Серые братья - ТОМ ШЕРВУД

Рука его, придерживающая пса, чувствовала, как утекает из-под ладони живое тепло и на смену ему приходит мертвенная прохлада.

– Сволочь ты! - сказал он, наклонившись к молчащему противнику. - Собаки-то в наших играх при чём?!

Через час с небольшим, выехав на кромку невысокого берега, он добавил к этой фразе - «и лошади!» Снял с безропотного усталого животного груз, вынул и взвёл арбалет и, выставив лошадь на самый край, выстрелил ей в бок. Когда снизу донёсся тяжёлый всплеск, деловито сказал:

– Отпустить не мог. Если бы тебя нашли здесь - значит, и мы с Совой здесь. Извини.

Снял с убитого снаряжение и выбросил тело вслед за лошадью, а потом сбросил и тело поджарого добермана. Ещё через полчаса он пробрался в развалины старой крепости неподалёку от порта. Прокрался вглубь, лёг между каких-то камней и устало прикрыл глаза. А ещё минут через пять совсем рядом с его ухом кто-то негромко сказал:

– Топаешь, как бегемот. Здравствуй, Бэн.

– Здравствуй, Сова, - улыбнулся и привстал на локте Бэнсон.

– Жив. Это же надо. Как странно. Ну, говори.

Когда Бэнсон выложил всё, что случилось со времени их последней встречи, принялся делиться новостями Сова.

Прошло два часа. Небо стало светлеть. Сова, получив множество непростых новостей, замолчал. У него была трудная работа: он думал. Бэнсон понимал это, и всё-таки не удержался, спросил:

– Ты не знаешь, где это место «между волком и собакой»?

– Это не место, - ответил Сова. - Это время. Особое время сумерек, пять - десять минут, когда ещё настолько светло, что можно увидеть животное, но уже настолько темно, что нельзя определить - волк это или собака. Миг некоего оцепенения в мире, миг призрачной силы. Похоже, Вайер дорос до магии. Эх, старательные мои монахи. Как я просил, чтобы его не отправляли без меня! На час опоздал, даже меньше.

Он снова умолк. Молча лежал и Бэнсон, смотрел на утрачивающие яркость звёзды - и незаметно уснул.

– Пора, - разбудил его голос Совы. - Сейчас Дэйл поведёт своих.

– Кто это? - протирая глаза, спросил Бэнсон.

– Сейчас увидишь.

Пригибаясь, они немного прошли, легли на край высоко поднятого уступа и принялись смотреть вниз. Через десяток минут на узкой тропе под ними показалась вереница детей. Разного пола и возраста, здоровые и калеки, в рванье и в приличной одежде, - зевая, подпрыгивая, размахивая ручонками, они торопливо и деловито шли в сторону порта.

– А вон парнишка одет просто по-барски, - прошептал Бэнсон.

– Это Пит, - также шёпотом пояснил Сова. - «Благородненький дай». Его недавно украли компракчикосы. Всё, что нужно, я уже увидел и услышал. Кроме монахов, домочадцев скупщика краденого и семьи Стэнтока мы должны вывезти из Плимута и этих детей, Бэн. Тогда Пит вернётся домой, а Милый Слик отправится на знакомый тебе край берега.

– Кто все они такие? Расскажешь?

– Долгим будет рассказ. Хотя времени у нас - больше, чем нужно: до следующей ночи.

– А где дом Пита?

– Очень далеко, Бэн. В Новой Англии.

– В Америке?!

– Там.

ГЛАВА 8

КОСТОЛОМКА

На свете есть гнусные негодяи, торговцы рабами, которые хватают живых людей и продают их, как вещи. Есть гнусные страны, которые занимаются тем же. И, кажется, плачет Небо, глядя на это.

Но среди,негодяев есть совсем уже черные души. Их называют комкракчикосы. Внешне они как люди. Но смысл жизни их в том, чтобы похищать детей и продавать их. Иногда за детей платят очень дорого, очень.

КОМПРАКЧИКОСЫ

Пит любил море. Да и как не любить, когда ты живёшь на самом его берегу, родители твои весь день работают в доках, и отроду тебе - восемь лет.

Америка! Край Карибского моря, Новая Англия. Бедняки, приехавшие сюда лет десять назад, теперь - благополучные люди, если не сказать - состоятельные. И вот уже можно покинуть маленькую наёмную квартирку и купить небольшой домик: деньги прикоплены. И супруге можно оставить работу, заняться хозяйством, и родить Питу маленькую синеглазую сестрёнку. Питу, любимцу, доброму, воспитанному, аккуратному.

Вот только бегать к морю днём Питу нельзя: он должен сторожить квартирку со всем накопленным за десять лет имуществом. Замок в двери - старинный, таких уж не делают теперь, - а ключ от него потерялся. Так что у младшего члена семьи есть нетяжёлое, но достаточно скучное дело: в то время, когда соседские мальчики бегут, мелькая пятками, купаться или ловить с лодок рыбу, он должен сидеть в душной квартирке и читать всякие умные книги.

Должен был! До чего же богат мальчик в восемь лет, до чего счастлив, когда у него есть настоящая тайна! Маясь от скуки, сел как-то Пит на крыльце, взял гладкую дощечку от фруктового ящика и угольный, в бумажной трубочке, грифель, и стал рисовать парусник. Грифель весело трудился, поскрипывая. Парусник кипел парусами, и кипело под ним взлохмаченное крепким бризом море. Вдруг обточенный уголёк выскользнул из бумажки и упал в щель между досками. Пит полез под крыльцо и здесь, среди щепок и пыли, нашёл и грифель, и потерянный ключ.

Тайна! Как же сладко, когда она у тебя есть!

Теперь, когда родители отправлялись в док, Пит, немного выждав, замыкал дом и что было сил нёся к морю. Он не сказал про ключ маме и папе, но давайте простим ему эту хитрость: ведь тогда его стали бы отправлять то на рынок, то ещё по каким-нибудь домашним делам, а так - он мог целые дни проводить возле своего тёплого моря.

А порт! Сколько любопытного, яркого там можно увидеть! Сколько диковинных вещей продаётся в полдень на незаконной, прячущейся от полицейских маленькой ярмарке! А после неё, когда изнывающий от жары полицейский всё-таки появляется, и торговцы с безразличными лицами торопливо расходятся в разные стороны, можно прийти и постоять, застыв в немом восхищении, перед невиданным чудом: слепой старик в огромной шляпе, в пиратских одеждах (и, говорят даже - сам в прошлом пират!) крутит ручку, торчащую из стенки большого, сверкающего лаком ящика, и из его таинственных недр летит музыка.

– Какой симпатичный мальчуган, - раздался вдруг за спиной Пита хриплый, прокуренный голос.

Пит, с трудом отведя взгляд от музыкального ящика, повернул голову. Сзади стояли два моряка. Гладко выбритые лица, добротная, дорогая, - но без щёгольства, - одежда.

– У тебя есть братик или сестрёнка? - спросил Пита один из них.

– Нет, - ответил Пит. - А для чего вам?

– Тут, видишь, какое дело, - сказал, почесав нос, моряк. - У нас друг сильно болен. У него есть вот такая же музыкальная штука. И он нас попросил - отдать её кому- нибудь на берегу, желательно - детям. Ведь дети лучше взрослых понимают, что такое - крутить эту ручку! И, заметь, не продать, - хотя эта штука стоит очень дорого, - а отдать. «Пусть, - сказал наш друг, - дети радуются».