Ренегат - Артем Мичурин

— Что там? — крикнул Стас.

— Ушёл таки паразит! Но сувенир оставил.

Охотник поднялся, держа в руке небольшую пластину, изначально, судя по всему, овальной формы, а сейчас расколотую пополам. Чёрная с одной стороны, с другой она была вымазана белёсой субстанцией.

— Возвращаемся? — кивнул Стас в направлении освещённой костром стоянки.

— Да. Под землю я уж за ним не полезу. Глянь, какая хреновина, — протянул Коллекционер пластину.

— Хм, — Стас опустил дробовик и взял трофей. — Жёсткая. На здоровенную чешую похожа.

— Ты на скол посмотри, а лучше пощупай. Чувствуешь, расслоилась в центре? Трещинами пошла, а отверстия нет, излом только.

— Удержала пулю?

— Прикинь, какова тварюга. Может, и не плохо, что вы её спугнули. А то, высунись такая падла в метре от меня, глядишь, и дотянуться бы успела. Пока там всю чешую переломаешь. Из неё же броню шить — милое дело. Да, любопытный экземпляр. Жаль, побольше разглядеть не удалось.

— Я тут тоже кое-что нашёл, — подойдя к костру, Сатурн передал охотнику странный, похожий на корягу предмет. — Отстрелил, наверное.

— Ну-ка, — Коллекционер принял из рук Старшего брата находку, едва не светясь от любопытства. — Что тут у нас? Да это же… Ты мой дорогой! — расплылся он в улыбке, глядя в глаза Сатурну, от чего тот несколько растерялся, не зная, как реагировать на подобный приступ дружелюбия. — Вот молодчина! Как доберёмся до Кутузовского, обязательно сообщу о проявленном тобой героизме, пусть к награде представят.

Великан хмыкнул и смущённо улыбнулся.

— Да чего там.

— Красота какая, — закончив с торжественной речью, охотник тут же потерял интерес к новоиспечённому «герою» и переключился на изучение артефакта. — Вы только посмотрите, — провёл он ладонью вдоль серпообразной его половины, не касаясь гладкой чёрной поверхности с мелкими зазубринами на вогнутой стороне. — Острая, должно быть. Прямо серрейтор. Такая хрень в ляжку воткнётся, располосует сверху донизу. Да, пожалуй, и кость перерубить сможет.

— Что это у тебя? — Стас кивнул Сатурну на правое плечо.

— Где?

— Да вот же, — он подошёл и отогнул несколько слоёв вспоротого на бронещитке кевлара, из-под которого блеснула свежей царапиной сталь.

— Покажи, — заинтересовался охотник. — Ну нихрена! Повезло тебе, дружище. Чуть более легкомысленное отношение к средствам индивидуальной защиты и пришлось бы переучиваться на левшу. Эх, жаль, ни одного трупа под рукой нет. Сейчас бы мы рабочие характеристики этого «клинка» проверили.

Великан поморщился.

— Я лучше спать пойду.

— И я тоже, — поддержал идею Стас. — А тебе, — обратился он к Коллекционеру, — приятного времяпрепровождения. Надеюсь, эта тварь не вернётся за своим инструментом.

— А если вернётся, вас разбудить? — усмехнулся охотник.

— Не сочти за труд.

Сон долго не шёл к Стасу, а когда пришёл, то принёс собой лишь вереницу диких образов, проступающих из холодной мглы. Был в нём только один положительный момент — краткость.

— Подъём, неврастеник.

Лёгкий удар по ноге вырвал из липких объятий кошмара.

— Что? — Стас сел и заморгал, продирая глаза. — Уже шесть?

— Пять сорок, — ответил Коллекционер, прихлёбывая из кружки. — Не могу уже бормотанье твоё слушать. Полночи терпел.

— Я опять говорил во сне?

— Да пиздец просто, рот не закрывался.

— О чём?

— Бред какой-то нёс горячечный, как обычно. Знаешь, Станислав, тебе нужно внимательнее следить за здоровьем. Нервы — это, брат, не шутка. Сначала кошмары снятся, потом мысли странные в голову лезут, а заканчивается всё маниакальной одержимостью с иррациональной тягой к убийству.

— Твоя история болезни мне известна, — Стас плеснул в кружку воды и поставил на угли догорающего костра. — Чёрт. Холод собачий. Мясо осталось?

— Нет. Мало я провианта захватил, не рассчитывал на пешую прогулку. Есть тыква. Будешь?

— Давай.

Коллекционер достал узелок с засушенными коричневыми ломтиками, развязал и положил рядом.

— У Фомы подкрепимся. Не откажет, наверное. А этому всё нипочём, — кивнул он на мирно похрапывающего Сатурна. — Спит как ребёнок. Видать, совесть чиста, аки у агнца божьего.

— В таком случае удивительно, как тебе вообще спать удаётся.

— Мне проще, у меня совести нет.

