Смерть в рассрочку - Татьяна Моспан

Как раз в то время погибла другая девчонка, подруга Лили, Лариса. И хотя история со странным звонком случилась полтора года назад, она должна обязательно заинтересовать Беглова. В этом Александр Грабнев был уверен.

Глава 22

Большаков рвал и метал от ярости.

Два часа названивает этому чертову Балину на работу, и никто не может сказать, где он.

- Вроде был сегодня утром, кто-то его видел, - нетвердо сказал один из сотрудников в редакции.

- Он мне срочно нужен! - взмолился Вадим.

- Он всем срочно нужен! - отрубил голос и бросил трубку.

- Где эта паскуда таскается?

Большаков готов был разнести аппарат в щепки, да что толку. Ну, появится, сволочь, выругался Вадим, он ему устроит! До чего необязательный народец, эти журналисты, ни в чем положиться нельзя.

Он глянул на часы. Балина нет, а он обещал Мастинскому, что сегодня документы будут у него.

Ладно, есть ещё время, успокоил себя Вадим, появится.

Но Балин и к вечеру в редакции не появился. Вадим не знал, что делать.

- Не нравится мне все это, - медленно произнес Борис Ефимович, когда Большаков был вынужден рассказать ему все.

- Ты думаешь, мне нравится? - взвился Вадим. - Я ему весь день, как мальчик, названиваю. Никто ничего толком сказать не может. Дома его нет, на работе тоже. Где его искать, ну где? - Большаков чуть не плакал.

- Тебе виднее, - зловеще сказал Мастинский.

- Да ты что? - заорал Вадим. - На что намекаешь?

- Метнулся в сторону твой журналист, вот на что.

На следующий день вышел номер газеты. Сенсационной статьи в ней не было.

Борис Ефимович сидел в кресле и тихо шелестел газетой, переворачивая страницы. Тут же находился Большаков.

- Ну? - спросил Мастинский.

- Сволочь!

- Сволочь-то он, конечно, сволочь, но что делать дальше прикажешь, а?

Большаков, подавленный, молчал.

- Вот и я не знаю, - спокойно произнес Борис Ефимович таким тоном, что у Вадима мурашки по телу заползали.

Не знает он своего шефа, совсем, оказывается, не знает. Не хотел бы Вадим, чтобы он про него таким голосом говорил.

- Но ведь была статья, была! - Вадим, как по клетке, заметался по кабинету.

Разговор происходил в одном из офисов.

- Ну и что?

- Кто-то же её снял!

- Сам Балин и снял.

- Я найду эту падлу... - глаза Большакова налились кровью.

- Вот-вот, найди.

Мастинский взглянул на Вадима.

- Я не шучу. Разыщи журналиста и сообщи мне, где находится. Других дел у тебя сейчас не будет.

Вадим явился во второй половинне дня.

- Балин отпуск себе оформил, в редакции сказали.

- Отпуск? А по какому случаю? Время сейчас не отпускное.

- По семейным обстоятельствам.

- А поподробнее можно? Дома что сказали?

- В квартире автоответчик, никого нет. В редакции у него был. Сначала вообще разговаривать со мной не хотели. Представился давним знакомым, сказал, что Женя позарез нужен. Секретарше коробку конфет подарил.

- Это ты можешь, - буркнул Мастинский.

- Так вот, она глаза округлила и говорит, что у Балина большие неприятности. Он срочно снял свой материал из номера. Скандал был! Это что-то... Выпуск газеты из-за него задержали. Главный до сих пор рвет и мечет. У Евгения сердце прихватило, она его лекарством отпаивала. Потом Балин и главный заперлись в кабинете и долго о чем-то разговаривали. Но уже без крика. После этого Евгений сел и написал заявление об отпуске.

Лицо Мастинского было непроницаемо.

- Да, вляпались мы с ним, - выговорил, наконец, он. - Материал, говоришь, сам снял?

- Секретарша так сказала.

- А нельзя было ее... как-то ещё раскрутить?

- Да ты что, Борис Ефимович, - заныл Вадим. - Я и так... Думаешь, все очень просто? Чтобы в редакцию попасть, надо пропуск выписывать и указывать, какая цель визита. Кому я там на хрен нужен?!

- Скажи, пожалуйста, какие порядки! - насмешливо протянул Мастинский.

- А я здесь при чем? - огрызнулся Вадим. - Не я хозяин этой газетенки.

Мастинский, слушая Вадима, сделал неожиданный вывод. В созданной им империи не было одного - своих средств массовой информации. Не зря говорят: кто владеет информацией, тот правит миром. Упустил он. Раньше вроде нужды не было, обходился. Сейчас же он хотел одного - найти исчезнувшего Балина.

- Как, говоришь, он иногда подписывал свои опусы - Е.Балин? Вот он нас и наебалил!

- Мне эта цыпочка в редакции сказала... - осторожно начал Вадим.

- Что? - сразу вскинулся Мастинский.

