Русская трагедия. Дороги дальние, невозвратные - Нина Аленникова

Ляля вернулась из Финляндии, где провела лето. Она уговорила меня переехать к ней. У нее была снята квартирка на Петроградской стороне. Все было по-прежнему. Настя, Крокша и Сова. Френкель был тут как тут. Когда же появился Шура Залеманов, вся прежняя атмосфера воскресла, как будто никогда и не исчезала.

Довольно забавный случай произошел со мной в этот период. Было утро, свободное от школы, я была дома и усердно зубрила отрывок из какой-то популярной пьесы. Моя обстановка была все та же. На окне лежали отрезанные куски арбуза, на ручках всех дверей висела моя одежда. На ковре лежала моя гитара, уже с монограммами. Во время передышек я на ней бренчала. Вдруг послышался звонок. Думая, что это почтальон, я вышла в прихожую и отворила дверь. Замерла. Передо мной стояли Днепров и Григорьев. Пришлось здорово сконфузиться. Оказывается, они поняли, что я живу с родителями. Как было принято в те времена, они решили приехать с официальным визитом познакомиться, что давало возможность бывать в доме. Мне пришлось тут же объяснить все обстоятельства. Мне было очень неловко их принять, но они с добродушным смехом просили разрешения все же меня навестить. Вошли, взглянули на столь странную, чересчур богемную обстановку и сразу же мне предложили поехать к Палкину пообедать с ними. Я согласилась с удовольствием. Днепров меня расспрашивал про школу, про мои успехи на летних гастролях, про каникулы на юге. После обеда они меня отвезли в школу и снова пригласили на следующий день.

Вскоре я переехала к Ляле. Уж очень надоело спать на полу. У нее было веселее. Вечно кто-то являлся, была постоянная суета, ухажеров множество. Особенно был интересен граф Орлов, красивый гвардеец; в нем чувствовалась раса. Его родители были очень состоятельные, все были военные с давних пор. Мы стали выезжать большой компанией. Женя и Галя не участвовали в нашей группе из-за Ляли. Она их невзлюбила. Отсутствовал тоже Залеманов, имеющий зуб на Днепрова, вообще на всех моряков. Все любили луна-парк, шумные развлечения, карусели, горки. Мэгге появлялась с Юрой Григорьевым. Днепров стал открыто за мной ухаживать. Его необыкновенное добродушие и благожелательное отношение ко всем покоряло меня все больше и больше. Ляля почему-то с предубеждением стала смотреть на флирт Григорьева с Мэгге. Я заметила, что она начала кокетничать с Юрой, стараясь привлечь его внимание.

Одно событие нас всех встряхнуло и взволновало. Был воскресный день. Встретились, по уговору, в луна-парке, и сразу же, не помню почему, начался неистовый спор о диких животных. Ляля заявила, что она не боится никаких диких зверей и уверена, что может их трогать беспрепятственно. Поднялись протесты со всех сторон, особенно волновался граф Орлов. Он заявил, что готов держать пари на что угодно, что она никогда не сможет тронуть беспрепятственно льва или пантеру. Разъяренная Ляля возбужденно кричала, что готова держать пари, что мы все должны быть свидетелями. Мы хохотали, сомневаясь в реальном осуществлении такого пари. Где и при каких обстоятельствах можно было его осуществить? И вдруг взволнованная Ляля пояснила, что вполне можно его осуществить в Таврическом саду, где выступал приезжий цирк на открытой арене. Остальное она брала на себя, потребовав от Вани Орлова 10 тысяч рублей в случае выигрыша. Ваня хохотал. Его уверенность в полном провале Лялиной затеи была так непоколебима, что он даже не поставил своих условий.

Мы все ринулись в Таврический сад. Был прохладный осенний день, но солнце светило благожелательно. Мы все расположились на скамейке в первом ряду. Арена была большая. Сбоку стояли клетки с различными зверями. В первой лежали львы и тигры длинной вереницей. Во второй были пантеры, пумы и шакалы. Укротитель ходил и размахивал кнутом; слышался свист пересекающего воздух кнута. Ляля внимательно осматривала клетку. Она вдруг вскочила на арену, приблизилась вплотную к клетке, засунула в нее руку и вытащила большой засов, примитивно торчавший внутри. Влетела вихрем в нее. Звери лежали крупными массами, как-то равнодушно и пассивно смотрели на происходившее. Она смело подошла к тиграм и начала их гладить по голове, также львов; никто из них не пошевельнулся. Укротитель, совершенно ошеломленный, стоял как вкопанный, он ничего не понимал. Публика стала громко аплодировать, предполагая, что начался очередной номер. Когда Ляля стала гладить пантеру, укротитель бросился к ней и схватил ее за руку. Задыхаясь от волнения, он просил ее убраться из клетки. «Кто вы? Почему вы здесь?» – слышались его взволнованные возгласы. «Оставьте, дайте мне выиграть мое пари», – говорила Ляля, отталкивая его упрямую руку. Поздоровавшись таким путем со всеми зверями, она выскочила, как пулемет, из клетки. Укротитель волновался, а публика продолжала неистово аплодировать.

Для нас всех это был незабываемый момент. С торжеством Ляля вернулась к нам, под грохот ничего не понимающей публики. Она сразу же задорно объявила Орлову, что выиграла пари. Орлов был бледен как полотно, но учтиво пообещал завтра же исполнить свой долг.

Началось представление на арене, но мы все, возбужденные, отправились ужинать на острова. Ляля, празднуя заранее свой выигрыш, всех нас угощала. Произошло это не в «Вилла Родэ», а в небольшом, малоизвестном ресторане, где кухня оказалась превосходной. Музыки не было, но все же было уютно. Орлов на другой же день честно рассчитался с Лялей, пояснив, что ему пришлось солгать родителям. Он сказал, что проиграл эту сумму в карты. Дело было обычное среди молодежи, особенно военной, так что ему поверили.

Мы стали все чаще и чаще встречаться с Днепровым. О театре разговоры прекратились. Иногда он меня сопровождал на какой-нибудь спектакль, а после него до дверей Бродячки. Но тут нам надо было распрощаться, так как никто из военных не имел права спускаться в форме в это помещение. Теперь, когда прошло много-много лет, я вступила в зону старости, мне вспоминается Бродячка в столь невинном, почти чистом образе. Кажется невероятным запрет участвовать в ее оригинальной красочной жизни.

В один прекрасный день, если можно его так назвать, явился отец, угрюмый и озабоченный. В очень быстрый срок квартира была вся меблирована. Появился телефон в двух местах: в прихожей и в спальне родителей. Часть мебели была выслана из Одессы. Столовую он заказал в Петербурге, в английском стиле. Он оставался верен себе в своем поклонении всему английскому. Как только он закончил устройство, я вернулась с большим облегчением. У Ляли стало очень трудно оставаться. В школу ездить от нее было еще сложнее. Кроме того, у нее была никогда не прекращающаяся толчея. Заниматься было фактически невозможно.