Ночная смена. Крепость живых - Николай Берг

То, что наши постарались, — это я вижу: трупы попадаются часто, чем ближе к входу, тем больше. А мы ведь пробираемся по задворкам зоопарка, тут и зверей-то не было, так, всякая птица.

А все-таки зря старики так рванули — запыхались. Хотя вижу, что по ряду признаков были деды в деле. Давно, но были. И идут грамотно, и прикрывают хорошо. Все четко. И даже (как мне вдруг показалось) они еще и мальчишествуют. Ну вот словно бы в индейцев играют. То есть то, что мы в зоопарке и что тут всякие слоны и тигры, придает легкий привкус невсамделишности происходящему. Нет, я вижу, что, появись из-за угла зомби, старички сработают как часы, и бабахнет одиночным в голову неизвестному бедолаге только один — в чьем секторе цель. Но при этом им хочется, чтоб из-за угла вышел лев или тигр и чтоб немного страшно было, потому как человек для воевавших офицеров — цель привычная, нисколько не романтичная. Объект рутинной работы. Тем более для артиллеристов. А вот на льва поохотиться, да в Петербурге… Нос к носу… Я и сам себя так чувствую. Не ассоциируется зоопарк с рутиной. Детством пахнет. Правда, если здесь чем и пахнет, так это пометом, навозом и слегка ацетоном — как раз перешагиваем по очереди через тело девчонки-подростка, растянувшееся поперек дорожки. Одета, как солдат, по форме — мода такая идиотская у девчонок: джинсы и куртка до пояса. Пол-Питера так ходит. Почему им хочется быть одинаковыми? Когда перешагиваю, прошибает глупая мысль: а вдруг она не упокоена и сейчас неожиданно тяпнет снизу? Не, тут видно — кто-то аккуратным одиночным прострелил девчонке голову. Да и страшилка дурацкая: зомби тупы и на такие засады не способны. Это уже из области Черной Простыни, Красного Пятна и Гроба-на-колесиках. А может, и способны?

Плохо им сейчас, зомбям, не Гаити тут — Питер. Холодно, ветер свищет, снег сыпет — весна, короче. А если бы тепло было? Я и сам-то на холоде соображаю плохо. Надо будет некромантку Валентину Ивановну озадачить!

Головной старичина бахает из своей горизонталки. Оглядываюсь, это он дохлую крысу разнес. Видно, нас не почуяла — шкандыбала по своим дохлым делам деревянной зомбячьей походкой по дорожке в направлении от нас. Вот дед ей в корму и влепил, пока нас не заметила. Однако дробь по крысаку с близкого расстояния — одни ошметья разлетелись.

— Внимание! Предельное внимание! — Дед меняет патрон, потом говорит: — Пошли!

Про себя ехидничаю: «Пошли на льва охотиться, а подстрелили крысу». Но тут же одергиваю: неизвестно, что по нынешним временам хуже — живой зоопарковый ленивый лев или зомбокрыса? Еще и подумаешь.

Проходим мимо утиного вольера. Это я помню, всякие дурацкие птицы тут кучедрючились. Но сейчас как-то приятнее, что тут не медведи. Зомбиутка — это тьфу. Полное тьфу. Крыса куда хуже.

Мертвецы валяются гуще. Наконец выходим из коридора между двумя павильонами. О, так это площадка у входа — административное здание, кассы… И кучка наших в красных кепках. Реденькая цепочка кругом — внешний периметр; внутри трое, что-то делают. Народу многовато. Либо Николаич набрал дополнительно людей, либо добавили из гарнизона.

Подхожу. Ближним стоит знакомый мент, только его «кедр» куда-то делся. Держит ППС, на поясе ремень и кобура, наскоро переделанная под ТТ. Кивает, но смотрит пасмурно. Трое в центре поднимают головы — обращаю внимание, что физиономии у них бледные и буквально похоронные. Что у Николаича, что у Саши, что у третьего мужика (вроде я его у Иоанновских ворот видал, — значит, из внутренней службы безопасности заповедника). Сердце екает. Что-то гадкое случилось. Определенно. И гадкое с большой буквы «Г»!

— Что?

— Вот!

У Саши забинтован большой палец левой кисти. Забинтован качественно, но и кровотечение сильное, пятно на повязке расползлось.

— Крыса укусила. Я полез наверх, на павильон, взялся рукой, а там мягкое. Отдернуть не успел — она и тяпнула. Я рукой как тряхнул, она и улетела куда-то… Крыса… Большая такая… — говорит Саша монотонно, деревянным голосом.

— Ясно. Давно?

— Ну минут десять прошло…

— Ладно, ничего теперь не остается, как надеяться. Кровотечение сильное было, — может, и обойдется. — Это хорошо, что я навострился врать не краснея. Помогает. «Врач» — от слова «врать»…

Но ни Сашу, ни Николаича это как-то не убедило.

— Продолжаем по плану, — говорит жестко Николаич, — теперь зачищаем от жирафятника. И двигаем к белым медведям. Руки не распускать, носы не совать! Хватит с нас… — Он осекается. Саша, бледный как простыня, мрачно смотрит на старшого. — Смотреть в оба глаза! Тут пошли хищники, а это вам не уточки с павлинами! — так же жестко заканчивает Николаич. — Не спи, пока живой — действуй! Ракету!

Саша встряхивается — словно тогда, когда в поликлинике послушал под дверью, как ходит в кабинете его умерший отец, — и начинает навинчивать на сигнал охотника мортирку с зеленой ракеткой.

Бумс! Маленькая зеленая звездочка вспархивает в серое небо… Что-то сегодня день зеленых ракет…

Ага, вон оно что. После того как прошла ударная группа, на позиции выкатываются ребята в оранжевых бейсболках. Ага, группа поддержки. Нет, две — в двух местах кепки видны.

— Двинули! Доктор, зад смотришь!

Ну вот, как всегда. Наверное, скоро буду привычно ходить задом наперед. Сзади я вижу, что в административном корпусе у входа есть люди. Много. Но все мертвые, и двери закрыты. А стеклопакеты им не прошибить — силы не те.

На мое разумение, движение тут получается неудачным — как бы нам друг другу перекрестный огонь не устроить. Сейчас же встречь снайперам пойдем на директрису. Но в плане тактики тут поумнее меня народ собрался. После того как Николаич убеждается, что между клеток хищников и у белых медведей зомби не осталось, он оставляет часть группы на месте, а сам с командой из своих ветеранов возвращается на исходную, по уже очищенной дороге — в угол к Ильясу. Там Саша плюхает в небо красной звездочкой. И компания теперь проходит по другому катету. Видно, что зомби и впрямь идут на выстрелы — если первоначально группа зачистки положила не менее двухсот мертвецов, то теперь на всей остальной территории попалось всего шесть зомби. Правда, за забором добавилось тех, кому сильно не повезло. Стоит практически толпа, пытаются залезть некоторые, но здесь заборчик — лев не перепрыгнет. Специально сделан.

Зачистку облегчает и то, что все павильончики и домики распиханы по периметру, а в центре находятся довольно хорошо просматриваемые площади. Замечаю, что, кроме Ильяса, никто с помоста не целится — остальные снайперы теперь встали и смотрят в бинокли. Николаич замечает мое удивление: