Как ты там? - Фёдор Вадимович Летуновский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Это и был Илюша, именно с ним она и хотела познакомиться в последние летние дни девяносто пятого года, потому что ей рекомендовали его как хорошего организатора. Тогда она вернулась из Праги и у неё появилась мысль о создании школы Тибетской йоги – этим тогда в Москве мало кто занимался – горожане предпочитали проводить досуг более традиционно – напиваться на улице или в гостях, потому что в рестораны тогда ходили либо бандиты, либо просто богатые люди. В то время измученным на своих странных работах москвичам в большинстве своём не было никакого дела до того, что они считали чем-то вроде сектантства или просто лечебной физкультуры, но, по замыслу Аллы, её клиентами могли стать скучающие жёны состоятельных предпринимателей и легализовавших свой бизнес бандитов.
Она догадывалась, что клуб Илюша потерял, и хотела, чтобы он работал с ней, ведь ещё до знакомства ощущала некие связующие себя с ним нити, но из-за его проблем с МВД-шной крышей и последующего отъезда их встреча состоялась лишь четырнадцать лет спустя.
Прощание
Евгений Петрович первым покинул источник Tha Sathan, отдав Алле смартфон с заключенной в него личностью Филипа, намекнув, что в будущем он может ей пригодиться. Затем с ними попрощался Учитель, уйдя в глубину сознания Билли, и Илюша с Аллой опять стали общаться с четырьмя основными личностями, к которым добавилась Адалана.
Закопав пистолет Рейджена в саду за домом, они вместе приехали в столицу Королевства, где собирались переночевать, а на следующий день разъехаться в разные стороны. У каждого уже был билет на самолёт. Илюша и Билли возвращались домой, а путь Аллы пролегал в Катманду, а затем – к горному массиву Аннапурны, где её ждала уютная потайная пещера в которой она снова собиралась провести три года в состоянии глубокого сна.
По приезду в Бангкок они даже устроили прощальный концерт прямо на Каосан Роад.
Билли был человек-оркестр, он пользовался большим успехом как у туристов, так у местных продавцов и тук-тукеров. Аллен, Рейджен и Томми по очереди играли на большом и маленьком барабане, тайской флейте и – в качестве ксилофона – на веренице расставленных на асфальте пивных бутылок, которые выдавали все ноты благодаря разному количеству пива.
Вокруг них собралась дикая толпа, все хлопали и смеялись.
Весь день они ели в обычных уличных макашницах, но для прощального завтрака, перед тем, как попасть в аэропорт и разлететься по разным странам, выбрали пафосный ресторан в европейском стиле и Артур, будучи в ударе, даже заказал бутылку шампанского.
– Это не слишком дорого для тебя? – поинтересовался Илюша, когда им принесли счёт.
– Да не волнуйтесь, я до сих пор живу на деньги от передачи прав на свою историю. И я вас угощаю, – сказал Артур на своём безупречном, слегка старомодном британском английском.
Но когда он открыл переданный ему счёт – книжечку в кожаном переплёте, то моментально побледнел.
– Что такое? – изумился Илюша, – Тебе пару лишних нулей вписали?
Но тот лишь покачал головой и молча протянул ему и Алле лежащий поверх чека клочок бумаги. Рука его дрожала.
Почему – они сразу поняли, прочитав послание. Там было сказано: «Ты всё-таки спас свой фильм и остался жив. Но если ты его хоть кому-то покажешь, мы найдём тебя в любой стране и убьём».
От ужаса Артур собрался было выпустить Рейджена, впрочем быстро передумал и принялся оглядываться по сторонам, но в ресторане всё было спокойно. Фаранги безмятежно завтракали, спасаясь под тентами от утренней жары и вяло беседуя между собой, а принёсший счёт официант флиртовал с двумя симпатичными, докрасна обгоревшими рыжеволосыми и конопатыми ирландскими девушками, будто здесь совсем не при чём. Спрашивать его, откуда взялась бумажка с очередным смертельным предупреждением, не имело смысла – он бы ответил, что ничего не знает или сразу забыл английский.
Поэтому их общее расставание в международном аэропорту Суварнабуми прошло на пограничной волне между печалью и отчаяньем. Артур был в ужасе от того, что ему так и не удалось остаться незамеченным, Илюша волновался перед возращением домой, а Алла, принявшая решение погрузиться в летаргический сон, тревожилась, не зная, что станет с этим миром через несколько лет, когда она снова проснётся.
– Это всегда, как лотерея, – говорила она, – Поэтому я и боюсь уходить лет на десять. Очнёшься – а в тут опять что-то не так и в твоей стране, как раковая опухоль, проявилась какая-нибудь новая неприятная хрень.
Когда Артур вылетел прямым рейсом в Чикаго, чтобы оттуда добраться до родного Коламбуса, они остались одни и молча провели несколько часов на пластиковых сидениях, взяв друг друга за руки. Затем пришла очередь рейса Аллы до Катманду, после чего Илюша купил фляжку Сэнг Сома, в несколько приёмов расправился с ней на улице у крутящихся дверей аэропорта, и только тогда отважился пройти регистрацию на рейс с пересадкой до Москвы.
Ему очень хотелось повидаться с родителями, но иных мотиваций для возвращения у него не было.
– Прими меня мой дом, прими меня мой дом… – бормотал Илюша, как мантру, пролетая над моей дачей, когда его самолёт заходил на посадку в Домодедово.
Его ждала холодная апрельская Москва, смутные перспективы, не приносящая радости работа и одиночество.
Исход
К середине декабря четырнадцатого года я уже полностью истратил свой эмоциональный запас радости и хорошего настроения, став одним из десятков тысяч утренних пассажиров Железного Вавилона, что с каменными лицами стоят в сине-жёлтых вагонах поездов метро, везущих их на работу. Правда один раз, когда мне надо было съездить перед музеем для прикрепления в новую поликлинику, я сел в троллейбус, проехал несколько остановок и вдруг почувствовал, что непроизвольно улыбаюсь. Мне стало хорошо только лишь оттого, что тем утром я отклонился от привычного рабочего маршрута – вот до какой степени я был измучен.
В те дни, поднимаясь вверх по эскалатору, я всматривался в глаза идущих мне навстречу людей, пытаясь обнаружить там печать грядущей катастрофы, но лица городских жителей оказались пусты и лишены видимых эмоций, как у пожилых монахов, много лет не покидавших пределы своей обители.
Впрочем, по телевизору моих соотечественников пытались заверить, что не происходит ничего страшного и всё находится под контролем, однако толпы потребителей
