Легион Фалькенберга - Джерри Пурнелл

— По крайней мере вы сохраняете должность, — сказал Фалькенберг. — Люди из Бюро Переселения хотели назначить кого-то другого. Их отговорил Брэдфорд.

— Конечно. И это стоило нам больших денег. И ради чего? Может, лучше было бы по-другому?

— Мне кажется, вы говорили, что их политика погубит Хедли?

— Да, я так сказал. Я убежден в этом. Но результаты станут ясны после ухода. — Будро говорил, обращаясь скорее к самому себе, чем к Джону. — Теперь они так ненавидят нас, что из чистой ненависти противятся всем нашим предложениям. И мы поступаем так же.

— Похоже на политику Совладения. Русские и американцы в Большом Сенате. Совсем как дома. — В последовавшем за этими словами вежливом смехе не было веселья.

Будро открыл ящик стола и достал оттуда документ.

— Разумеется, я выполню условия нашего соглашения. Вот ваше назначение командующим нашей военной полицией. Но я по-прежнему считаю, что лучше бы вам сесть на ближайший уходящий корабль. Проблемы Хедли военным советникам не решить.

Главный старшина Кальвин фыркнул, почти неслышно, но Фалькенберг знал, о чем подумал старшина. Будро чурается слова «наемники»: термин «военные советники» ему принять легче. Джон прикончил выпивку и встал.

— Вас хочет видеть мистер Брэдфорд, — сказал Будро. — Лейтенант Баннерс покажет вам его кабинет.

— Спасибо, сэр. — Фалькенберг вышел из большой комнаты. И когда закрывал за собой дверь, заметил, что Будро снова направился к шкафу со спиртным.

Вице-президент Эрнст Брэдфорд — человечек, с лица которого словно никогда не сходит легкая улыбка. Он старается всем понравиться, но не всегда успешно. Тем не менее, ему удалось собрать вокруг себя немало сторонников, и он считает себя удачливым политиком.

Когда Баннерс провел Фалькенберга в его кабинет, Брэдфорд улыбнулся шире обычного, но тут же предложил лейтенанту показать Кальвину караульные помещения дворца. Фалькенберг кивнул, и главный старшина вышел.

Кабинет вице-президента строго функционален. Столы и стулья изготовлены из местной древесины, небрежно отделаны, а цветовое пятно создает единственная роза в хрустальной вазе. Брэдфорд одет в той же манере — в бесформенную одежду, купленную в местном магазине.

— Слава Богу, вы здесь, — сказал Брэдфорд, когда дверь закрылась. — Но мне сказали, что вы привезли только десять человек. С десятью людьми мы ничего не сможем сделать! Вы должны были привезти не менее ста верных нам солдат! — Он возбужденно вскочил со стула, но тут же снова сел. — Вы можете что-нибудь сделать?

— Со мной на корабле было десять человек, — ответил Фалькенберг. — Когда покажете, где я буду тренировать отряд, я найду остальных наемников.

Брэдфорд подмигнул ему и широко улыбнулся.

— Значит, вы привезли больше! Мы вам покажем — все покажем! Мы еще победим! Что вы думаете о Будро?

— Он кажется искренним. Встревожен, конечно. Думаю, всякий бы на его месте тревожился.

Брэдфорд покачал головой.

— Он не может принять решение. Никакое. Раньше он таким не был, но с некоторых пор любые его решения — вынужденные. Почему Колониальная администрация выбрала его? Мне казалось, вы должны были организовать мое назначение на пост президента. Мы вам дали достаточно денег.

— Не все сразу, — ответил Фалькенберг. — Заместитель не смог доказать министру целесообразность вашего назначения. Мы ведь не всесильны. Профессору Уитлоку потребовались огромные усилия, чтобы добиться поддержки Будро, не говоря уже о вас. Мы все силы потратили на то, чтобы президентом не стал представитель партии Свободы.

Голова Брэдфорда прыгала вверх-вниз, как у игрушечного болванчика.

— Я знал, что могу вам доверять, — сказал он. Улыбка его была теплой, но, несмотря на все усилия, не казалась искренней. — Во всяком случае свою часть соглашения вы выполнили. А как только СВ уйдет…

— У нас будут развязаны руки. Брэдфорд снова улыбнулся.

— Вы необычный человек, полковник Фалькенберг. По слухам, вы преданы Совладению. Когда доктор Уитлок предложил ваши услуги, я был изумлен.

— У меня не было выбора, — напомнил Фалькенберг.

— Да. — Брэдфорд не стал напоминать, что и сейчас у Фалькенберга нет выбора, но явно подумал об этом. Улыбка его стала еще шире. — Ну, теперь вам предстоит встретиться с мистером Хамнером. Он второй вице-президент. А потом мы сможем отправиться в поместье Уорнера. Я организовал там размещение ваших солдат, и там же вы сможете их готовить. Никто вам не помешает. Можете говорить, что ваши люди — местные добровольцы.

