Классно быть Богом (Good to Be God) - Тибор Фишер

На одном из венков возятся два гигантских жука. Они то ли дерутся, то ли яростно размножаются. Может быть, стоит их шугануть? Неужели их больше никто не заметил? Жуки очень большие и очень шумные. Или это сообщение от природы, что жизнь продолжается?

– Давайте утешим друг друга в печали и скорби, ибо ноша, разделенная на всех, уже не столь тяжела, а утешение в горе мы обретаем среди своих близких.

Я сам удивляюсь своей чувствительности. Раньше я не был таким впечатлительным. И еще я поражаюсь собственному красноречию на своей первой заупокойной службе.

– Я не понимаю, – говорит Уилсон уже потом. – Мой брат жил, как положено. Сосед, который живет напротив, он принимает наркотики и моется раз в полгода. Ему где-то за шесть десят. Он целыми днями сидит на крыльце, надувается пивом и бросает пустые бутылки прямо через голову. С утра до вечера.

И ничего, он живет. А моего брата нет.

– Я тоже не понимаю, Уилсон, – говорю я ему, потому что действительно не понимаю. И потому что не знаю, что еще можно сказать. Наверное, надо как-то утешить Уилсона, но я не могу подобрать нужных слов. Мне самому непонятно, что я здесь делаю: утешаю практически незнакомого человека, да еще и бесплатно. – Но вы должны жить полной жизнью. И использовать ее наилучшим образом. Чтобы брат вами гордился.

У меня получается вполне убедительно. И откуда что берется?

– Я не понимаю, – говорит Уилсон.

Сегодня он повторит это еще не раз. Я потихонечку ухожу. Еду в “Бургер-Кинг”, прямо напротив интернет-кафе, и занимаю удобную позицию у окна, чтобы приглядывать за Шай и Напалмом.

Я боюсь, что все может сорваться. Например, Шай сбежит, взяв задаток. Или Напалм не придет на встречу. Или в кафе вдруг случится пожар. Но я с облегчением вижу, что Шай и Напалм увлеченно о чем-то беседуют. Шай вообще не узнать. Женщины обладают волшебной способностью преображаться до полной неузнаваемости, надев новое платье и сменив прическу. Вчерашняя яркая мега-шлюха сегодня предстала как скромная серая мышка из породы книжных червей.

Собственно, это больше всего и бесит: что иногда у тебя все получается. Время от времени, когда тебе нужен кредит, или ты приглашаешь красивую девушку на свидание, или ищешь работу, ты вдруг получаешь, что хочешь. Хотя, если честно, совсем не рассчитываешь получить. Жизнь подбрасывает неожиданную приятность, чтобы ты не разуверился окончательно и не вышел из игры. Это как выигрыши в казино: небольшая уступка азартному игроку, чтобы он продолжал делать ставки.

Я заказываю гамбургер.

Девушка за стойкой болтает с парнем, который носит из кухни заказы, и дает мне сдачу с двадцатки, хотя я дал ей десятку. То, что мы делаем машинально – так называемые рефлекторные действия, – характеризуют нас красноречивее всяких слов. Я возвращаю девушке деньги. Она озадаченно смотрит на меня. Похоже, ей пора в отпуск. До нее даже не сразу доходит, что я возвращаю ей деньги, хотя мог бы спокойно уйти. Вместе с этими самыми деньгами.

Она даже не говорит мне “спасибо”.

Я проигрываю в любом случае. Если бы я прикарманил деньги, которые мне сунули по ошибке, я бы чувствовал себя скотиной, потому что рассеянной девушке наверняка бы попало за недостающие десять баксов. У меня была одна знакомая кассирша. Работала в небольшом магазине. Я помню, как она рыдала, когда на кассе открылась недостача в несколько центов. С другой стороны, хотя сумма, конечно, смешная – и даже если умножить эти несчастные десять долларов в тысячу раз, все равно это мало для счастья, – я недоволен собой за то, что так легко отказался от легких халявных денег.

За доброту и порядочность надо наказывать. Что стало бы с миром, если бы добрые дела вознаграждались сторицей? Представьте себе, вы проведете час в муниципальной больнице, ободряя одинокого умирающего пациента, а потом вас возьмут на хорошую работу, на ту должность, о которой вы даже не смели мечтать? Вы перечислите пять долларов на счет фонда помощи жертвам голода, а назавтра выиграете в лотерею пять тысяч? Доброта превратится в условие карьерного роста, а щедрость – в крайнее проявление эгоизма.

Доброта должна быть самоценной. Может быть, бедствия, которые валятся на праведных и добродетельных – это и есть доказательство Божественной справедливости? Доброта должна стоить немалых усилий. Она должна ранить и причинять боль. Хотя, если по правде, лично я предпочел бы жить в мире, где пять баксов, отданных на благое дело, возвращаются к тебе пятью штуками, и где у каждого одинокого умирающего больного есть целая куча родных и друзей, которые заботятся о нем и желают добра.

