Человек без башни - Кондратий Жмуриков

— Ты закусывай, закусывай, — приговаривала Ядвига, запихивая Щербатому в рот кусок сала.

Через пять минут снотворное начало действовать и Щербатый заснул, с салом во рту. Ядвига ловко связала его, использовав колбасу в качестве кляпа.

Они с Кузьмой открыли дверь сарая, сбили замок.

В этот момент где-то в стороне застрекотал автомат, потом второй, третий. Послышались выстрелы, взрывы, где-то далеко заполыхал пожар.

Любопытствовать было некогда, Кузьма нырнул в подземелье, растолкал спящего Роберта и выволок его наверх.

— Яна, Яночка, думал, и не свидимся уже, — обнимал девушку Роберт, на его щеке предательски дрожала скупая слезинка. Роберт заросший, бледный похудевший, шатающийся от голода напоминал заключенного в лучших традициях отечественного кинематографа про войну.

— Некогда сантименты разводить, — ответила девушка, увлекая мужчин из сарая.

— Не фига себе, костерчик! — присвистнул Кузьма, разглядывая зарево пожарища. Не иначе как оружейны склад горит. Вот это диверсия, так диверсии. Если это сделали не мы, тогда кто же? — сам собой разговаривал потрясенный поваренок.

Наблюдать, как горят склады, было некогда. Ядвига дернула Кузьму за руку и произнесла:

— Спасибо, Кузьма, извини, взять тебя с собой не могу, но все что обещала, обязательно сделаю. Мой совет, беги на пожар, там сейчас народу полно. Побегай, покричи, чтоб тебя заметили. Будет тебе стопроцентное алиби. Понял? Ну, прощай.

Девушка чмокнула Кузьму в вихрастую макушку, Роберт пожал ему руку и они двинулись в горы, в пещеру, найденную Ядвигой. Местное население было занято пожаром, так что никто не заметил как из поселка, по дороге ведущей в горы, торопливым шагом удалились два человека.

А зарево было такое, что его видел весь поселок, казалось настало утро судного дня. Те кто еще не проснулся были разбужены проснувшимися. Зеваки все собирались и собирались. Кто-то пытался тушить пожар, кто-то присутствовал здесь в качестве зрителя. Зрелище и впрямь было из ряда вон выходящее.

Трам-тарарам с выстрелами застал Мальвину и ее команду почти у дома Капитана, девушка с тревогой смотрела на часы. Громила должен был начать фейерверк еще пять минут назад, и только когда она увидела зарева, смогла вздохнуть с облегчением.

— Приготовиться всем, — шепотом отдала она команду. — Ждем, как только раскроется дверь и — внутрь. Гасить всех, кроме Капитана. На порожке дома они натянули предусмотрительно взятый с собой канатик.

Как выглядит Капитан, словоохотливый Скворцов уже успел доложить, его огромную грузную фигуру спутать было просто невозможно. Тем более, что консультант был с ними, главное успеть проконсультироваться. До того, как отправят Капитана к праотцам.

Произошло все именно так как и предполагалась. Секунд через тридцать двери домика распахнулись и оттуда выскочили два дюжих молодца с «берданками» за спиной и зверскими рожами. Так охрана! Охранники выскочили на крыльцо, зацепились за веревку и покатились. Падение с крыльца на секунду оглушило их, Бенедиктову и Чебуреку этого было достаточно. Они с двух сторон кинулись на мужиков, спеленали и засунув для верности в рот вместе кляпа, по малюсенькому кокосику, предусмотрительно прихваченному с собой.

— Полежите, ребятки, отдохните. Пожар — детям не игрушка, — проговорила Мальвина, ловко обыскивая мужиков и стаскивая с одного из них связку с ключами.

Бенедиктов приоткрыл дверь и осторожно заглянул внутрь. Два охранника, слишком мало, для человека, опасающегося за свою жизнь. В предбаннике никого не было. Бендиктов махнул рукой и Мальвина с Чебуреком двинулись за ним. Скворцов, мужество которого, сошло на нет, остался на улице.

Теперь вниз, вниз, по ступенькам под землю, в бункер, где лежит и дожидается их чемоданчик с бриллиантами. Двигаться старались осторожно, чтоб не вспугнуть их раньше времени. Но как всегда, когда стараешься тише, получается громче. Длинный Чебурек, ноги которого находились гораздо дальше, чем у остальных, споткнулся и кубарем полетел по ступенькам.

«Писец, — подумала, Мальвина, — шею свернул, это точно. Минус один. Заварушка еще не началась, а наши ряды уже редеют».

Естественно, что на громыхание костей, а их у тощего Чебурека было столько, что только глухой бы не услышал моментально завыла сирена, автоматически включился свет. Из помещения, находившегося над ими, скорее всего аналог караулки или комнаты отдыха для охранников, выбежали люди. Но Мальвина с Бенедиктовым уже были внизу, там их встретил слабо постанывающий Чебурек.

