Рукопашный бой - Виктор Милан

– Следуйте за мной, – приказал Габби и пустил «Беркута» бегом к южной стене. Толчки тяжелых шагов робота били по его копчику даже сквозь мягкое сиденье: у «Беркута» была походка, как у мула. Нельзя сказать, что машина вообще могла мягко двигаться на больших скоростях, но его «Краснохвостый» оказался хуже, чем большинство роботов этой модели.

Разведчики, первыми раскрывшие уловку врага, звали на помощь. Ложные Голубые обрушили на них всю огневую мощь и заставили отступить. Но самое плохое заключалось в том, что некоторым диверсантам удалось проскользнуть мимо охраны на территорию ХТЭ.

Габби уже видел стену. На экране кругового обзора мелькали вспышки, словно масса огненных мух, и все это происходило внутри территории. «Я чересчур медленно двигаюсь», – подумал Габби. Он заставил робота согнуться и подпрыгнул.

Когда «Беркут» стремительно поднялся над низкими фабричными зданиями Южного сектора, уши Габби заполнил рев реактивных двигателей. Он напрягся, изо всех сил стараясь прямо держать машину под порывами неожиданно сильного бокового ветра. Пули застучали по броне «Беркута», словно клювы куриц, собирающих просо.

Габби был не слишком опытен в прыжках на роботах. Возможно, потому, что не любил прыгающих роботов, пожалуй, кроме грозного девяностопятитонного клановского «Гладиатора». Габби приходил в восторг от больших машин: чем массивнее, тем лучше. В этом он сильно отличался от сестры, прыгавшей через все подряд на своем неразлучном «Фениксе».

Но тут существовало препятствие: отец не разрешал ему водить большие машины. Дон Карлос предпочитал, чтобы его сын стал командиром подразделения скоростных роботов. Габби запрещалось водить не только «Атласа», но и старого отцовского «Мастера».

Ракеты, направленные на него с вершины стены, оказались для Габби сюрпризом. Подключившись к связи позже других, он не ожидал, что у диверсантов имеется оружие такого класса, специально созданное для борьбы с роботами. Ни одна из ракет не задела «Беркута», но от неожиданности пальцы водителя слегка заметно сдвинули назад переключатель реактивных двигателей.

Этого оказалось достаточно, чтобы машина нырнула вниз, слегка задев крышу фабричного здания, и с оглушающим треском упала лицом вниз.

– Публика хочет видеть взрывы, Арчи, – настойчиво произнесла Мариска Сэвидж.

– Публику также волнуют интересные истории, – неуступчиво ответил Арчи Вестин. Эти двое вели самые вежливая споры, которые когда-либо видели в Семнадцатом, их уравновешенности удивлялся весь полк. Эта парочка вместе с Сумой, Дианой Васкез и двумя одетыми в голубые комбинезоны охранниками надзирала за множеством полковых ребятишек в подземном лазарете, который во время тревоги превращался в бомбоубежище.

– Если обстрел усилится или дойдет до нас, мы сможем угодить в самую гущу событий, как того страстно желает твоя душа, – объяснил Арчи. – Нам дан единственный шанс гуманизировать Семнадцатый для нашей аудитории, показать, что наемники не просто хладнокровные машины для убийства, как роботы, которыми они управляют.

Диана улыбнулась. В каждой руке она держала по ребенку и что-то успокаивающе им напевала. Детишки постарше спокойно занимались игрушками. Они не выглядели испуганными, хотя слышали доносящийся снаружи грохот взрывов: сказывалось воспитание «Ка-бальерос».

Сума рассмеялся и захлопал в ладоши:

– Мне нравится твоя мысль. Арчи. Это просто здорово!

Под мышкой у шефа ацтеков висело автоматическое ружье. Отец шестерых детей, он, как и Диана, много свободного времени тратил на работу в полковом детском садике. Его собственные дети, как и сын Дианы и большинство полковых юнцов, сейчас находились в спорткомплексе. Малышей собирались перевезти на фабричную территорию, когда весь полк передислоцируется.

– Арчи, – притворно сердито сказала Мариска, – если ты собираешься выражаться настолько поэтически, по крайней мере, подожди, пока я не включу аудиозапись.

Арчи рассмеялся:

– Почему ты этого не делаешь? Посмотрим, вспомню ли я впоследствии, что сейчас говорил.

Усмехнувшись, операторша включила голокамеру, но в этот момент вошли двое Голубых, мужчина и женщина, сбежав вниз по ступеням лестницы. Охранники недоуменно посмотрели на них. Старший нахмурился и хотел что-то сказать, но женщина подняла автоматический пистолет и коротко выстрелила ему в рот.

Звук выстрела разрушил мирную тишину помещения. Некоторые дети начали плакать. «Хорошие» «Кабальерос», прежде чем начать лить первые слезы, уже, лежали на полу животами вниз.

– Считайте себя заложниками, – произнес мужчина. У него были светлые волосы и раскосые черные глаза. – Сохраняйте спокойствие, и никому...

Сума позволил ружью незаметно сползти вниз так, чтобы курок лег ему в ладонь. В следующую секунду он вскинул его и выстрелил, угодив женщине, переодетой в голубой комбинезон, в живот и отбросив ее выстрелом на стойку в углу. Откинувшись назад, она ударилась головой о металлическую вешалку и рухнула на колени.

Двигаясь, словно мангуст, мужчина-диверсант выстрелил в застывшего на месте Голубого, как только тот протянул руку к спрятанной под мышкой кобуре пистолета, а затем выпустил целый залп пуль из штурмового ружья в сторону Сумы. Шеф ацтеков нырнул под операционный стол. Через долю секунды град пуль обрушился на тонкий металл основания стола в поисках противника.

Арчи Вестин с размаху ударил человека с ружьем, заставив его отлететь к стене. Затем Арчи врезал ему кулаком в живот, и убийца уронил ружье.

Тело диверсанта не пострадало от его ударов: пуленепробиваемый костюм под голубым комбинезоном охранника ХТЭ задерживал большую их часть. Он двинул Арчи коленом в пах и затем отшвырнул в сторону коротким ударом локтя в лицо.

Вновь вынырнувший Сума выстрелил в живот нападавшего. Диверсант завопил: даже в пуленепробиваемом костюме выстрел из ружья подобного калибра причинил ему сильную боль. Он выхватил кинжал и шагнул вперед.

Шеф ацтеков всадил еще три заряда в тело диверсанта. Последний разнес ему лицо, и тело хлопнулось на пол.

Арчи заставил себя разогнуться. В руке он сжимал один из пистолетов упавшего.

– Не двигаться!

Эти слова свистящим шепотом вылетели из окровавленных губ женщины-диверсантки. Она сидела, прислонившись спиной к стене и прижав дуло пистолета к уху четырехлетней Люси Арагон, оказавшейся на фабричной территории потому, что у нее подозревали сложный случай кори. Голубой комбинезон на животе женщины лопнул и разошелся, открывая черный костюм коммандос ОДОНа. Лицо было похоже на кровавую маску. Углом вешалки у нее срезало часть кожи с головы, а в результате выстрела Сумы у женщины к тому же шла кровь изо рта. Но ее голубые глаза сверкали фанатичным блеском, свойственным всем агентам «Слова Блейка».

Диана Васкез застыла позади стола, все еще держа ребенка в левой руке. Правая рука застыла у бедра. Очаровательное личико, напоминавшее Мадонну, окаменело.

Убийца посмотрела на Суму.

– Ну? – приказала она.

Правая рука Дианы Васкез взлетела вверх. Диверсантка заметила это движение. Она повернула голову в ее сторону.

Портативный пистолет в руке Дианы выстрелил, пуля поразила женщину в левый глаз. Окровавленная голова импульсивно откинулась назад, и тело сотрясла агония, которая передалась пальцам, нажимавшим на курок. Прозвучало три выстрела. Но конвульсии умирающей отодвинули пистолет прочь от головки Люси, и единственным вредом, который причинили эти три пули, стали отколотые от потолка куски белых звукоизоляционных плиток.

Мариска Сэвидж, снимавшая всю эту сцену, уронила голокамеру и бросилась вперед, чтобы подхватить на руки истерически плачущую Люси. Она обернулась к обоим «Кабальерос» и обвиняющим тоном воскликнула:

– Дети могли погибнуть! Диана опустила оружие.

– Больше они не будут угрожать моим детишкам, – сказала она.

– Но вы подвергали детей риску!

Во время спора Сума быстро осмотрел тела. Затем нажал на кнопку интеркома в стене, чтобы сообщить о случившемся в центр охраны ХТЭ. Теперь он опустился на колени перед одним из настоящих Голубых, тряся его за плечи.

Шеф ацтеков поднял голову на операторшу:

– Мы ничем не рисковали, мисс Сэвидж. Если бы они взяли нас заложниками, то дон Карлос приказал бы залить сюда пару сотен литров бензина и бросил бы спичку. Или это сделал бы кто-нибудь еще.

Сэвидж с трудом перевела дыхание и побледнела.

– Мы не ведем торг за жизнь заложников, – продолжал Сума. – Нам приходится либо спасать их, либо сжигать. Третьего не дано.

Сэвидж перевела взгляд на капитана Диану Васкез. Та утешала детей, проверила, не пострадал ли кто из! них, но все же заметила взгляд операторши.

Арчи наконец почти удалось разогнуться, и он стоял, прислонившись спиной к операционному столу, массируя скулу, где уже явственно начинал проявляться огромный синяк. Он поглядел на Сэвидж, и оба одновременно покачали головой. У них одновременно мелькнула одна и та же мысль: эти «Кабальерос» настолько же чужды жителям их сверхцивилизованного Федеративного Содружества, как и кланы.