечи и посмотрела мне прямо в глаза.

– Очевидно, кто-то знает, кто я такая.

– Русская шпионка? – с надеждой пробормотала я.

Может, всё это кошмар, вызванный эмоциональным потрясением, и скоро я приду в себя?

– Прости, Элли. Я не была с тобой до конца откровенна. То, что я на время решила сменить род занятий, – это верно, но у меня имелись и иные причины устроиться здесь. Можно даже сказать, я связана с этим домом.

– Доркас, значит ли это… – я не смогла договорить, у меня перехватило дыхание.

Впервые обратила я внимание на тот странный факт, что Доркас никогда не говорила о своём прошлом. В день приезда и ещё пару раз она начинала было рассказывать о своих дедушке и бабушке, но тут же обрывала себя под тем предлогом, что не хочет мне докучать. А о матери, отце, брате или сестре ни словом не обмолвилась.

– Элли, не смей думать, будто я участвую в этом гнусном и жестоком заговоре против тебя! Ты мне как сестра. Я вместе с тобой и Беном.

Бен, помнится, как-то заметил, что у преступников часто бывают приятные лица.

– Тогда скажи мне, – взмолилась я, – что за страшную тайну ты скрываешь?

– Не могу. Прости, Элли, на то есть причины. Надо играть по правилам до конца.

До конца?! До чьего конца?!

– Доркас, – спокойно сказала я, – мы сейчас не на хоккейном поле, а убийство – не спортивное состязание. Если твоя тайна… тайна, которую выведал враг, имеет отношение к тому, останусь ли я в живых или нет, мне следует её узнать.

– Никакого отношения! Поверь мне, Элли, когда придёт время, я расскажу тебе всё. И мне кажется, что ты, скорее всего, будешь рада. Но только мы не должны попадаться во вражескую ловушку. Ясно как день, что нас пытаются поссорить этим ядовитым посланием. Мы по-прежнему друзья, правда, Элли?

Я утвердительно кивнула и не покривила душой. Если я не могу доверять Доркас, то кому же верить?

На пороге появилась Ванесса. Сладко зевнув, она потребовала кофе, и Доркас, не сказав больше ни слова, удалилась. Она не спустилась к завтраку, когда нас созвал гонг, и я её поняла. Мы обе будем чувствовать себя неуютно в присутствии друг друга, пока я не получу ответ на вопрос «Кто Доркас?»

– Где Доркас? – пробормотал, не разжимая губ, Бен, передавая мне повидло.

Он решил, что она отлынивает от обязанностей телохранительницы.

– Вы спрашиваете о прислуге? – фыркнула тётушка Астрид. – Я видела, как пятнадцать минут назад прошла какая-то женщина. Вот и надейся на этих помощниц! Любуются цветочками, когда следует вытирать пыль и проветривать постели.

Бен, может, и разозлился на Доркас, но слушать, как кто-то поливает её грязью, он не собирался.

– Доркас скорее наш друг, чем домработница, – холодно сказал он.

Обстоятельства складывались так, что за всё утро я не смогла улучить минутку и поговорить с Беном наедине. Доркас куда-то исчезла. Гостьи потребовали, чтобы я устроила им экскурсию по дому. Система безопасности, разработанная Беном, подразумевала, что дам всегда сопровождают мужчины. Когда мы подошли к спальне Доркас, тётя Астрид с шумом распахнула дверь, но комната была пуста.

– Возможно, она отправилась в деревню, – беззаботно сказала я и принялась увлечённо обсуждать с дядюшкой Морисом его предложения по дальнейшему обустройству дома.

– Да, Элли, ты тут прилично потрудилась, – раздражённо констатировала тётя Астрид, – но было бы лучше, если бы ты выбрала лиловые тона.

После ленча мужчины и тётушка Лулу уселись за карточный столик поиграть в бридж; тётя Астрид пристроилась с пяльцами в уголке; Ванесса же объявила, что займётся делом – наведёт красоту на свои коготки. Джонасу выпала сомнительная честь наблюдать за её манипуляциями. Я украдкой выскользнула в сад и поспешила к домику тётушки Сибил. Я так рассчитывала взять с собой Доркас. Где же, чёрт побери, она прохлаждается? И кто она такая?