Фалькенберг кивнул.

— У меня получится. В последнее время у меня хорошо получаются вымышленные истории.

— Разумеется. — Брэдфорд снова улыбнулся. — Клянусь Господом, мы еще победим. — Он нажал кнопку на столе. — Попросите мистера Хамнера зайти ко мне. — Подмигнул Фалькенбергу и сказал: — Мы не можем слишком долго находиться одни. Кому-нибудь покажется, что у нас заговор.

— А какова позиция Хамнера? — спросил Фалькенберга.

— Подождите, пока не увидите его. Будро ему доверяет, и он опасен. Он представляет в Прогрессивной партии сторонников технологии. Мы не можем без него обойтись, но его политика нелепа. Он хочет все пустить на самотек. Если бы он своего добился, никакого правительства не было бы. А его люди все ставят себе в заслугу — как будто технология единственное, что нужно для управления. Он совсем не разбирается в управлении. Ему кажется, что можно создать партию, действуя как инженер.

— Иными словами, он не понимает политической реальности, — сказал Фалькенберг. — Думаю, ему придется уйти.

Брэдфорд с улыбкой кивнул.

— Со временем. Но в данный момент нам нужно его влияние на техников. И, конечно, он ничего не знает о нашей с вами договоренности.

— Конечно. — Фалькенберг сел и принялся разглядывать карты. В это время по интеркому сообщили о приходе Хамнера. Фалькенбергу стало любопытно, насколько безопасен этот кабинет для проведения переговоров. Брэдфорд, скорее всего, из тех людей, что размещают жучки в чужих кабинетах, однако здесь он не единственный любитель подслушивать, и ни одно помещение не может считаться полностью безопасным.

«Но тут я ничего сделать не могу, — решил Фалькенберг. — И, вероятно, этот кабинет чист».

Джордж Хамнер оказался рослым мужчиной, выше Фалькенберга и плотнее даже главного старшины Кальвина. Свободные движения сильного человека и уверенность, обычно присущая таким людям. С Джорджем Хамнером опасно вступать в драку. Они обменялись рукопожатием, и Хамнер начал безжалостно сжимать руку, проверяя Фалькенберга. И, встретив ответное давление, удивился. Двое мужчин молча стояли так какое-то время, прежде чем Хамнер расслабился и помахал Брэдфорду.

— Так это наш новый полковник полиции, — сказал Хамнер. — Надеюсь, вы понимаете, во что ввязались. Следовало бы сказать: надеюсь, не понимаете. Если вы знаете о наших проблемах и тем не менее соглашаетесь на эту работу, нам следовало бы усомниться в вашем здравом рассудке.

— Я все время слышу о том, какие серьезные проблемы у Хедли, — ответил Фалькенберг. — Если так будет продолжаться и дальше, может быть, я поверю, что положение безнадежное, но пока я этого не вижу. Итак, люди партии Свободы превосходят нас численно. А каково их вооружение и способно ли оно доставить неприятности?

Хамнер рассмеялся.

— Прямо к делу, верно? Это мне нравится. Ничего особенного в их вооружении нет, просто его много. Много небольших проблем создают одну большую, верно? СВ не разрешало здесь тяжелое вооружение. Ни танков. Ни бронемашин. Да здесь вообще так мало машин, что никакой разницы. Нет источников горючего, поэтому машины все равно бесполезны. У нас есть несколько городских монорельсовых дорог и то, что осталось от железной дороги… но вам ведь не нужна лекция о транспорте?

— Нет.

Хамнер рассмеялся.

— В данный момент это мое хобби. У нас недостаточно транспорта. Давайте посмотрим… — Рослый человек опустился в кресло, забросил ногу на ногу и провел пальцем по густым волосам, начинающимся почти от широких бровей. — Нет военных самолетов, вообще нет воздушного транспорта, если не считать нескольких вертолетов. Нет ни артиллерии, ни пулеметов, вообще нет тяжелого вооружения. В основном охотничьи ружья небольшого калибра и дробовики. Есть полицейское оружие. Военные автоматические ружья со штыками. Их немного, и почти все у нас. На улицах можно встретить все что угодно, полковник, и я имею в виду буквально все. Луки и стрелы, ножи, мечи, топоры, молоты — все, что вспомните.

— Ему не нужно знать такие нелепости, — сказал Брэдфорд. В голосе его звучало презрение, но он по-прежнему улыбался.

— Никакое оружие нельзя считать нелепым, — возразил Фалькенберг. — Если оно в руках человека, который умеет им пользоваться. А как защитная броня? Есть ли у вас запасы немурлона?