— И этот человек рассуждает о моём психическом здоровье, — покачал головой Стас.

Потревоженный разговором Сатурн заворочался, чмокая обветренными губами, и открыл глаза.

— Который час?

— Пробудилась, радость моя? — ласково поинтересовался охотник. — Гусляры ночью не кусали?

Великан исподлобья глянул на «странного» компаньона, фыркнул и сел, закутавшись в одеяло.

— Скоро уходите?

— Да, — ответил Стас, запивая малоаппетитные кусочки тыквы подогревшейся водой. — Остаёшься тут за главного часа на три. Сиди тихо, никуда не шастай. От огневых контактов тоже попрошу воздержаться, наконтактировались уже. Так что, если кого незнакомого заметишь, не шмаляй сразу. Затаись и пережди, может сам уйдёт. Хотя, с твоими габаритами… — Стас задумчиво поскрёб щетину. — В общем, действуй по обстановке, но без фанатизма. Понял?

— Так точно, — кивнул Сатурн.

— И это, — Коллекционер указал великану на грудь пальцем, после чего совершил им хитрое круговое движение, — броню под жопу сунь. — Он принял зловещий вид и соответствующим голосом продолжил: — Гусляры не прощают.

Старший брат, судя по всему, воспринял предостережение охотника всерьёз, и, немного подумав, уселся на рюкзак.

— Так нормально?

Коллекционер пожал плечами.

— Жопа твоя. Сам решай, насколько она тебе дорога.

— Он шутит, — успокоил Стас. — Вряд ли гусляр вернётся. Скорее всего, эта гнида уже подохла в своей норе.

— Не скажи, — без тени юмора возразил охотник. — Насекомые чрезвычайно живучи.

— Никакое это не насекомое. И вообще я сомневаюсь, что такая хрень могла из жука эволюционировать. Тут, как пить дать, без затейников-генетиков не обошлось. А учитывая близость Легиона…

— М-м. — Коллекционер задумчиво оперся подбородком о кулак. — Интересная теория. И, честно говоря, с моей собственной она расходится в сущих пустяках. Я-то всё же считаю, что основой послужило именно насекомое. Может, товарищ более близкий к научным кругам сумеет нас рассудить?

Сатурн поймал на себе вопросительные взгляды и насупился, предчувствуя неладное.

— Ну давай, колись, — поторопил его Стас. — Ваши умельцы чудо это сварганили? Мы никому не расскажем.

— Не понимаю, — пробурчал великан.

— Чего ты не понимаешь? Гусляр — ваших рук дело?

— Это зак…

— Ай, — махнул рукой Коллекционер. — И без твоей закрытой информации ясно, откуда ноги растут. Я одного только не понимаю — по кой хрен вы его на волю выпустили. Это эксперимент такой что ли? Изучаете эффективность своего биологического оружия?

— Да что вы ко мне привязались? — рыкнул Сатурн. — Я ничего не знаю об этом.

— Ладно, не донимай парня, — обратился к охотнику Стас. — Он ведь просто солдат, расходный материал. Кто станет посвящать его в планы Легиона? Пометят себе в анкете, что образец номер два продемонстрировал боевую эффективность выше, чем образец номер один, на том и закончат. Давай уже собираться.

— Да, — согласился Коллекционер, вешая на плечо зачехлённую СВУ, и автомат на шею, — бестолковое дело. Всё равно, что спрашивать у лабораторной крысы, о целях научных изысканий.

Сатурн шумно выдохнул в холодный воздух облачко пара, но промолчал, демонстрируя незаурядную выдержку.

— Ну всё, — Стас закинул вещмешок за спину и взвалил на плечо укутанный брезентом пулемёт. — Постарайся в течении трёх часов никого не убивать.

Коллекционер, проходя мимо сидящего великана, ухмыльнулся и прошептал заговорщически:

— А броню всё же подложи.

— Ну, что скажешь? — Стас обернулся и посмотрел на оставшиеся в паре сотен метров позади руины.

— Он не палач, — ответил охотник.

— Вчера ты говорил, что он не боец.

— Тогда я ошибся, а сейчас уверен.

— Молодость и наивность ещё ни о чём не свидетельствуют.

— Абсолютно. Вот, помню, я в его годы…

— Давай об этом позже.

— Эх, — вздохнул Коллекционер и совсем по-стариковски закашлялся. — Вечно вы, молодёжь, спешите куда-то, не слушаете старших, не интересно вам наше брюзжание. Да?

— А ты что, старый очень?

— Уж почитай четвёртый десяток к концу близится. Не многие в нашей профессии этим похвастать могу.

— Четвёртый десяток — это сколько?

— Ну, тридцать пять — тридцать семь, где-то так.

— Ты своего точного возраста не знаешь?

— А мне свидетельств не выдавал никто. Разве что вот, — охотник поднял левую руку и продемонстрировал глубокий кривой шрам на ребре ладони. — Серый сосед по выгребной яме «расписался».