Пеликан. Месть замка Ратлин - Джек Гельб
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Давай! – скрипя зубами от ярости и злобы, рявкнул Финтан.
Долго уговаривать не пришлось, и раздался щелчок. Прежде чем оба поняли, что пистолет дал осечку, руки Финтана сами вцепились в оружие, вырвали его. Хватка соперника ослабла на миг из-за чертовой осечки, и это стоило ему победы. Схватившись за дуло, Макдонелл со всей силы врезал в висок напавшего ручкой пистолета, повалив врага на пол. Это был не последний удар и не самый сильный – в следующее мгновение он нанес еще семь ударов, разбивая лицо в кровь. Наконец он вновь взвел курок и, переводя дыхание, глядел на поверженного здоровенного матроса.
– В честном бою у меня не было бы и шанса против тебя, – произнес Финтан, замечая, что его победа признана, что здоровяк не собирается бить в ответ.
– Это точно, доходяга, – согласился матрос, сплевывая кровь в сторону.
Финтан ощупал собственное лицо, вытер кровь из-под носа, не отводя взгляда от соперника.
– Руки не дрожат, – заметил матрос, так же пристально наблюдая за Финтаном. – Ты уже убивал. И снова убьешь.
Макдонелл улыбнулся и положил руку на грудь, сильно польщенный такими словами.
– Так что же тебя останавливает? – спросил матрос.
Финтан приподнял брови и медленно поднялся на ноги, так же медленно поднял оружие вверх, щелкнул предохранителем, вернув в безопасное положение, и кинул пистолет наземь рядом с матросом.
– Мы одна команда, – ответил Финтан, дружелюбно подавая руку.
В ответ раздался раскатистый смех. Матрос снова сплюнул и принял протянутую руку.
– Я Эд, – представился он.
– Шеймус, – ответил Рыжий Лис и усмехнулся. – До чего ж забавная история.
– Обожаю, – радостно всплеснул руками Эд, убирая пистолет за пояс. – Рассказывай.
Финтан вернулся в тот угол, откуда Эд его выволок, и начал свою историю, дрейфуя меж имен и событий, боясь запутаться в тонкой паутине, которой себя окружил за месяц, проведенный в замке Плимута. Он рассказал в общих чертах все то же, что сказал капитану – о том, что он прячется от убийц своей семьи. Заметив не особо-то скрываемый скепсис в глазах Эда, Макдонелл пожал плечами.
– Можешь сам спросить у капитана, – пожав плечами, предложил Финтан. – Он принял меня в команду и не сдал, хотя знает все имена.
Моряк харкнул кровью на пол. Финтан перевел взгляд на решетку люка. Бледная заря медленно сочилась сквозь отверстия.
– Думаешь, я вру? – поинтересовался Финтан, не отводя взгляда с маленького клочка света.
– Я хочу, чтобы ты врал, – ответил Эд.
– Да ну? – усмехнулся Рыжий Лис.
– Если все, что ты говоришь, правда, – предположил с прищуром Эд, – то кровь стынет в жилах не от того, что ты пережил, а от того, как ты рассказываешь об этом.
– Я приму это за сочувствие, добряк Эд, – положа руку на сердце, ответил Макдонелл.
– Ты не похож на того, кому хочется сочувствовать, – сказал Эд. – Скорее отпинать ногами.
Финтан пожал плечами.
– Видит Бог, я заслуживаю, – с самодовольной ухмылкой Макдонелл пожал плечами и вновь поглядел на вход, не замелькали ли тени. – Интересно, почему тут все еще никого нет? Где хотя бы один плотник?
– С тобой тут возятся, – ответил Эд, выдергивая топор из пола и закидывая на плечо.
Эд поднялся на палубу, оставив Финтана в темном углу трюма. Доложил ли плотник о стычке? Если и доложил, то никаких разбирательств не последовало. Все, чего просил Макдонелл, – молчаливого согласия на то, чтобы остаться на корабле, что он и получал сейчас.
Плотник подрядил Финтана на стройку, и Макдонелл исправно исполнял возложенные обязанности. У них завязывалась добрая беседа. Плотника звали Эдвард Брайт, сызмальства он грезил стать капитаном. Здоровенный умелец знал корабль как свои пять пальцев, вернее, шесть или четыре. Только потом Финтан заметил, что на правой руке у Эдварда не хватает указательного пальца, а левая отмечена врожденным уродством – шестым пальцем, рядом с большим.
– Поди, ты один отрубил, чтобы сравняться до десяти? – спросил Финтан.
– Думаешь, до тебя никто так не шутил, глиста заморенная? – посмеялся Эдвард.
Финтан поджал губы и досадливо цокнул. За упорным трудом прошли несколько дней. Усталость до того одолевала, что Макдонелл свалился в глубокий сон, не находясь под открытым небом. Такого наслаждения он давно не знал. Сны не касались разума, боясь спугнуть мирный покой.
И все же, как бы ни был сладок сон, миг пробуждения настал. Финтан с трудом открыл веки.
– Отплываем, – бросил Эдвард.
Финтан помедлил несколько мгновений, не веря собственным ушам. Месяц назад он упустил свой шанс, а теперь не мог поверить, что его грезы сбылись. Видя это недоуменное смятение, Эдвард вновь кивнул в сторону лестницы. Макдонелл подскочил на ноги и выбежал на палубу. Паруса расправлялись, наполнялись воздухом, тросы вились под крепкими руками моряков, затягивались тугими узлами, как хищные змеи во влажных джунглях.
Финтан Макдонелл давно не чувствовал себя настолько живым, как сейчас, наблюдая, как суша удаляется прочь. Он тут же отвел взгляд, протирая заспанные глаза, ведь страшное видение резануло глаза. Ему почудилось, будто среди провожающих было одно лицо, до боли родное и знакомое, милое лицо любимой жены, которой он обещал поцелуй.
– Кажется, Бог услышал твои молитвы, – крикнул Эдвард, хлопнув Финтана по плечу, стряхивая весь сон и остатки оцепенения.
«Скорее уж дьявол», – про себя добавил он.
Пять кораблей во главе с «Пеликаном» вышли из Плимута 13 декабря 1577 года.
Глава 9. Пустая яма
Ключ в двери снова щелкнул, отбивая старый приговор. Снова это сырое подземелье и уродливый стражник, украдкой вновь и вновь проверяющий золото Макдонеллов на зуб.
– Живей, – приказывает стражник.
Жестокий сон продолжает следовать по накатанной, Финтан безвольно следует по одним и тем же следам. Он снова встает перед отцом, но в этот раз невидимая хватка сдавливает горло. Сын знает, что должен извиниться перед отцом, знает, что в ответ получит проклятье из уст безутешного старика. Финтан желает уже покончить с этим, хотя бы на эту ночь. Но сон впервые отклонился от курса. Рядом с кроватью стояла она. Даже наяву Финтану не хватало сил называть ее имени, что говорить сейчас об этом кошмаре. Как ему вынести этот взгляд, полный беспощадного и – самое страшное
