Кинокомпания Ким Чен Ир представляет - Пол Фишер

– Товарищ заместитель директора, вы перегнули палку. Что с вами такое? Возьмите себя в руки!

Тот перевел взгляд на Кана, затем снова на Сина. Кажется, хотел что-то сказать, но затем спекся. Уронив руки, он вернулся за стол, сел и буркнул:

– Я допустил ошибку.

Син получил, что хотел. В напряженный момент он воспользовался служебным положением, сослался на Ким Чен Ира – и цепные псы попятились. Чхве Ын Хи тоже заметила. И оба запомнили, что у них имеется такая привилегия.

Закончив работу в Праге, они вернулись в Пхеньян – снимать корейские сцены и скорее монтировать: Син по-прежнему планировал премьеру на 15 апреля будущего года. Через несколько дней после их возвращения Ким Чен Ир пригласил обоих к себе в офис и снова пожаловал роскошные подарки: два новых бежевых седана «мерседес-бенц-280», самых дорогих «мерседеса» в мире, доставленных прямиком с завода в Штутгарте. Номера на обоих начинались с «2-16» – намек на день рождения Ким Чен Ира 16 февраля.

Любимый руководитель поблагодарил Сина и Чхве за «усердную работу» за рубежом и за то, что согласились съездить в Восточную Европу, «унять сетования и критику и создать впечатление, что вы работаете добровольно и живете как хотите». Видимо, рапорты цепных псов его порадовали, и он уже с восторгом предвкушал открытие восточноевропейского филиала студии «Син Фильм» – в Югославии или, может, в Венгрии.

– На будущее, если захотим расширяться, – сказал он Сину, – вам понадобится плацдарм. – А затем велел еще раз съездить в Восточную Европу и подыскать место.

С такими намерениями Син и Чхве спланировали свою следующую поездку – на сей раз в Будапешт, где они собирались встретиться с Кусакабэ. Они заехали в Прагу, где провели переговоры со студией «Баррандов» о дальнейшем сотрудничестве, и в Югославию, где посмотрели площади для будущей студии «Син Фильм», а затем направились в Венгрию. Будапешт был прекрасен, и Сину бросалось в глаза, что венгры счастливее, благополучнее и сытее жителей других стран несвободного рынка.

Венгрия интересовала Сина и по другой причине: по местным правилам держатели дипломатических паспортов – вот как Син и Чхве – могли без визы въезжать в соседнюю Австрию. Австрия находилась по другую сторону железного занавеса, а в Вене, на перекрестке Востока и Запада, кишмя кишели всевозможные шпионы, перебежчики и люди, добивавшиеся виз. Син в Австрии не бывал, но воображал ее по классическому фильму «Третий человек»[27] – с толпами беженцев, которые отчаянно пытаются выбраться. Он, в общем, почти угадал. Может, мечтал он, удастся добраться в Вену и тоже найти способ выбраться…

Утром 10 декабря 1983 года Син и Чхве сидели в номере «Будапешт-Хилтона» как на иголках. Периодически из соседнего номера звонил режиссер Чхве – проверял, не сбежали ли они. Наконец в дверь постучали. Син вскочил, открыл дверь, и в номер проскользнул Кусакабэ.

Несколькими днями ранее, во время пересъемок на «Баррандове», Син ненадолго смылся от режиссера Чхве и Кана, отыскал телефон и договорился о встрече с японцем. Кусакабэ не поможет им бежать, однако он – спасательный трос, связь с внешним миром. Син и Чхве отвели его в угол, подальше от стены соседнего номера, рассказали о похищении и о нынешней работе, но о побеге не обмолвились. «Я не вполне понимал, как обстоят наши дела», – позже говорил Син. Он не знал, кому можно верить, и даже «очень преданному другу» опасался раскрывать карты. Они отдали Кусакабэ драгоценную аудиокассету с монологом Ким Чен Ира, фотографии, на которых Чхве впервые с ним встречается, и письма, которые надлежало втихомолку передать их родным в Сеул. Пленку и фотографии, предупредили они, пока нужно держать в секрете.

– Это абсолютная тайна – знаем только ты, я и Ын Хи, – сказал Син. – Пусть полежат у тебя полгода – но если через полгода мы с тобой не свяжемся, отдай их японским и корейским СМИ.

Если грядет трагедия, решил Син, гарантии уже не понадобятся – но мир должен знать, что с ними случилось.

Они обняли Кусакабэ на прощание. Он выглянул, проверил, нет ли кого в коридоре, и ушел. Син и Чхве проработали в Восточной Европе еще неделю – шли съемки с пятью основными актерами, которых прислали из Пхеньяна и пасли так же тщательно. Случилась задержка, когда выяснилось, что актеры, никогда не выезжавшие из Пхеньяна, прилетели без чемоданов – им было чуждо само понятие багажа. Но к 16 декабря съемки завершились, а съемочная группа и актерский состав полетели назад, в заснеженную Северную Корею. На вилле под надзором кураторов Син и Чхве все последние дни 1983 года по привычке потратили на льстивые новогодние поздравления Кимам.

