Мятежница и менталист - Эль Бланк
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мне он был знаком — я с лeгкостью узнала ночного визитeра, командующего захватом Карена. Офицер на моe появление среагировал своеобразно — головы не поднял, продолжив печатать текст, и не глядя указал рукой на стул, поставленный в центре помещения. Лишь когда я не двинулась с места и не последовала его безмолвному приказу, гвардеец поднял голову, в недоумении посмотрел на меня и с явной неохотой озвучил:
— Сядьте уже.
Типичный приверженец мысленных разговоров. Не привык он общаться с нетелепатами. Да и женщин, судя по всему, в его окружении тоже не много.
На стул я, разумеется, присела, ожидая стандартного допроса, состоящего из вопросов-ответов, когда стараются постепенно выведать информацию о подозреваемом. А по факту на меня обрушилось моe собственное досье — точное, eмкое, лаконичное. Оставалось диву даваться, как они это выяснили в такой короткий срок.
— Карина Викторовна Азовская, две тысячи четыреста двадцать второго года рождения, уроженка федерального города Верейск, внештатный корреспондент канала “Равновесие”, направлена в командировку на Марс двадцатого апреля две тысячи сорок второго года, числится в списках пропавших без вести с четвертого июня того же года. Рассказывайте.
— Что рассказывать? — я опешила от подобной осведомлeнности и нелогично резкого перехода от изложения фактов к приказному тону. — Вы и так все знаете.
Уголки губ мужчины невольно дрогнули, словно намеком на улыбку, однако он вмиг вернул себе строгий вид и поинтересовался:
— Как докатились до жизни такой, Карина Викторовна?
Да уж, отличный вопрос — как…
Ну я и выложила все, как на духу, не видя смысла скрывать. Часть подробностей, разумеется, опустила, стараясь рассказать в общих чертах, исключительно факты. Ведь вряд ли им нужно знать, каковы мои личные переживания и насколько беспристрастно мое восприятие. Достаточно будет описать все свои действия, как работу журналистки под прикрытием, а не деятельность прирожденной мятежницы.
— Шпионку из себя изобразила? — не слишком довольным тоном сделал вывод гвардеец, когда я умолкла. И возмутился: — Что за дилетантство? Куда полезла?! Для такой специфической деятельности имеются профессионалы! Это их задача!
Я поморщилась от эмоциональности претензий и не сдержала скептического смешка:
— Ага, оно и видно, какие у вас отличные специалисты. Столько времени не могли мятежную шарашку разогнать и спонсора вычислить. Где были ваша разведка и служба аналитики, если со всеми своими ресурсами и возможностями вы не знали ни о существовании покровителя повстанцев, ни и о том, как выглядит де’Лоста, ни о местоположении базы Сопротивления.
В темных глазах мужчины сверкнуло возмущение. Однако он с собой справился и ничуть не менее насмешливо выдал:
— Считаешь себя самой умной? Да портрет этого рыжего подонка у нас каждой собаке известен! И база давным давно на картах отмечена. А спонсора мы несколько лет отслеживали потому, что ждали подходящего момента, создавали условия, чтобы накрыть всех разом. Не хотели никого из этой шайки упустить. А ты решила действовать в одиночку, без подготовки и… И едва нам не сорвала весь разработанный план! Дилетантка!
— Может, и дилетантка, — уперла я руки в бока, не сдав позиций, — а быстро вышла на его след. Пусть ничтожная зацепка, но она у меня была. И я, заметьте, работала одна, не имея помощников! По вашему мнению, это не достижение?
— М-да… — протянул язвительно мужчина. Мои способности явно вызывали у него сомнение. — И как именно ты хотела вывести спонсора на чистую воду?
— Я подготовила два репортажа. Один из них, негативный, и должен был послужить приманкой.
— И где этот репортаж?
— Карен отдал его спонсору.
— Ты это видела?
— Нет, но…
— Нет? — перебил меня мужчина и с довольной физиономией, словно добился чего хотел, покровительственно указал на мою оплошность: — И как ты собралась выяснять его личность, если не отследила передачу репортажа? Надеялась, что этот тип лично придет тебя критиковать? Он не настолько глуп, чтобы раскрыть себя таким нелепым способом.
— Может, я и не продумала всего досконально, — пришлось признать реальное положение дел. — Но у меня было не так много времени и возможностей. Я думала, что, кроме меня, больше ни у кого не получится, потому что Карен никого к себе близко не подпускал. И просто пыталась сделать хоть что-то на самом деле полезное. Это же несправедливо, когда манипулируют и нагло меняют баланс сил. В голове не укладывается, что кто-то поддерживает врага, при этом наверняка во всеуслышание заявляет о своей ненависти к мятежникам. Я вас не обманываю, и не пытаюсь таким образом избежать наказания… В доме осталась копия записи, она в памяти моей камеры. Если вы ее забрали, то можете проверить мои слова.
Офицер задумался. Посматривая на меня, несколько минут молчал, наконец кивнул и озвучил свои соображения:
— Все это, конечно, вы говорите правильно, но… Нестыковка получается, Карина Викторовна. Мы застали вас в недвусмысленных обстоятельствах. Или будете утверждать, что в постели де’Лоста оказались по принуждению? Как-то не заметил я следов борьбы. Могли бы хоть физиономию ему расцарапать… В диверсии вы участвовали, репортажи в пользу повстанцев делали, в составе штаба работали. Всего этого достаточно, чтобы упрятать вас за решетку далеко и надолго.
Я хотела было рассказать о принуждении и объяснить насчет постели, но сама себя остановила. Это мало что изменит. Да и не поймет этот тип моих шпионских замашек, лишь посмеется и порадуется очередной оплошности. А я доставлять ему этого удовольствия не хотела.
— И что теперь со мной будет?
— Вы задержаны как пособница повстанцев. Степень вашей вины будет определена, мы обдумаем, как с вами поступить. Я единоличных решений не принимаю. Вероятнее всего, нам с вами придется еще раз встретиться и поговорить. А пока посидите в камере и поразмыслите над своим поведением.
Меня увели в другое крыло здания, в другую камеру, оказавшуюся крошечной комнатой для одиночного заключения. Здесь не с кем было говорить, невозможно было кого-то увидеть, зато меня покормили и мне никто не мешал… размышлять.
Правда, думала я вовсе не о своем поведении, как советовал дознаватель, а о его собственных манерах и стиле общения.
Только сейчас до меня дошло, что офицер при допросе намеренно перескакивал с официального обращения на неформальное! Наверняка рассчитывал этим нехитрым способом вывести меня из душевного равновесия, спровоцировать на откровенность, добиться доверия. И у него получилось.
