Удар небесного копья (Операция «Копьё») - Антон Первушин

– Господи, шесть часов! Вы там все обалдели, что ли?

– Молчи, сухопутный! – оборвал его грубый голос, и ночные визитёры навалились теперь уже на Лукашевича.

Через минуту всё было кончено, и двое неизвестных остановились, тяжело дыша и утирая трудовой пот.

– И чего это я согласился участвовать в этой идиотской затее? – спросил сам себя один из них.

– Ладно тебе, – откликнулся другой. – Раньше надо было думать. А если б отказался, Василий искупал бы тебя вместе с остальными.

Стуколин, слушавший всё это, внутренне похолодел.

«На „Варяге“ заговор! – мелькнула паническая мыслишка. – Перетопят нас в мешках, как котят, захватят крейсер и дёрнут на нём в Америку. Блин, получается, я проспал собственную смерть!»

Он снова замычал и заворочался, но верёвки держали крепко.

– Смотри, вырваться пытается.

– Ха, а ты не пытался бы?

– Страшно ему, наверное…

– Аж жуть. Ладно, кончай трепаться – берём первого и понесли.

Под совместное мычание пленённых пилотов, ночные визитёры подхватили Лукашевича на руки и, покряхтывая, выволокли из каюты.

Когда за ними закрылась дверь, Стуколин попытался собраться с мыслями. Алексею уже не поможешь, но нужно хотя бы попытаться спасти себя и корабль. Он принялся интенсивно изгибаться, но добился только того, что свалился на пол, при этом больно ударившись головой. В этом неудобном положении он пролежал не меньше четверти часа – время Алексей всегда определял довольно точно, и ни стресс, ни чрезвычайные обстоятельства не могли его сбить. Потом дверь снова открылась, и в каюту вошли давешние визитёры.

– Ты посмотри, – услышал Алексей. – Наш Монте-Кристо пытался сбежать.

Второй из визитёров хихикнул:

– Не очень-то у него получилось.

– Ладно, хватит издеваться над человеком – понесли.

Стуколина подхватили на руки и довольно небрежно, прикладывая к углам и косякам, поволокли по длинным коридорам крейсера.

«Ну вот и всё, – подумал Алексей. – Отлетался. Господи, и почему я неверующий и даже помолиться не умею?»

Через некоторое время он понял, что его тащат наверх – на полётную палубу. Это породило надежду. Если заговорщики хотят без шума покончить с личным составом авиагруппы, то им следовало бы воспользоваться каким-нибудь другим путём – полётная палуба просматривается насквозь и контролируется ночной вахтой. Однако похитители, сопя от напряжения и, видимо, не догадываясь о соображениях Алексея, продолжали волочить его наверх.

По тому, как разом стало свежо, Стуколин понял, что они на палубе. К своему удивлению, он услышал громкие голоса и жизнерадостный смех.

«Ёрш твою медь, – подумал он. – А ведь поживём ещё!»

Его пронесли шагов двадцать, бросили на палубу, сорвали мешок и скотч. От яркого света, ударившего в глаза, – солнце в этих местах встаёт рано – Алексей на секунду зажмурился. А когда открыл, то обнаружил, что палуба переполнена народом – казалось, сюда собрались все члены команды «Варяга» от старших офицеров до рядовых матросов. На самой палубе из брезента была сооружена огромная ванна, заполненная океанской водой. И в этой ванной уже пребывали пилоты авиагруппы в полном составе. Нельзя сказать, чтобы у них был особо жизнерадостный вид, но и явного протеста они не выказывали.

«Да это же Праздник Нептуна! – догадался Стуколин. – Экватор! Как же мы проморгали?»

К Стуколину подошли два моряка, одетые довольно причудливо – в намотанные на голое тело зелёные тряпки, с ластами на ногах. Моряки споро развязали Стуколина и под всеобщий свист и улюлюканье забросили в ванну к остальным. Алексей погрузился с головой, но сразу вынырнул, отплёвываясь.

– С добрым утром, – сказал Лукашевич, оказавшийся рядом.

– Вот сволочи, – охарактеризовал происходящее Стуколин. – А я уж решил, что на «Варяге» мятеж.

– Не один ты, – усмехнулся Лукашевич. – Серёга своих «тритонов» знаешь как отделал.

К друзьям подгрёб Золотарёв. Лицо его слева украшала свежая ссадина, губы распухли, но вид он имел самодовольный.

– Эх вы, доходяги! – сказал он. – С какими-то субтильными мореманами справиться не сумели.

– Но результат-то один, – заметил уязвлённый Стуколин.

– Я сюда, значит, по доброй воле влез! Не то что вы. Почувствуй разницу!

– Так, – Стуколин огляделся вокруг. – Костю вижу… Барнавели тоже тут… и писатель… А где наши спецназовцы?