- Только это так, предположительно... Евгений скорее всего на даче скрывается. У них зимняя дача под Звенигородом.

- Где?

- Она не знает. Не приглашали.

Мастинский швырнул на стол карандаш, который вертел в руке.

- Ну должен же кто-то появиться дома! - заорал он. - Жена, дочь, эти-то куда подевалсь? Сколько лет дочери?

- Лет четырнадцать, кажется, зовут Аленой.

- Значит, она в школе учится, сейчас не каникулы. Звони еще! приказал он.

Вадим послушно стал набирать номер телефона, который уже выучил наизусть.

- Стоп! - Борис Ефимович вдруг выхватил трубку из рук Большакова.

- Подожди, есть соображения.

Через минуту Вадим снова набирал номер.

- Алло! - услышал он девичий голос и тут же замигал глазами стоявшему рядом Мастинскому - дочь!

- Здравствуйте, вас беспокоят из редакции. Вы Алена?

- Да, - осторожно сказала девочка. - А папа...

- Знаю, знаю. Он в отпуске. Уехал на дачу, - уверенно произнес Большаков.

Его не опровергали. Он кивнул головой Борису Ефимовичу: сработало!

- Понимаете, какое дело, Алена, ваш папа по ошибке увез с собой подготовленный в номер материал. Без него мы не можем восстановить текст, черновик тоже куда-то пропал. Это очень важно! Выпуск газеты на грани срыва!

Вадим постарался придать голосу трагические нотки.

- Но вы можете ему позвонить, - удивленно сказала девочка. - Там есть телефон.

Вадим судорожно сглотнул.

- По телефону этот вопрос не решить, - нашелся он. - Я знаю, что у Евгения Николаевича сердце прихватило и он срочно оформил отпуск. Давайте сделаем так. Чтобы его не волновать, мы сейчас на редакционной машине подъедем к нему и все решим. Мне нужен адрес.

Девочка молчала.

- Алена, у нас номер срывается!

- Да, да, сейчас.

Она продиктовала адрес и объяснила, как лучше проехать.

Оставшись одна, Алена задумалась. Ласковый какой дяденька. Родители вчера не скандалили, как это часто бывало, а, запершись в спальне, о чем-то шептались. Потом ей сообщили, что папа возьмет отпуск. Она удивилась: отпуск зимой? Но мать цикнула на нее, и она замолчала. Ну их, вечно о чем-то секретничают. Ей ничего толком не сказали. Теперь вот этот звонок... Странно. Отец - очень аккуратный человек, как он мог подвести свою редакцию? Она уже собралась набрать номер дачного телефона, но передумала. Ее ни во что не посвящали, ни о чем не предупреждали, значит, нечего и беспокоиться. Сами разберутся, без нее.

Вадим протянул Борису Ефимовичу бумажку с адресом.

- Думаешь, документ у него там? - спросил Мастинский.

- А где же еще? Решил нам нервишки пощекотать. Он сразу упираться начал. Цену набивает!

На неприметном "жигуленке" Вадим вместе с тремя крепкими мужиками выехал из Москвы. Мастинский не поехал. Поручил все Вадиму.

Балин, приехав на дачу, закрылся в доме и сидел никуда не выходя. Поселок словно вымер, ни души вокруг. Лишь сторож торчал в своем домике. Он удивленно, как на приведение, уставился на Балина.

Журналист устроился возле камина и смотрел, как прогорают дрова. Немного тянуло дымом, но он этого не замечал.

Сейчас все казалось нереальным: скандал на работе, когда пришлось снимать статью из номера, главный редактор, который орал на него, как на мальчишку.

- Ты мне выпуск задерживаешь, понимаешь это или нет?!

Евгений все прекрасно понимал. Его бы кто понял! Кому расскажешь, кому пожалуешься? Сам виноват.

- Всплыли некоторые детали, - твердил он. - Нужно проверить.

- А раньше ты каким местом думал? - бегал главный по кабинету. - У нас не филькина грамота, уважаемая газета. Подписчики, читатели!

Насчет уважаемой газеты шеф, конечно, погорячился.

- Я не хочу никого подводить. Не могу подсовывать непроверенную информацию.

Главный, наоравшись досыта, плюнул. А куда деваться? По судам таскаться никому не хочется.

Дома тоже был неприятный разговор с женой.

- Какой отпуск? - изумилась она. - Переработал, что ли? По бабам меньше таскаться надо, здоровье для семьи беречь, а ты...

Жена была насмешлива и язвительна и не верила ему ни на грош. Всерьез испугалась, когда он схватился за сердце. Даже побледнела.

- Женя, Женя! - завопила она.

Пришлось рассказать ей о сложностях на работе, чего он не делал никогда. Это сразу подкупило её, и она смолкла.

Вздорная баба, но жалеет его, с благодарностью думал Балин. Он попросил, чтобы она никому не говорила, где он. Уехал в какой-то санаторий. И все. Дочери ничего не сказали, она в их дела не вмешивалась.