— Живой, — скорее констатировал факт, чем спросил Бенедиктов.

Дверь оказалась хитрой с комбинациями и всякой «трататой». Времени на разгадку шифра не было, сверху уже почти догоняли.

— Поднимитесь на пролет, — приказала Мальвина и поднялась за ними.

Бенедиктов отстреливался и, кажется, удачно, судя по вскрикам и звукам падения. Мальвина дернула чеку и бросила одну, вторую, третью гранату. Смертельные игрушки рванули, вынеся дверь. Дым еще не успел рассеялся, а Мальвина и увлекаемые ею мужчины ворвались в помещение. На полу возле дверей постанывал здоровенный охранник, по его лицу струилась кровь, одна рука неестественно вывернулась.

Второго привалило дверью, торчали только ноги. Если учесть, что сверху на двери стояла Мальвина, мужику сейчас было особенно хорошо. Бендиктов толкнул ногой ближайшую дверь, держа, как заправский Рембо, автомат наперевес. Пусто.

Пришедший в себя после падения Чебурек, заглянул в другую дверь, там никого не оказалось. Он кинулся к третьей и застыл в изумлении:

— Е-мое!

Мальвина мелком заглянула, любопытствую, что же произвело такое неизгладимое впечатление на бравого парня.

Это было джакузи. Джакузи, как джакузи. Ну, размером раза в три больше стандартной, ну из черного мрамора с золотыми краниками. Однако, простой деревенский парень, таких чудес не видел, даже прожив пару лет в городе. Да и откуда, в личные покои господина Черепушки его не пускали, в квартире которую он снимал, однокомнатная помесь хрущевки с гостинкой, так вот ванна там была сидячая. Но после деревенской бани и такая ванна казалась чудом сантехники.

Чебурек вытер ногу об ногу и зашел внутрь. Он не удержался от искушения покрутить золотистые краники.

— Кончай фигней маяться, пока тебе шкуру не подпортили, деревня! — рявкнул Бенедиктов, обеспокоенный долгим отсутствием Чебурека.

Чебурек, испуганно ойкнул и выскочил из ванны.

— Мужики сюда, здесь наш красавец, — позвала из дальней комнаты Мальвина.

Этой комнатой оказалась спальня. В розовых тонах, с розовыми портьерами на псевдоокнах, с розовыми пушистыми коврами на полах, и такими же розовыми пуфиками. В центре стояла здоровенная кровать с розовым же покрывалом с оборочками, рюшечками и бантиками. На кровати были разбросаны крохотные подушечки с вышитыми цветочками. Кровать напоминала огромный именинный торт с кремовыми розочками, от взгляда на нее, во рту становилось до невозможности приторно, так, что хотелось съесть дольку лимона. Короче, эта спальня могла быть спальней любого человека, но только не кровожадного Капитана, главаря банды отпетых негодяев.

Мальвина стояла перед этой кроватью на коленях и тащила что-то из-под нее. Этим «что-то» были две голые волосатые ноги.

— Ну, что уставились? Подмогните барышне, — произнесла она.

Чебурек нагнулся и ухватился за вторую ногу. Наконец, общими усилиями на свет божий извлекли пузатого, здоровенного мужика с тонкой косичкой.

— Капитан? — на всякий случай спросила девушка и вглядевшись, удовлетворенно произнесла. — Капитан, Капитан, он самый.

— Где чемоданчик? — спросила она.

— В сейфе, — произнес тот, понимая, что сопротивление бессмысленно и только усугубит положение.

Возле взорванной двери послышалось какое-то оживление, чьи-то голоса. Мальвина бросила взгляд на дверь и коротко приказал, Чебуреку.

— Тащите кровать, к дверям.

Бенедиктов вместе с Чебуреком подперли дверь кроватью.

— А как выбираться будем? — спросил было Чебурек, но наткнувшись на взгляд Мальвины, решил, что сейчас не время интересоваться такими мелочами.

— Где сейф? — почти ласково, тыча под ребра Капитану автомат, спросила девушка.

— За зеркалом, — вяло ответил он.

Мальвина кинулась к зеркалу и, скинув его с гвоздя, открыла железную дверцу в стене. Зеркало упало, но не разбилось, падение смягчил ворс ковра.

— Шифр? — отрывисто бросила Мальвина.

Глаза ее горели, ноздри раздувались, грудь вздымалась, сейчас она была похожа на молодую волчицу, догнавшую дичь. Бенедиктов поймал себя на мысли, что он любуется девушкой. Девушка сейчас была бесподобно хороша. Идиот, охладил его внутренний голос. Хороша Маша, да не наша. Тебе сейчас не на сиськи ее пялиться надо, не глазенки ее разглядывать, а думать, как у нее дипломат отнять. Может, придется и порешить. Так что не фига любоваться.