Линкор «Шарнхорст» - Альф Якобсен

В полночь пришел ответ гросс-адмирала Дёница. Он был зашифрован при помощи сложного ключа M-Offizier, и поэтому начальник связи лишь через час доставил расшифровку в каюту контр-адмирала Бея. Бей рассчитывал не на такой ответ:

«Конвой должен доставить русским военные материалы и боеприпасы, что нанесет еще больший ущерб нашей героической армии, сражающейся на Восточном фронте. Мы обязаны помочь ей.

„Шарнхорст“ и эсминцы должны атаковать конвой.

Используйте тактическую обстановку разумно и смело. Не прекращайте бой, не доведя дело до конца. Используйте любую возможность. [Ваше] преимущество — превосходство артиллерии „Шарнхорста“. Это может иметь решающее значение. Используйте эсминцы, как считаете нужным.

Прекращайте бой, если того потребует обстановка. Немедленно уходите при появлении крупных сил [врага].

Постарайтесь нужным образом настроить экипаж. Я верю в вашу решимость сражаться.

Хайль Гитлер.

Единственное послабление, на которое было готово пойти верховное командование флотом, было изложено во второй радиограмме, отправленной в 3.00. В ней говорилось, что если эсминцы окажутся небоеспособными в условиях сильного штормового ветра, «Шарнхорст» должен идти в атаку один. Решение оставалось за Беем: он был на месте, и вся ответственность лежала на нем.

Итак, Берлин свое слово сказал. Теперь пути назад не было. Однако эскадра вышла в море в спешке, с сильным опозданием. Бей даже не успел провести совещание со своими капитанами. Находясь на продуваемом ветром мостике Z-29, командующий флотилией капитан цур зее Рольф Иоханесон следил за радиообменом между флагманом и штабом флота в Германии со все большей тревогой. В своем оперативном приказе Бей совершенно недвусмысленно писал, что конвой должен быть уничтожен за счет объединения усилий всей Боевой группы. При этом следовало учитывать возможность присутствия «любых типов британских и американских линкоров, авианосцев и крейсеров». Несмотря на это, операция не должна быть отменена, если даже скоординированная атака окажется невозможной. В этом случае Боевой группе было приказано отойти и повторить атаку на следующее утро, если обстановка окажется более благоприятной. Все это с трудом поддавалось пониманию. Единственный шанс «Шарнхорста» заключался в молниеносной атаке; именно на этом был основан весь оперативный план. Но как мог Бей рассчитывать продержаться еще день у острова Медвежий, если он сам считал, что вблизи от конвоя находились линкоры и авианосцы союзников?

Всего за два часа после полуночи барометр на борту Z-29 упал с 997 до 991 миллибар (с 750 до 745 мм. рт. ст.). Боевая группа приближалась к центру шторма, многие матросы страдали от морской болезни. С «Шарнхорста», шедшего впереди строго по курсу, замигал сигнальный фонарь: Бея интересовало мнение Иоханесона о погоде. Командир эсминца решил ответить в оптимистическом тоне:

«ПРИ ВОЛНАХ И ВЕТРЕ С КОРМЫ ЗАТРУДНЕНИЙ ПОКА НЕ БЫЛО… НАДЕЮСЬ НА УЛУЧШЕНИЕ ПОГОДЫ».

Впоследствии Иоханесон писал:

«Я не хотел, чтобы у Бея появился предлог для возвращения нас на базу, поскольку британские эсминцы с погодой вполне справлялись».

В этот момент «Шарнхорст» и пять эсминцев сопровождения находились примерно посредине между Нордкапом и островом Медвежий.

«Линкор полностью затемнен, матросы на своих боевых постах; качка бортовая и килевая, корабль идет курсом на север, юго-западный ветер дует со стороны левой раковины…[27] Небо совершенно черное, как и само море, не видно ни одной звезды. Видимость снижается из-за снежной пурги, так что эсминцы различать довольно трудно. Иногда впереди возникает волна особой силы, одну-две секунды держится завеса из брызг, а потом морская вода заливает бак, и он скрывается в ее стремительных потоках… Ночь холодная, как лед, и так же холодна пена, которая долетает до мостика, срываясь с носовой трехорудийной башни, когда о нее разбивается очередная волна».

Никто не знает, о чем говорили контр-адмирал Бей, капитан цур зее Хинтце и их ближайшие соратники. Из состава штаба Кумметца на борту почти никого не осталось. Начальник оперативной части, очень опытный капитан цур зее Ганс-Юрген Рейнике, и его заместитель капитан цур зее Фриц-Гюнтер Болдман вернулись в Германию вместе с Кумметцом, а замены им не прислали. Бей привел с собой своего флаг-лейтенанта Куно Латторфа и несколько офицеров из штаба эсминцев. Остальные члены штаба были переведены с «Тирпица», в том числе и молодой писарь Генрих Мюльх.

Долгие дни ожидания и последующих бесконечных споров очень изматывали всех, но теперь жребий был брошен. И значение могло иметь только будущее сражение. Все участники событий испытывали такое же чувство облегчения, как и Иоханесон, который, находясь на Z-29, записывал:

«Наконец, ход событий ясен. Мы знаем, что нас ждет впереди».

В 3.45, как раз перед сменой вахты, ожила хрипловатая система внутренней связи «Шарнхорста». Говорил капитан Хинтце, который был намерен ознакомить матросов с напутствием гросс-адмирала:

«Всему экипажу — внимание. Говорит ваш командир. Нами получена радиограмма от гросс-адмирала Дёница. „Атакуйте и уничтожьте конвой, чтобы облегчить борьбу ваших товарищей на Восточном фронте“».[28]

Примерно в это же время, в 2.17, находясь в Лондоне, лейтенант-коммандер Деннинг отправил из Адмиралтейства первое прямое предупреждение Соединениям 1 и 2 о том, что «Шарнхорст» вышел в море:

«СРОЧНО. ПО НЕКОТОРЫМ ДАННЫМ, „ШАРНХОРСТ“ ВЫШЕЛ ОКОЛО 6 ВЕЧЕРА. 25 ДЕКАБРЯ».

Дешифровщикам в Блетчли-Парк потребовалось почти семь часов на то, чтобы расшифровать радиограмму, отправленную контр-адмиралу Бею —

«ОСТФРОНТ 1700/25/12».

Спустя минуту Деннинг отправил еще одну радиограмму, в которой сообщат, что «Шарнхорст» предупредил сторожевой катер у входа в Ланг-фьорд о том, что буи нужно отвести вскоре после 18.00.

Заключительный предупреждающий сигнал был направлен кораблям союзников, находившимся в районе между островом Медвежий и Нордкапом, через час, в 3.39:

«АДМИРАЛТЕЙСТВО ПОЛАГАЕТ, ЧТО „ШАРНХОРСТ“ ВЫШЕЛ В МОРЕ».

Девятнадцать судов, составлявших конвой JW-55B, шли на восток, преодолевая сильную качку; они находились в 50 милях к югу от острова Медвежий. «Дюк оф Йорк» и остальные корабли Соединения-2 шли западнее конвоя, на удалении 200 миль от него. Для Фрейзера обстановка была далеко не идеальной. Он приказал своим кораблям увеличить скорость до 24 узлов, собираясь в дальнейшем идти еще быстрее. Однако еще оставалось целых десять или двенадцать часов до точки перехвата «Шарнхорста», если он пойдет в атаку на конвой. Для страховки он приказал конвою JW-55B отвернуть на север, чтобы выманить немецкий линкор как можно дальше от берега; с востока с каждым часом все ближе подходило Соединение-1 Барнетта. Ловушка была готова захлопнуться.