Миры Филипа Фармера. Т. 22. Пир потаенный. Повелитель деревьев - Филип Фармер

Темно-бронзовые, с металлическим оттенком волосы волнистым каскадом спадали ей на плечи, обрамляя слегка побледневшее, удивительно красивое лицо правильной овальной формы. Без единого следа макияжа на лице, даже не причесавшись, она тем не менее выглядела так, будто только что сошла с обложки какого-нибудь модного женского журнала. Темный треугольник над лобком был совершенной геометрической формы, очень густой и на два тона темнее цвета ее волос на голове.

Видя, как я внимательно осматриваю ее тело, женщина слегка улыбнулась. Хотел бы я знать, что она прятала под этой улыбкой.

— Если у вас есть намерение изнасиловать меня, — сказала она, — надеюсь, вы окажетесь более способны, чем те двое, которые пытались сделать это до вас. Только я вас прошу, дайте мне вначале возможность немного отойти от всех этих потрясений и перекусить чего-нибудь. Я была похищена этим засранцем, который облизал меня с ног до головы, а потом бесчисленное количество раз залил мой живот чем-то, что он называл своей семенной жидкостью. Ха! Недоносок! Ой, да вы ведь не знаете, о ком идет речь?

— Да нет, знаю, — сказал я. — Он мертв. Его убила обезьяна.

— А… Это не обезьяна. Взгляните на него получше, это же питекантроп. Видите? Правда, я их никогда раньше не видела, кроме как в книгах по антропологии. Честно говоря, я была абсолютно уверена, что они давно исчезли с лица земли. Но ведь это же сенсация! Правда, что я могу сказать с полной уверенностью, они не были созданы, чтобы насиловать самок вида «гомо сапиенс». Все, что ему удалось, так это немного пощекотать меня. Правда, при этом мне как-то не хотелось смеяться.

Что меня в ней поразило, так это ее совершенно потрясающее хладнокровие. Большинство женщин на ее месте давно валялись бы без сознания или метались в приступе истерии, и я вполне понял бы их.

— Это чудовище — тот засранец, — так он вообще выдавал себя за вас. Как вам это нравится? Честно говоря, я вначале обманулась и поверила, что он — это вы. Как вы смотрите на то, чтобы пожевать немного? Там в доме полно всякой жратвы. — Она улыбнулась. — Консервы. Этот так называемый дикарь запасся ими на год вперед.

Я сказал:

— Успокойтесь, у меня нет ни малейшего желания насиловать вас. Даже если бы я и хотел, боюсь, у меня мало что получилось бы.

— Вы что, серьезно?! Ой, не могу! Ну и везет мне на мужиков! Третий подряд и вновь неспособный!

Следующие ее слова заставили меня буквально подпрыгнуть от неожиданности:

— Никогда не думала, что у кого-то это может быть таким же большим, как у Дока. И, могу побиться об заклад, таким же бесполезным.

Ее неподражаемое хладнокровие привело меня в замешательство, хотя она, вероятно, тоже находила меня довольно странным. Я попросил ее идти к дому впереди меня. Она успела показать себя умелой и довольно опасной женщиной, и поэтому я не хотел чувствовать ее за своей спиной, пока не стану доверять ей.

Дом находился на высоте пятнадцати метров над землей. Основой его служила платформа, опирающаяся на четыре огромных ветви, смотрящих на четыре стороны света. Основой его были стволы бамбука, прикрытые сверху крышей из соломы и широких пальмовых листьев. Подняться к нему можно было по лестнице из клиньев нержавеющей стали, вбитых прямо в ствол дерева. Дерево для этой цели не годилось, так как оно сгнило бы в течение нескольких месяцев.

Женщина, которая до сих пор еще не представилась мне, развела огонь в очаге из камня, сложенном мною прямо на полу, и устроилась рядом, завернувшись в обнаруженное в доме одеяло.

В доме был полный беспорядок. Пол загажен до безобразия гниющими отбросами и остатками пищи, пустыми банками консервов. Кто-то устроил в углу туалет, не утруждая себя необходимостью выходить из комнаты, Если тот псих, устраивая это безобразие, хотел имитировать мой образ жизни, то я должен признать, что он был большим сумасшедшим, чем показался мне вначале. Никто так не беспокоился о гигиене личных гнезд или пещер (смотря по тому, где им приходилось устраиваться на длительное проживание), чем обезьянолюди, вырастившие меня. Одна из кроватей из бамбука выглядела так, будто на ней валялся слон. Одна из ножек, несмотря на исключительную прочность материала, была сломана пополам.

— Да, кстати, — внезапно вспомнила женщина, — меня зовут Триш Вайлд. Я член экспедиции профессора Эверфилда, очень известного ботаника. Я работаю у него ассистентом. Мы как раз работали в самой чаще, разыскивая разные экзотические растения, когда меня похитили. Если бы он не застал меня врасплох, я бы ему все ребра переломала, и он сейчас бы догнивал там, где напал на меня.

Потом он приволок меня сюда, швырнул на кровать и стал отводить душу. Господи, как же он прыгал на мне! Видишь, даже ножка сломалась. Но самое смешное, что ему так и не удалось войти в меня. И каждый раз был вынужден спускать мне на живот. В отместку он едва не откусил мне груди своими зубами.

— Я заметил следы, — подтвердил я.

— До чего же он был отвратителен с его вонючим дыханием и огромным животом! Он испачкал меня своей слюной с ног до головы. Судя по всему, ему очень хотелось засунуть свою шишку мне в рот, но он знал, что я ему сразу бы ее откусила.

Триш Вайлд получила лучшее в мире образование, но в выражениях не стеснялась и ничем не уступила бы какой-нибудь портовой шлюхе. Судя по всему, она уже успела использовать свой весьма обширный лексикон применительно к обстоятельствам. Что оставалось для меня непонятным, так это почему она сразу выбрала со мной именно этот тон, лишенный какой-либо стеснительности и ограничений. Быть может, она думала, что мое «звериное» воспитание избавляло меняет эмоциональной реакции на так называемые матерные выражения? Как оно, впрочем, и было в действительности.

— Вы действительно очень устали? — спросил я.

— Ну, во мне еще осталось немного энергии, а что?

Если я хотел, чтобы она не создавала мне больших проблем и пошла со мной по собственному желанию, мне не оставалось ничего другого, как рассказать ей, хотя бы частично, о себе и о моих планах. Поскольку она была служительницей Девяти, я не выдавал никакого секрета. Таким образом, я рассказал ей все, что случилось со мной с момента нападения кенийцев на мою плантацию, тщательно избегая любого намека на ее кузена. О Ноли я лишь сказал, что ему удалось удрать от меня, предварительно поклявшись отомстить, для чего он отправился в Англию на розыски моей Клио.

— Вы уже принимали эликсир в этом году? — спросил я.

— Нет еще, — ответила она. — У меня вызов на следующий месяц.

Значит, в то же время что и Клио. Но я не сказал ей об этом. Не стоило предвосхищать события. Триш сама об этом догадается, как только увидит ее в пещерах. Я был уверен, что они уже не раз встречались во время инициаций.