– К ним просто так не войдёшь, – пояснил Золотарёв. – У них круглосуточный пост. И оружия – полный рундук. Если захотят участвовать, сами выползут.

Тут моряки, одетые тритонами, расступились, и к ванне приблизилось «чудо гороховое» – Нептун. Из нормальной одежды на нём были только тельняшка и трусы до колен, остальное – распущенные и выдержанные в зелёной краске бинты, изображающие водоросли, борода из мочалки, корона из латуни – были заготовлены специально к празднику. Узнать его под этим нарядом было довольно затруднительно.

– Что за шум? – спросил Нептун густым басом. – Что за переполох в царстве моём?

– Поймали нарушителей, ваше величество, – доложил один из тритонов, в котором Стуколин опознал Мстислава Губанова. – Экватор пересекают, а даров не преподносят.

– Как так? – Нептун нахмурил брови. – Непорядок.

– Вот и мы думаем, что непорядок.

– Что же вы, путешественники? – Нептун снова повернулся к сидящим в ванне пилотам авиагруппы. – Законы морские не цените? Меня, царя всех морей и океанов, водоёмов больших и малых, не уважаете? А как утоплю?

– Рэкетир, блин, – тут же обозвался Золотарёв.

– Кто это сказал?!

Тритоны засуетились, выволокли Сергея из воды и бросили его на колени перед Нептуном.

– Кто таков? – грозно осведомился морской царь. – Почему непочтителен?

– Капитан Золотарёв, – представился Сергей. – Сроду был непочтителен к дутым авторитетам.

– Ах ты, охламон! – рассердился Нептун. – Кого ты «дутым» назвал? – и под одобрительные возгласы тритонов начал охаживать Золотарёва палкой, играющей роль трезубца.

– Ай, ай! – запричитал Сергей визгливым голосом. – Больше не буду, ваше величество!

– То-то же, – удовлетворился Нептун. – Ну сказывай, капитан, на каких кораблях ходил, по каким морям или океанам?

– По воздушному океану, ваше величество! – Золотарёв в карман за словом не полез.

– Это где такой? Почему не знаю?

– Знаете, ваше величество. У вас над головой.

Нептун, задрав голову, посмотрел в небо.

– А, так ты подданный моего японского кореша Камикадзе? – обрадовался Нептун. – У вас, мне утопленники рассказывали, какая-то заварушка с Дядюшкой Сэмом была – чем дело-то кончилось?

– Без бородатого анекдота шагу ступить не могут, – булькнул сидящий в ванне Кадман.

Его тоже вытащили из постели, и был он совсем голый и синий от холода. Без одежды «акула пера» производила довольно непрезентабельное впечатление, отличаясь от остальных худосочностью и слаборазвитой мускулатурой. Но самоуверенности у него при этом не убавлялось.

– Проиграли мы, ваше величество, – отвечал Золотарёв. – Вчистую.

– Что ж вы, соколы? Посрамили, получается, кореша моего?

– Так ведь слуги Дядюшки Сэма тоже под ним ходят, ваше величество…

Закончить импровизированный спектакль Нептуну и Золотарёву не удалось. На палубе появился вице-адмирал Долгопрудный. В своём парадном мундире, резким контрастом выделяющемся на фоне тельняшек и зелёных тряпок, в кои были наряжены тритоны, он выглядел белой вороной – очень внушительной белой вороной, надо сказать! Подойдя к Нептуну, Георгий Семёнович окинул его юмористическим взглядом. «Тритоны» притихли, но морской царь ничуть не испугался.

– А это ещё что за франт? – осведомился он. – Вырядился, как на параде. Слушай, франт, я тебя знаю?

Долгопрудный широко улыбнулся и вдруг легко, словно не убелённый сединами адмирал, а юноша с первого курса мореходки, встал на одно колено. Снял фуражку и сказал:

– Здравия желаю, царь-батюшка. Прости нас, окаянных, что нарушили твой покой. Не гневись и не шторми.

Нептун удовлетворённо кивнул:

– Вот как говорить с морским царём надо! – сказал он, обращаясь к сидящей в брезентовой ванне компании. – Учитесь, молодёжь!

– Корабль наш называется «Варяг», – докладывал Георгий Семёнович. – Идём под флагом старинным «андреевским», курсом в Антарктиду. На борту много пушек имеем, чтобы врага устрашить и честь флота своего отстоять.

– Шиза какая-то, – пробормотал Кадман. – Они хоть сами слышат, чего несут? Стилизовать под старину, господа, тоже надо уметь!

– Тише ты, – шикнули на него.

– Я – капитан «Варяга», – говорил Долгопрудный, – и под моим началом находится полторы тысячи разбойников. Пропусти нас с миром, царь-батюшка, дай попутного ветра и низкой волны…

– Дары будут? – деловито поинтересовался Нептун.

– Конечно же, царь-батюшка. И вино, и сдоба для тебя приготовлены. А это лично от меня.