Маленькая гостиная тёти Сибил выглядела хуже, чем когда я видела её в последний раз: прикаминный коврик истёрся до того, что стал скользким, кофейный столик был плотно уставлен немытой посудой, а рядом со стулом на полу покоилась перевёрнутая чашка. Полное впечатление, что главный инспектор Скотленд-Ярда уже обыскал жилище. Каминная доска была от края до края завалена газетными вырезками, спутанными клубками ниток и кипами старых журналов. На всякий случай я поковырялась в этом хламе в надежде, что телефонную книгу засунули между ними. Вдоль и поперёк исследовала содержимое столика. Аккуратно убрала со своего пути засаленный бумажный пакет. Все углы гостиной были забиты коробками и всяким хламом, но ничего полезного не обнаружилось. На кухне царила настоящая вакханалия грязи, мой желудок смог вынести лишь беглый осмотр шкафов. Я заглянула в холодильник – изобретательная тётушка Сибил могла воспользоваться телефонной книгой в качестве гнёта для квашеной капусты. Проходя мимо двери погреба, я обнаружила, что та заперта, но вряд ли старушка стащила одну коробку вниз, оставив остальные в качестве украшения гостиной. У двери спальни я немного помешкала (мне не очень хотелось совать нос в эту наиболее личную комнату), но, напомнив себе, что уже заглядывала в спальню в то утро, когда обнаружила записку, решительно переступила порог. С тех пор ничего не могло измениться, да ничего и не изменилось: несколько шагов по этой комнате по-прежнему были равнозначны прогулке по минному полю. Но чудо! Мой взгляд упёрся в коробку, стоявшую на туалетном столике. Это была та самая коробка!

Я коршуном набросилась на неё. Сверху лежал туристический буклет, а прямо под ним покоился телефонный справочник. У меня тотчас задрожали колени. И напрасно – вероятность, что мы с дядей Мерлином мыслили в одном и том же направлении, была ничтожна. Дрожащими руками я открыла справочник на букве «с». И, разумеется, там обнаружились аккуратно вклеенные страницы из книги рецептов.

Я быстро пробежала их взглядом. Так оно и есть! Мне не терпелось показать Бену свою находку. Насколько я его знала, он, скорее всего, решит, что наши поиски увенчались успехом, и эти страницы – не очередная подсказка, а, собственно, сам клад. Мне почему-то так не казалось, и вовсе не потому, что подобные вещи обычно не принято называть кладом. Но я не могла представить себе дядюшку Мерлина вырывающим страницы из журнала матери, даже с целью как следует порезвиться. Целостная картина не складывалась – слишком многого по-прежнему недоставало.

Домой я вернулась перед самой бурей, когда часы пробили полдень. Я обнаружила дядю Мориса и тётю Лулу за карточным столом. Ванессу никто из них не видел; тётя Астрид отправилась наверх, чтобы спрятать своё драгоценное рукоделие; Бен готовил обед. Сославшись на то, что мне надо проверить качество блюд, я поспешила на кухню, желая поскорее поделиться своим открытием и показать Бену… Но у плиты я никого не обнаружила. На столе лежала записка от Доркас. Моя подруга писала, что на время покидает нас и свяжется с нами, когда решит, что пришло время.

Как она могла так поступить?! Интересно, Бен уже видел это послание?

Бена я нашла в столовой. С Ванессой. Голубки уютно устроились на диване. Эта наглая обольстительница теребила пуговицы его рубашки, до меня донёсся её горловой смешок. А я-то самонадеянно полагала, что перестала быть объектом шуток!

Оставив дверь распахнутой, я удалилась в холл. День превращался в сокрушительный урок предательства. Куда же мне податься? Шесть месяцев назад я без раздумий нырнула бы в холодильник. Если и случаются минуты, когда девушке необходимо проглотить полголовки сыра и дюжину шоколадных эклеров, то сейчас именно такая минута и настала. К чему теперь рассказывать Бену о своём открытии, которое, возможно, является решающей подсказкой? Единственный способ сохранить душевный покой – убраться подальше от дома. К сожалению, мои парализованные конечности отказались прислушаться к этому призыву. Я всё ещё изображала изваяние, когда в холл пулей вылетела Ванесса, едва не сбив меня с ног.