В январе и феврале они трудились над фильмом и встречались с Ким Чен Иром, который все жарче грезил о кинематографической экспансии. «Он очень хотел улучшить статус Северной Кореи в Юго-Восточной Азии», – писал Син. В результате Рангунского теракта трехмесячной давности северокорейские позиции на международной арене сильно просели, и «Ким Чен Ир жаждал поправить имидж страны». Он надеялся, что здесь пригодятся кино и вообще культура. Син и Чхве снова объявили, что волнуются за своих детей в Сеуле, и любимый руководитель разрешил им пообщаться с родными через «Чосен Сорен», организацию этнических корейцев, которая с раздела Кореи служила неофициальным агентом Севера в Японии. В январе Син и Чхве через «Чосен Сорен» получили письма и посылку от племянницы Сина, которая обещала написать снова. Написала их подруга Фумико Инуэ – рассказала, что их дочь Мён Им вышла замуж, а сын Чои Гюн живет с родственниками Чхве. О Су Ми вышла замуж за фотографа по фамилии Ким. Через несколько недель, снова через «Чосен Сорен», Син пообщался с другом семьи в Нью-Джерси и попросил его официально усыновить Чои Гюна. Друг, ровесник Сина по имени Ким Ии Сук, «услышав мой голос, был потрясен. Он думал, меня убили».

Син не хотел, чтобы сын ехал в Пхеньян, но и оставлять его в Сеуле не годилось. Син не доверял южнокорейским властям и был наслышан о том, как клеймят родственников тех, кто перебежал на Север, – а едва выйдет первый фильм, его и Чхве объявят перебежчиками. Нет уж, пусть лучше Чои Гюн живет за границей.

Между тем Син и Чхве умудрились закончить фильм 13 марта – на месяц раньше ими же назначенного срока. Син сообщил об этом Ким Чен Иру, и тот так обрадовался, что устроил специальный предпоказ в штаб-квартире партии через три дня.

Показ, говорил Син, для северокорейского кинематографа стал «историческим» событием. В тот вечер, когда в просмотровой здания ЦК ТПК погас свет, партийные кадры, включая тех, кто до недавнего времени управлял киностудией, узрели кино, какого им еще никогда не доводилось видеть. Экран посветлел, и в кадре появилась Гаага из документальных архивов, а затем сцены, снятые на студии «Баррандов» и на пражских улицах, изображавших голландский город. Впервые в северокорейском кино были использованы кадры с зарубежной натурой и европейские персонажи, сыгранные настоящими западными актерами. Их реплики дублировали на корейский – иностранной речи Ким Чен Ир все же не допустил, – и тем не менее впечатление было потрясающее. В конце вместо мгновенного затемнения поползли титры, где впервые же в северокорейском кинематографе поименно перечислялись актеры и члены съемочной группы. Самым крупным шрифтом значилось: «Режиссер Чхве Ын Хи под общим руководством Син Сан Ока».

Когда в зале зажегся свет, Ким Чен Ир был в экстазе.

– Фантастика! – бурлил он. – Прямо как в европейском кино!

Остальные зрители, европейского кино не видавшие никогда в жизни, громко его поддержали. Ким Чен Ир встал и под аплодисменты поблагодарил Сина и Чхве. Гости потянулись из просмотровой наверх в столовую, а Ким подошел и взял Сина за локоть. Любимый руководитель сиял. Его мечта создать киноиндустрию мирового класса, похоже, сбывалась.

– Когда фильм выйдет, – сказал он Сину, – куча народу обзавидуется.

26. Пресс-конференция

«Видеосюжет меня потряс – сердце грохотало, я с трудом смотрел в экран», – позднее вспоминал Син. В гостиной пхеньянской виллы господин Кан в ярости жал на кнопку громкости японского телевизора. На экране мелькали фотографии Сина и Чхве в Северной Корее – те самые снимки, которые они пять месяцев назад отдали Кусакабэ.

– …и ее бывший муж, режиссер Син Сан Ок, – говорил ведущий, – исчезнувшие из Гонконга в 1978 году, были похищены Северной Кореей…

Камера показала письма Сина и Чхве к детям, оригиналы фотографий и даже пленку. Син узнал свой почерк на оранжевом ярлыке и коробку из-под кассеты с какой-то эстрадой, куда они упаковали запись разговора с Ким Чен Иром. Сердце ушло в пятки.

– …подтвержденные аудиозаписями и письмами, которые пара тайно передала родственникам в Сеул, – бубнил ведущий. – Сообщается, что по принуждению Северной Кореи Син и Чхве снимают фильм, который будет показан Ким Ир Сену в подарок на день рождения. В фильме очерняется Республика Корея и несколько крупных политических фигур…