Удостоверившись, что все нормально, я выхожу из закусочной и вижу в доме напротив цветочную лавку. Мне приходит в голову, что никто не дарит цветов Гулин. Цветы – не такой уж и знатный подарок. Они быстро вянут. И, разумеется, Гулин, если очень захочет, может сама купить себе цветы. Но сама – это уже не то. Меня страшно бесит, что Гулин не дарят цветов. Она так много работает… она – самая честная и жизнерадостная из всех нас… она заслуживает того, чтобы ей сделали что-то приятное.

– Добрый день, – улыбается мне продавщица в цветочной лавке. Но я настроен весьма решительно: я не поддамся на это дежурное радушие и не грохну все деньги в роскошный букет.

Вообще, я глубоко убежден, что покупка цветов – это напрасная трата денег. Если хочешь кого-то порадовать, купи красивую декоративную свечку, или коробку шоколадных конфет, или яркий плакат – это будет действительно ощутимый подарок. А цветы слишком недолговечны, через несколько дней их приходится выбрасывать, и, насколько я знаю по опыту, они стоят намного дороже тех же конфет или свечек.

– Вам какие цветы? – спрашивает продавщица.

Я не хочу говорить, что мне нужны самые дешевые. Хотя именно такие мне и нужны. Потому что важна не цена, а сам факт. Как говорится, дорог не подарок, дорого внимание.

Продавщица буквально лучится радушием (когда женщина улыбается тебе такой лучезарной улыбкой, поневоле задаешься вопросом: она такая радушная сама по себе – в природе все-таки встречаются по-настоящему милые и дружелюбные люди, – или она улыбается конкретно тебе, потому что ты ей понравился?).

Я выбираю две веточки мелких гвоздик, и продавщица делает мне скидку. Она заворачивает цветы в хрустящий целлофан, и тут в магазин входит молоденькая девчонка – лет шестнадцать, не больше, – в сопровождении пузатого низкорослого дядечки средних лет. В руках у девчонки – роскошный букет (я даже не знаю, как называются эти цветы), оплетенный какими-то длинными тонкими листьями.

– Я сдала экзамен, – говорит девчонка. – И зашла показать тебе мой букет.

– Красота. Правда? – спрашивает у меня продавщица и ждет, что я соглашусь.

– Да, – отвечаю я, потому что с меня не убудет. К тому же букет и вправду неплох.

– Я просто хотела тебе показать, – говорит девочка с букетом. – Из всей группы сдали только трое, – сообщает она, очень довольная собой.

Я не совсем понимаю, как можно провалить экзамен на курсах аранжировки цветов. Да, лично я не составлю мало-мальски приличный букет, и уж тем более – такой интересный, как у этой девчонки, но если мне объяснят, как это делается, и дадут время потренироваться, у меня вряд ли будут какие-то затруднения на экзамене по флористике.

– Только три человека смогли сдать экзамен, – говорит низкорослый дядечка с такой гордостью в голосе, какая может быть только у любящего отца. Они с дочерью явно не обременены ни большими деньгами, ни большим умом. Я не знаю, как себя вести, и поэтому просто стою – улыбаюсь.

Я рад за них, честное слово. Хорошо, что девочка сдала экзамен. Хорошо, что она нашла занятие по душе и хочет чему-нибудь научиться. Хорошо, что у них с отцом теплые, доверительные отношения. Хорошо, что папа гордится успехами дочери. Но меня все-таки удручает, что люди волнуются по таким пустякам. Подумаешь, великое достижение – собрать букет из цветов и листьев!

– Я просто хотела тебе показать, – повторяет девочка с букетом.

Большинство разговоров – это, по сути, сплошные повторы.

– Очень красивый букет, – говорит продавщица. Она уже не заворачивает мой букетик.

Я с удовольствием радуюсь за других, и мне не жалко сказать человеку доброе слово, но только когда это все не мешает моим делам. Я пришел сюда, чтобы купить цветы, и хочу побыстрее забрать покупку и поехать домой. Может, в какой-нибудь другой день я бы с удовольствием задержался, чтобы поболтать с симпатичными людьми и зарядиться радостным настроением, но сейчас я хочу заплатить и уйти.

Меня всегда поражали люди, у которых совсем нет амбиций. Они ни к чему не стремятся, им вообще ничего не нужно. У меня в школе были такие ребята. Никто из них не хотел стать космонавтом. Они мечтали о том, чтобы работать мойщиками стекол, как их отцы. Я никогда этого не понимал. Честолюбивые замыслы развивают фантазию и не требуют никаких материальных затрат. В этом их главная прелесть. Так почему бы не стремиться к тому, чтобы стать летчиком-испытателем, мастером каратэ, рок-звездой? Зачем ограничивать себя мытьем окон?