Классно быть Богом (Good to Be God) - Тибор Фишер

Мне вдруг приходит в голову, что в Церкви тяжеловооруженного Христа никак не охвачена область мирских развлечений. А тут в общем есть, где развернуться. Почему бы нам не устроить маленькую вечеринку, безотносительно всякой религии? Пикник с барбекю? Скромный банкет? Со всякими вкусностями, чтобы завлекать пилигримов?

– Я слышал, вы ищете работу, – обращаюсь я к бритоголовому.

– Да, ищу, только никак не найду. Я Шафран. Все меня так называют.

Мы пожимаем друг другу руки, и я беру у него номер телефона.

– Вы из тех, кто разбирается что к чему и соображает своей головой, – говорит он. – Большая редкость по нынешним временам.

Видимо, это был комплимент. Но комплимент, сказанный таким тоном, воспринимается как оскорбление.

– И это неправда, что я пытался избить всех своих работодателей, – заверяет меня бритоголовый.

По дороге домой я вижу практически бездыханное тело, распростертое на тротуаре в странной изломанной позе. Судя по живописным лохмотьям, это самый обыкновенный бомж. Просто валяется пьяный. А что, если нет? Я уже проехал вперед до конца квартала. И хочу ехать дальше, но не могу. Разворачиваюсь, еду обратно. Глушу мотор, выхожу из машины. Склоняюсь над стариком, беру его руку, пытаюсь нащупать пульс. Пульса нет. Кожа холодная и восковая.

Мимо проходят три черных подростка.

– Он что, дохлый? – спрашивают со смехом.

Когда человек пройдет мимо и не предложит помочь – это еще как-то можно понять. Но зачем же смеяться?! Достаю телефон, вызываю скорую.

Скорая подъезжает минут через пятнадцать. Врачи с подозрением поглядывают на тело, лежащее на тротуаре.

– Это вы нас вызывали? – спрашивают у меня чуть ли не обвиняющим тоном.

Они настороженно озираются, словно боятся, что на них кто-то набросится. С большой неохотой подходят к телу. В принципе, мне уже можно ехать. Но я остаюсь. Я теперь вроде как отвечаю за этого старика. Врачи что-то делают с ним, и через пару минут он открывает глаза. Он не умирал от сердечного приступа, а просто напился и лег проспаться.

– Этот мужчина о вас беспокоился, – говорит кто-то из врачей, указывая на меня. Старый алкаш даже и не глядит в мою сторону, не говоря уже о том, чтобы сказать мне “спасибо”. Зря я так распсиховался на тех чернокожих ребят. Они были правы, а я неправ. Проходи мимо и смейся. Такова жизнь.

Я договорился с Гертом, что он придет на воскресную службу и расскажет о своей чудесной кружке. Однако в субботу вечером, когда я уже собираюсь закрывать церковь и ехать домой, Герт звонит мне на мобильный и говорит, что его завтра не будет.

– Ты только не обижайся, Тиндейл. Но с таким чудом мне нужна церковь побольше. Я теперь буду работать с сестрами Фиксико.

– Что за сестры Фиксико?

Герт даже не отвечает, просто вешает трубку.

Я выхожу на улицу и вижу, что, несмотря на столь поздний час, на фасаде огромного здания рядом со зданием нашей церкви ведутся какие-то оформительские работы. Здание действительно очень большое. Судя по архитектуре, в двадцатых годах это был помпезный кинотеатр, который потом переделали под торговые площади для магазина туристических товаров. Но магазин быстро закрылся за нерентабельностью, и с тех пор здание пустовало и потихонечку приходило в негодность. Я, кстати, подумывал о том, чтобы выкупить этот бесхозный дворец – ну, когда я уже развернусь в качестве Господа Бога, – и превратить его в новый, просторный дом Церкви тяжеловооруженного Христа. Но тут откуда ни возьмись появилась бригада рабочих и активно взялась за ремонт. Причем работы велись с поразительной скоростью, чуть ли не круглосуточно. Это Майами. Здешние темпы строительства бьют все рекорды. И все-таки мне любопытно, кто наши новые соседи.

Бригадир дает команду, и на фасаде зажигается надпись. Гигантские буквы, синий неоновый свет. “Храм беспредельного изобилия”. Теперь, когда надпись зажглась, под ней высветился плакат на огромном рекламном щите: “Все, что ты хочешь, и даже больше. Не ограничивай себя в желаниях. Сестры Фиксико – официальные дилеры Господа Бога”.

На этот раз я сам звоню Дейву и предлагаю пройтись по барам.

– Мне патологически не везет.

– Все так говорят, – отвечает мне Дейв. – Каждый считает себя настоящим гигантом в постели, и каждый уверен, что ему никогда не везет.

– Но мне действительно не везет. Не в том смысле, что я раз в полгода ломаю ногу, или вот возвращаюсь домой с работы и вижу, что мой дом сгорел, а всю семью съели дикие звери, сбежавшие из зоопарка. До такого пока еще не доходило. Просто мне не везет по жизни. Как будто кто-то сидит наверху и следит, чтобы мне не перепала хоть капля везения.

– Так, давай без истерик.

– Хорошо. Я тебе докажу.

Мы идем в супермаркет, я беру два кочана капусты и отдаю один Дейву. Прошу его выбрать мне кассу, куда мне встать в очередь. А он должен встать в очередь к другой кассе. Очереди небольшие: по два человека и там, и там. Дейв со своим кочаном капусты подходит к кассе уже через три минуты, благополучно расплачивается и ждет меня. А я не продвинулся ни на дюйм. К тому же дама, стоящая передо мной, громко ругается с кассиршей по поводу просроченного купона на скидку, и это, похоже, надолго. Дейв делает мне знак, чтобы я перешел на другую кассу, где стоит только один покупатель, которому уже пробивают покупки. Как только я подхожу, кассовый аппарат “умирает”, и кассирша пытается вызвать старшего кассира, чтобы тот разобрался, как устранить неисправность. Но старший кассир пропал без вести. От нечего делать я таращусь на маму и дочку у соседней кассы. Дочке лет восемнадцать, маме – около сорока. Удивительно, как меняются вкусы. Дочка мне неинтересна совсем, а вот мама – очень даже достойный объект для эротических фантазий. Через пятнадцать минут мне все-таки удается расплатиться за свою капусту.

– Ну, и что это доказывает? – усмехается Дейв.

– Ладно, давай проведем еще один эксперимент.

В Макдоналдсе Дейв получает заказ через две с половиной минуты. Девочка за “моей” кассой куда-то уходит и пропадает минут на пять, и в общей сложности мне приходится ждать своего гамбургера почти десять минут. В торговом центре Дейв покупает кислотно-желтую футболку за тридцать четыре секунды. У меня на покупку такой же футболки уходит двадцать две минуты. Я заставляю Дейва приобрести два лотерейных билета и угадать числа. Дейв ничего не выигрывает, но у него два совпадения. В том билете, который достался мне, нет ни одного правильного числа.

– Да, интересно, – задумчиво изрекает Дейв. – А ты точно не делаешь это нарочно?

На следующий день мы идем в казино. Вообще-то я не играю в азартные игры. Занятие, с моей точки зрения, донельзя скучное. Конечно, если ты можешь позволить себе делать огромные ставки и выигрывать или проигрывать целые состояния, тогда это действительно увлекательно и интересно, но у меня просто нет таких денег. И какой тогда смысл ходить в казино? Чтобы все время проигрывать понемножку и в стотысячный раз наблюдать тот же самый процесс?

Мы садимся за столик с рулеткой. Я ставлю на черное, Дейв – на красное. Я играю фишками по доллару, чтобы растянуть проигрыш. Дейв взял себе фишки по пять долларов. Я выигрываю дважды, потому что, как объясняет Дейв, так не бывает, чтобы человеку вообще никогда не везло, и еще потому, что мое невезение или везение в данном случае действует с поправкой на везение и невезение других игроков, собравшихся за тем же столом. Сам Дейв выигрывает шестнадцать раз.

– Это надо использовать, – говорит он. – Нужно придумать что-то такое… ну, чтобы четко и ясно: либо так, либо так.

И никаких посторонних влияний! Скажем, спортивный тотализатор. Да! Баскетбол! “Майами Хит”! Они играют – мы делаем ставки. Главное, не особенно увлекаться. Потому что, если мы будем выигрывать слишком много, то с твоим невезением это самое невезение запросто превратится в везение, и тогда мы вообще перестанем выигрывать при больших ставках.

Кажется, я понимаю, что он имеет в виду. Теперь мы с ним ходим к букмекерам регулярно. Я делаю ставки на безоговорочных фаворитов. Дейв ставит на тех, кто не имеет практически никаких шансов. Я проигрываю, он выигрывает – не так чтобы много, но и не так чтобы мало. Он хочет, чтобы я забирал половину выигрыша, но я боюсь, что тогда все накроется. Я беру скромные десять процентов. Похоже, мое неизменное невезение закрывает глаза на такую мелочь, и система работает безотказно. А у меня появился источник дохода.

– Да, я и не отрицаю. У меня были вспышки неконтролируемой ярости. Были случаи рукоприкладства. И неоднократно. Давай сразу все проясним. Я ничего не скрываю. Что было, то было. Но это все в прошлом, ну, ты понимаешь… Это было давно. Я тогда был молодым и горячим. И да, мог дать в репу.

Но лишь для того, чтобы меня уважали, чтобы со мной считались. А вовсе не потому, что мне это нравилось. Мне это вовсе не нравилось. А людям только дай повод, чтобы поговорить… ну, ты сам знаешь, как это бывает… поговорить люди любят. Раздувают из мухи слона. Все, что они говорят, надо делить как минимум на десять, – уверяет меня Шафран.