Каролинец - Рафаэль Сабатини

– Приношу свои извинения, мистер Лэтимер.

Но Лэтимер уже отвернулся. Миртль вцепилась в его руку и заглядывала в глаза.

– Так это он? Он затеял ссору, Гарри? – Миртль не хотела верить. – И он в тебя стрелял? Он хотел тебя убить? Тебя?

– Дорогая, ну, какое это имеет значение?

– Какое значение? – эхом отозвалась Миртль и посмотрела на отца. Глаза ее наполнились холодом. – Почему ты это сделал? – сурово, как судья, спросила она. – Почему?

Кэри оттолкнул тех, кто его держал; они ему больше не препятствовали. Он порывисто сделал шаг, другой и остановился, впившись глазами в дочь и ее мужа. Лицо его исказилось, мускулистое тело сотрясала крупная дрожь. Сэра Кэри обуревал неистовый гнев, это был гнев деспота; они пренебрегли его отцовской властью; ему не дали отомстить! Он понял уже, как прочно скован оковами чести. Его скрутили, связали с дьявольской хитростью. И вот теперь его дочь, эта мерзавка, которая – он теперь понял это окончательно – притворялась и лицемерила, игнорировала его отцовские права и вышла замуж за врага, – имеет наглость стоять и допрашивать его.

– Змея подколодная. – Сэру Кэри не было дела до того, что вокруг полно народу. – Да, я сделал это – чтобы ты стала вдовой. Чтобы спасти тебя от позора, от тайного брака.

– Сделать меня вдовой? Это так ты меня любишь? – Ужас и отвращение овладели Миртль. Внезапно она увидела перед собою чудовище, пылающее безудержной, всепоглощающей ненавистью.

– Ха-ха, люблю! – Кэри театральным жестом указал пальцем куда-то в сторону, – Идите! Убирайтесь! Прочь оба с глаз моих! С тобой покончено, Миртль. Я отрекаюсь от тебя! Ни единого пенни, ни единого клочка земли не получишь ты от меня, живого или мертвого. Все, о чем я молю еще Бога, это чтобы мне никогда больше никого из вас не видеть!

Лэтимер обнял свою жену.

– Пойдем, дорогая. – Он в молчании отдал общий поклон, и все мужчины, за исключением сэра Эндрю Кэри, низко поклонились в ответ.

Гарри вывел Миртль в холл. Кучка слуг-негров, толпившаяся у дверей, рассыпалась в стороны. Голос тестя снова догнал Лэтимера:

– Вы можете сбежать от меня. Но вам не скрыться от кары Господней! Ее не избежать тем, кто нарушил пятую заповедь!

Кто-то в комнате сжалился и прикрыл дверь.

Лэтимер и Миртль выбрались наружу и спустились к карете, которую Миртль незадолго до этого покинула в бессознательной тревоге, когда Гарри неожиданно задержался.

Так началось их свадебное путешествие.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Глава I. Супружеская жизнь

Наше повествование ни в коей мере не является историей революции в Южной Каролине. Оно представляет собою лишь отчет об отдельных эпизодах жизни мистера Гарри Фицроя Лэтимера. И если мы собираемся коснуться некоторых исторических событий, не связанных, как может показаться, с судьбою этого джентльмена, то делаем так исключительно для того, чтобы перекинуть мостик между первым и вторым, заключительным, актами его личной драмы. В последний раз занавес в нашем рассказе опустился в ночь Брютонова бала в июле 1775 года. Вновь он поднимется в мае 1779 года, во время похода Превоста на Южную Каролину.

Отсутствие Лэтимера в Чарлстоне длилось не более трех месяцев. Гораздо раньше, чем кто-либо мог предвидеть в ночь его отъезда, барабаны войны пробили сбор всех патриотов. Не успел Лэтимер добраться до своего поместья Санти Бродс, буквально через несколько часов после памятного поединка, в город прискакал курьер с грозными вестями: Америке больше не угрожала отдаленная перспектива войны – война стала свершившимся фактом.

На Севере, на бостонских холмах разыгралось крупное сражение между повстанческими колониальными силами и недавно высадившимися в Массачусетсе британскими войсками под командованием Хау, Клинтона и Бургоня. После этой битвы колонии были окончательно втянуты в гражданскую войну, которую до последнего часа, даже после стычки при Лексингтоне, казалось, все-таки удастся предотвратить. Надежда на решение спорных вопросов при помощи адвокатов была окончательно похоронена, Рубикон перейден, и единственным аргументом отныне становилось оружие.

Известие об этом роковом событии всколыхнуло всю Америку; редкий патриот в час объявления войны не испытал воодушевления. Свершилось!

С неопределенностью было покончено: каждый знал, за что он будет сражаться. Повседневные дела потеряли свое значение или отошли на второй план; мужчины готовились к боям, но большинство из них пока не помышляло о независимости как конечной цели борьбы. Подобно своим предшественникам Пиму и Хэмпдену, они выступали не против власти монарха, а лишь против злоупотребления этой властью.

Собравшийся в Филадельфии Континентальный конгресс, не дожидаясь, пока события заставят отдельные провинции решиться на этот шаг, проголосовал за набор двадцатитысячной армии. За два дня до сражения на Банкерс Хилл конгресс единодушно избрал главнокомандующим «мистера Вашингтона, потомакского плантатора», как сквозь зубы величали его тори и британцы, которому, вопреки всему их неуместному презрению, суждено было стать одним из величайших деятелей всех времен и народовnote 30.

Чарлстон охватила лихорадочная суета; за развитием событий можно проследить по письмам и важнейшим документам, опубликованным Уильямом Молтри в изданных им мемуарах. Здесь тоже царило воодушевление, которое было бы гораздо умереннее, знай в то время каролинцы, что разразившаяся война будет тянуться с переменным успехом в течение долгих семи лет.

Начались стычки с отрядами сельских лоялистов, теперь уже поощряемые лордом Уильямом. Однако стычки эти достигли того единственного результата, что в сентябре губернатор под угрозой неминуемого ареста забрал печать провинции и в сопровождении Иннеса и капитана Мендвилла тайно покинул город на шлюпе «Тамар».

Так бесславно завершилась эра королевского правления в Южной Каролине.

Новости быстро настигли Гарри Лэтимера в Санти Бродс, и он не видел смысла или необходимости забираться еще дальше. Пока лорд Уильям формально оставался правителем Чарлстона, возвращение Лэтимера стало бы нарушением обязательства и данного им, хотя и косвенным образом, честного слова. Однако после бегства его светлости Лэтимер счел соглашение расторгнутым и вернулся, чтобы предложить свою шпагу полковнику Молтри, а тот выхлопотал ему патент лейтенанта Второго Провинциального полка. Вскоре Лэтимера повысили в чине до капитана и временно прикомандировали к Молтри в качестве адъютанта – до первых летних дней следующего года, когда на острове Салливэна началось спешное строительство нового форта для защиты гавани с моря.