Мучения Минти Мэлоун - Изабель Вульф

— Неужели уже одиннадцать? — робко спросил кто-то из «родаков».

— Нам пора.

— Прекрасная вечеринка, Джейн.

— Спасибо, Джек.

Тем временем Заря и Тайлер после шестой порции водки с фруктовым соком закатывались истерическим хохотом. Каждый раз, когда Тайлер открывала рот, на языке у нее сверкала сережка. Вдруг она стала заваливаться на своих огромных платформах и, теряя равновесие, схватилась за одного из мальчиков.

— Эй, Пит! Убери от нее лапы! — заорал Уэйн с другого конца комнаты.

— Я ее не трогал, — протестовал Пит.

— Смотри у меня!

— О'кей, — проворчал Пит. — Она мне даже не нравится, — добавил он, взмахнув банкой «Карлсберга». — Кому нужна твоя вонючая телка.

— Чё? А ну подойди сюда и повтори!

— Не-а, — протянул Пит.

— Иди сюда, говорю!.. — Уэйн схватил Пита за плечи, поднял и швырнул на стену. Маленькая картина Джека покосилась, соскользнула с гвоздя и рухнула на пол.

— Эй, осторожно! — крикнул Джек, бросаясь спасать полотно. — Что нужно сказать?

— Да… Чё нужно сказать? — драл глотку Уэйн, прижав Пита к стене.

— О'кей. О'кей. Извини, — пробормотал тот.

— Так-то лучше, — смилостивился Уэйн и отпустил обидчика, который с глухим стуком повалился на пол. — Не возникай, чувак.

— Нам очень понравилось…

— Потому что, если ты станешь возникать…

— Чудесная вечеринка…

–.. я твою долбаную башку снесу!

— Созвонимся…

— Сечешь?

— Нет-нет, провожать не надо…

— О'кей, о'кей, — повторял Пит. Дзинь-дзинь! О нет!.. Еще целая шайка подростков, в дупель пьяных. Видно, кто-то пустил слух, что у Топаз и Иоланты «отрываются», и вечеринка с коктейлями превратилась в рейв-пати. Стекла дрожали, детишки тряслись под одуряющее техно.

— Это транс, — радостно прокричала Иоланта, подскакивая рядом с каким-то юнцом.

— Ты хочешь сказать, кома? — спросил Джек. — Слушай, Иоланта, надо сделать потише, — крикнул он, — а то соседи полицию вызовут.

— Отвянь! — отмахнулась та с пьяным смешком. — Мама не против, и ты не лезь.

— Я, правда, не против, — согласилась Джейн. — Нельзя мешать молодым людям самовыражаться.

— Что ж, тогда пусть самовыражаются где-то еще, а не в нашем доме! Господи! — воскликнул Джек. — Это еще что? — Тощий и длинный, как жердь, подросток совал всем маленькие беленькие таблеточки. Пол ходил ходуном, картины подпрыгивали на гвоздях, молодняк скакал под оглушительную музыку.

— Давайте пойдем наверх, — предложила Джейн, — чтобы не мешать детям.

— Мне пора, — поспешно проговорила я, готовясь ретироваться.

Дзинь-дзинь!

— Прошу тебя, Минти, — молил Джек. — Мне нужна моральная поддержка.

— Не будем портить им вечеринку, — щебетала Джейн. — Юность бывает…

— Но это не мое дело, — попыталась увильнуть я.

—.. только раз в жизни. Меня родители вообще из дома не выпускали.

— Мне нужна твоя помощь, Минти, — зашипел Джек мне на ухо и схватил меня за руку.

— Это касается только тебя и Джейн. Дзинь-дзинь!

— Тогда я не продлю твой контракт!

— Джек!

— Извини, — хрипло прошептал он. Джейн пошла наверх. — Но я в отчаянии. Я схожу с ума.

— О'кей, о'кей. Что я должна сделать?

— Попробуй поговорить с моей женой.

— Нет, что ты, они ничего не разобьют, — невозмутимо изрекла Джейн, когда мы с ней уселись наверху лестницы. — Я уверена. Если показать детям, что мы им доверяем, они постараются оправдать наше доверие, и будут вести себя достойно. — С первого этажа донесся треск разламываемого дерева.

— Ой! Пит, глянь, чё чува натворила!

— По-моему, что‑то сломалось, — предположила я.

— Нет-нет, не может быть, — стояла на своем Джейн. — Я уверена, эти детки уважают чужую собственность.

Раздался хруст и звон бьющегося стекла.

— О господи! — не выдержала я. — Ты слышала?

Внезапно дверь распахнулась, из гостиной выскочил парень, голый по пояс. По волосам у него стекало пиво.

— Нужно просто не путаться у них под ногами, — пролепетала Джейн и поднялась чуть выше по лестнице. — Нельзя подавлять их личность. К тому же я не хочу смущать девочек в присутствии их друзей, изображая строгого родителя.

Я заглянула в ванную. Пол напоминал трясину, в которой тонули полотенца. Кто-то явно пытался вытереть лужу блевотины около унитаза, но без особого успеха. На зеркале красовалась надпись, сделанная кремом для бритья: «Я люблю Яна», а содержимое аптечки было рассыпано по полу.

— Ой-ой-ой, — проворковала Джейн. — Шаловливые ребятки. Но я мигом все уберу.

— Ты придурок! — крикнул кто-то внизу. Мы переместились в комнату для гостей и снова услышали этот звук, который ни с чем не перепутаешь, — треск разламываемой мебели.

— О боже! — простонал Джек, обхватив голову руками. — Мы должны что-то сделать. Они разгромят весь дом.

— М-м-м, — заколебалась Джейн. — Только нужно быть очень тактичными: молодые люди такие чувствительные.

— Чувствительные?! — взорвался Джек. — Такие же чувствительные, как моя задница! — Он вскочил. — С меня хватит! — прорычал он. — Я сыт по горло твоим трусливым либерализмом, Джейн. Эти «чувствительные молодые люди» — бандиты, они крушат наш дом.

— Да, но…

— Никаких «но»! — яростно отрезал Джек. — Ты совсем из ума выжила, Джейн, — рявкнул он. — У тебя вконец крышу снесло! Я положу этому предел… немедленно!

Он бросился вниз по лестнице, распахнул дверь гостиной и застыл на месте.

— О боже! — Перегнувшись через перила, мы видели, как он стонал и качал головой. — О боже! — повторил он. И откуда-то издалека до нас донесся рев сирен, который становился все громче. — О боже! — воскликнул Джек в третий раз, потом включил свет и гаркнул: — Так, быстро, выметайтесь отсюда!!! — Музыка смолкла, и несколько парней порскнули из дома, как крысы из горящего амбара.

Вечеринка подошла к концу. Кареты поданы. Наконец и мы с Джейн отважились спуститься и оценить нанесенный ущерб.

— О нет, — прошептала Джейн. — О нет.

Зеркало над каминной полкой покрылось паутиной трещин. Бледно-зеленый диван был залит красным вином. Шторы порваны в трех местах, ковер прожжен сигаретными окурками. Картины, как пьяные, накренились под странным углом, кованая люстра была наполовину вырвана из потолка. И самое худшее, мозаичный столик Джека валялся на другом конце комнаты: одна ножка отломана, изящная столешница в виде шахматной доски расколота пополам.

— Вон! — орал Джек.

Пит и Уэйн поспешно заковыляли к выходу, но Джек схватил их за шиворот.

— А вы двое поможете мне убрать этот свинарник! — проскрежетал он, держа их на расстоянии вытянутой руки, будто бешеных псов. — Если откажетесь, я сдам вас полиции. — Тут вой сирен прекратился, и полицейские авто притормозили около дома, разгоняя мрак голубыми мигалками.

— Ну, так что? Отправитесь в полицейский участок или поможете мне разгрести помойку? — ехидно осведомился Джек.

— М-м-м… мы вам поможем, — промямлил Уэйн.

— Да, поможем.

— Что вы сделаете? — Джек кипел от злости.

— Поможем вам, сэр! — вытянулся в струнку Уэйн. Джек отпустил юнцов, вышел на улицу и что-то объяснил полицейским. Мы думали, те захотят зайти в дом, но через две-три минуты блюстители порядка уехали. Из сада в дом просочились еще два недоросля, а также Топаз и Иоланта, с всклокоченными лохмами, в помятой одежде.

— Господи! — открыла рот Иоланта.

— Боже! — затаила дыхание Топаз.

— Посмотрите-посмотрите, что наделали ваши дружки, — гремел Джек, испепеляя их полным презрения взглядом. — Мы с вашей матерью думали, что приятно проведем вечер с вашими друзьями. А вы подстрекали их вести себя по-свински. Надеюсь, вы собой довольны. Топаз начала всхлипывать. У Иоланты был расстроенный вид.

— И теперь вы обе поможете мне навести порядок. И вы тоже, — бросил он четырем парням. — Ты соберешь пустые бутылки! — приказал он самому низкорослому. — Ты будешь мыть пол. Иоланта, принеси ему швабру! Топаз, — скомандовал Джек, — почисти диван! А ты, — он взглянул на Уэйна, — поможешь мне снять зеркало.

— Да-да, сэр, — пискнул тот. — Извините, сэр… Без обид?

Пока мы убирали, морщась от кислого запаха блевотины и сладкой вони марихуаны, я поглядывала на Джейн. Она была выбита из колеи и не могла вымолвить ни слова. Девицы тоже помалкивали. У них был пристыженный, испуганный вид. Но я заметила еще кое-что. Когда Джек проявил твердость, твердость, которую раньше боялся обнаружить, в их глазах мелькнуло восхищение.

Февраль

— Разумеется, я не против, — сказала Эмбер. — Не глупи, Минти.

— Слава богу! — расслабилась я, ставя подснежники в вазочку. — Не знала, как ты к этому отнесешься, — продолжала я, — но решила, что все равно узнаешь.