Империя мертвецов - Кэйкаку Ито

– Мне все доложили, доктор Ватсон. Омура. Омура Масудзиро… Так меня раньше звали.

– Раньше?..

Я обернулся на Кавадзи, полагая, что на этом месте следует попросить объяснений.

– Их превосходительство Омуру следует называть родоначальником военных сил Японской империи. Он занимал пост первого вице-министра Министерства войны в новом правительстве и занимался модернизацией нашей армейской системы, положив в основу мертвецов. Пока десять лет назад его не убили.

– Убили?.. – переспросил я и сам понял, насколько это по-идиотски прозвучало. Но человек, представившийся Омурой, не обратил на это внимания, снисходительно кивнул и позволил Кавадзи продолжать.

– На него напали мертвые солдаты. Самые страшные удары пришлись на лоб, левый висок и правое колено. Ногу удалось ампутировать, но мозг также получил значительную травму, и врачи из числа людей ничего с нею поделать не могли.

– Мистер Омура принадлежал к революционному правительству?

– Он родом из Тёсю, – ответил Кавадзи, это по местным понятиям означало «да».

От моего внимания не ускользнуло «из числа людей».

– Этого человека вылечило То Самое? Разве оно не служило прежнему правительству?

– У нас маленькая страна. Даже когда мы разделились на «своих» и «чужих», связи остались. Переводчиком Сибусавы на Всемирной выставке был Александр фон Зибольд, и он служил в Японии дипломатом, когда господин Омура получил свои тяжелые ранения. Среди врачей, которые занимались его здоровьем, была Кусумото Инэ.

Мне серьезно не хватало фоновых знаний о Японии, поэтому логическую цепочку Кавадзи пришлось уточнить:

– Зибольд… Я слышал, человек с такой фамилией привез в Японию немецкую медицину?

– Александр – сын того Зибольда, а Кусумото Инэ – дочь.

У меня в голове как будто зажегся свет, и я вспомнил имя. Филипп Франц фон Зибольд. Он, так же как и я, разведчик, проник в Японию по тайному указанию Германии. Кажется, это было лет пятьдесят назад. Когда я читал материалы о Японии в архивах в голове у Пятницы, то это имя всплывало. Я еще подумал, что он для меня как предшественник: также шпион и врач. Хотя врач из меня, конечно, сомнительный.

– С тех пор я мертв, – бодро хохотнул Омура. – Меня очень глубоко ранили в голову, обычная медицина тут бессильна. Я пополнил ряды мертвецов. Я сам сын врача, поэтому хорошо понимаю, насколько невероятно то, что случилась с моим телом.

– Получается, То Самое внедрило в вас некрограмму?

Вероятно, не имеет смысла спрашивать у него, как подобное возможно.

– Частично. По крайней мере, поначалу. Сейчас я уже и сам не понимаю, до какой степени я остался прежним, а до какой – управляем некрограммой. В конце концов, это временная мера. Мой разум не выдерживает нагрузки некрограмм и постепенно разрушается. Удивительно, что мне вообще удалось продержаться столько времени. Полагаю, в недалеком будущем я окончательно стану мертвецом. Или, по меньшей мере, стану таковым в глазах окружающих. Я, впрочем, намерен покончить с собой прежде. Мой долг исполнен. Армия реформирована, Сацумское восстание подавлено. Мне больше не о чем сожалеть. Я доволен. Пусть даже это умиротворение навеяно мне некрограммой, – равнодушно поделился Омура.

Кавадзи посмотрел на него грозно:

– Ваше превосходительство, революционному правительству без вас не обойтись! Мы по-прежнему нуждаемся в вашей силе. Политика Российской империи требует срочного внимания. У нас есть основания полагать, что Великая Цин[50] долго не продержится. А когда Цин падет, они потянутся к Японии.

Голос Кавадзи наполнился необычным жаром: должно быть, он распалился из-за внутренних разногласий нового правительства, но мне до них особого дела нет. Я коротко кивнул, прекращая спор о внутриполитических японских делах, и спросил:

– Когда То Самое исчезло?

– Вскоре после того, как оно вылечило их превосходительство. Я думаю, оно закончило исследования в нашей стране. Мы ищем его до сих пор, но мир, к сожалению, велик. Мы отправили военных наблюдателей по всем государствам еще и для того, чтобы его отыскать. Оно в самом сердце конфликта.

Мне вспомнился Ямадзава. Получается, он не нашел Того Самого в Плевне, но все же столкнулся с ним, пусть и по проводной связи, на родине.

– А что это за пишущий шар?

– То Самое оставило его нам в качестве сувенира.

– Японское правительство получало от него указания?

– «Осато Кемистри», – ушел от прямого ответа Кавадзи.

Я вскинул брови:

– И это оно же велело заполучить «Записи Виктора»?

– Это придумали в «Осато». Разумеется, оставленная Тем Самым копия мозга намекнула, что подобный документ существует. Некие секретные материалы, что содержат «такие данные, которые нельзя передать по цепочкам связи». Естественно, мы хотели заполучить революционные некротехнологии.

И вероятно, такие, которые продлевают жизнь. Жизнь Омуры спасена, пусть и в извращенном смысле, и убитого в прошлом году министра внутренних дел Окубо тоже можно было спасти. Впрочем, хотел бы того сам усопший или нет – совсем другой вопрос. Глядя на Омуру, жизнь в котором теплилась благодаря этой фантастической технологии, я уточнил:

– Но вы так и не смогли расшифровать «Записи»?

– Да, код выходит далеко за пределы наших возможностей. И тут появились вы. Нет смысла цепляться за текст, который не можешь прочитать. Изначально мы собирались просто отдать его.

– Думаю, это значительно облегчило бы нашу работу.

Кавадзи бросил на Омуру взгляд, и тот взял слово:

– Была причина, по которой этот вариант развития событий не состоялся. Да, чем раскрывать связь японского правительства с Тем Самым, нам было бы выгоднее просто передать вам «Записи». «Осато» выполняла для него роль вспомогательной лаборатории, но, как вы могли видеть, постепенно она превратилась в рассадник биологического оружия и безумия. Такого международное сообщество бы не потерпело. Эта информация породила бы ворох проблем в будущем.

– Тогда почему?..

– Потому что мы не знали, что в «Записях».

Где-то я подобное уже слышал. Тем временем Омура продолжал:

– Я неожиданно задался вопросом: а в самом ли деле там описаны некротехнологии? То Самое изучало у нас не только заразные и эндемические болезни, но также штаммы вполне безобидных для человека микроорганизмов, животных и растений. А что, если в «Записях» содержатся запретные для человечества инновации? Скажем, рецепт взращивания бактерий, которые способны устроить этническую чистку? Предположим, вы бы успешно расшифровали записи и узнали об этом. Что тогда? Если бы такая правда всплыла на поверхность, никто не поверил бы, что мы тщетно бились над кодом.

Та же логика, которую я в последний момент разгадал за намерениями Адали.

– Ваше превосходительство, а когда вам в голову пришла эта идея?

– Гм, – стал припоминать Омура.

– Ваше превосходительство… – Я осторожно перевел дух. – Скажите, касались ли вы лично тех перфокарт?

Омура утвердительно кивнул, и на