Терской Фронт - Борис Громов

– Надо же, вот никогда бы не подумал, что оно все так сложно…

– Если честно, то я и сам все это от того знакомого почти случайно узнал, так, к слову пришлось в разговоре. Мало того, не факт, что все правильно понял и запомнил, и что сейчас тебе тут все не переврал, – усмехаюсь я. – Ладно, хватит лясы точить, турник уже свободен, так что, давай, к снаряду!

– А после обеда сегодня что? – интересуется спрыгнувший с брусьев Толя.

– После обеда – тактика. Будем отрабатывать передвижения в 'двойках' и 'тройках' по открытой местности, по улицам и при зачистке зданий. Устраивает?

– А то! – широко улыбается напарник.

– Ну, тогда в душ топай.

Сразу после обеда, дав парням буквально полчаса на переварить съеденное, я повел их на то самое стрельбище, на котором сначала пристреливал свой АК-103, а потом принимал у Толи зачет по огневой. Конечно, этот пустырь – далеко не самый лучший полигон, но для обучения движению 'перекатами' вполне подходит. В принципе, в 'перекатах' ничего сверхестественного нет: двигаются себе бойцы по полю короткими рывками-перебежками по пять-десять метров, пока один бежит – двое его прикрывают, а потом он прикрывает их. Все дело в синхронности и согласованности. А вот их можно достичь только тренировками. Вот и будем тренироваться.

– Слушайте, хлопцы, а чего вы орете как умалишенные? – поинтересовался я после нескольких пробных прогонов. – Ладно на тренировке, а если в боевой обстановке надо будет скрытно к противнику подобраться? Ваши 'Готов!' и 'Пошел!' за версту даже глухой услышит. Неужели нельзя знаками готовность обозначить?

На лицах ребят смущение и замешательство. Понятно…

– Вы хоть какое-то понятие об условных жестах имеете?

– Нууу… Как тебе сказать, Миш… – тянет Толя.

– Да как есть, так и скажите. Вот это что? – я вскидываю вверх правую руку с раскрытой ладонью.

– К бою? – неуверенно смотрит на меня Коваль.

– Понятно! – обреченно машу рукой я.

Хотя, а чего удивительного? При проводке колонн эти жесты на фиг не нужны. При охране объектов – тоже. Там упор больше на радиосвязь. Ладно, похоже, придется и этому учить.

– Глядите и запоминайте, парни, ничего сложного тут нет. Если я поднял вверх раскрытую ладонь – это значит 'Внимание!'. По этому сигналу вы должны занять оборону и вести наблюдение в своих секторах. Если я поднял сжатый кулак, вот это уже команда 'К бою!'. Если кулак сначала сжат, а потом я его несколько раз разжал, растопырив пальцы, и назад сжал – значит обнаружил на пути 'растяжку' или мину…

Что ни говори, ученики мне попались смышленые и опытные. На все объяснения и проверку ушло минут сорок, не больше.

– Ладно, раз запомнили, давайте еще раз попробуем, но теперь уже без воплей.

Поначалу получалось чуть хуже, чем с криками, периодически кто-то отвлекался и пропускал команду, или начинал движение, не подав сигнала, но уже через десяток проходов эта далеко не святая троица заработала четко и слаженно – любо-дорого поглядеть. Ну, значит, пора возвращаться в 'Псарню' и отрабатывать в отданном мне 'на растерзание' старом сарае и рядом с ним передвижения по улице и в зачищаемом помещении.

Закончили только в седьмом часу вечера, когда солнце окончательно село за горы и единственным источником света стали уличные фонари и глядящие во двор светящиеся окна гостиничных номеров. Парнями по итогам занятий я был вполне доволен. Как ни крути, наличие реального боевого опыта и желание обучаемого – великое дело. Обучить так быстро чему-нибудь бойцов-срочников или новичков в ОМОНе точно не получилось бы. А вот с парнями другое дело: учиться хотят и впитывают новые знания словно губка, да еще и очень быстро, большинство нужных навыков уже есть, пусть даже сами обучаемые об этом не подозревают, а мне только остается их знания и умения слегка 'огранить', дополнить и в нужную сторону направить.

Когда приняв душ и переодевшись я спустился в зал, меня прямо у лестницы перехватил Кузьма.

– Миша, Костылев только что звонил, просил к нему зайти, срочно. Сказал, ждет в Комендатуре, никуда не уходит. Так что, думается мне, не мешает тебе поспешить. Комендант – мужик серьезный, просто так, без повода, дергать не будет.

Идти, если честно, никуда не хочется. Я хоть парень и крепкий, тренированный, но 'червончик' крайний раз бегал уже давненько. И теперь чувствую себя не лучшим образом: мышцы побаливают, а ноги при ходьбе так и норовят согнуться то выше, то ниже коленного сустава, особенно на лестнице. Но, делать нечего. Игорь действительно вряд ли станет вызывать к себе поздним вечером без важных на то оснований. Поблагодарив Кузьму и на ходу поздоровавшись со всеми знакомыми в зале, выхожу на улицу и направляюсь в Комендатуру.

Рабочий день уже закончился и в Комендатуре, кроме ярких прожекторов, освещающих площадь и прилегающую территорию, свет горит всего в нескольких помещениях: в прикрытом толстыми металлическими ставнями с узкими бойницами окне 'дежурки', маленьком оконце проходной и в кабинете Коменданта. Наверняка есть люди и на узле связи, и в секретной части, но там окон нет. Часовые на входе о моем визите уже осведомлены и пропускают меня без лишней волокиты.

– Да, Командор, тяжело пожатье каменной десницы, – с серьезной рожей выдаю я Игорю, когда мы жмем друг другу руки.

– А не пойти ли тебе на хрен, пушкиновед недоделанный! – беззлобно огрызается тот. – Уж совсем за дикарей нас тут считать не надо, а?! Я, между прочим, одиннадцать классов еще до войны закончил, а после армии в Ставропольский Университет поступать собирался. Да и сейчас Пушкина в школах учат, так что не надо мне тут пальцы гнуть. Пижон, блин!

– Упс, виноват, герр капитан, больше не повторится. Чего хотел, Игорек?

– У меня для тебя сразу две новости, причем обе хорошие и просьба. Сначала о новостях. Во-первых, я сегодня был в Петропавловской и видел старого Умарова, того, что автомастерскую держит, Исмаила. Он тебе велел передать, что машина твоя готова, можешь подъезжать в любой удобный для тебя момент и забирать.

– Отлично! А вторая, какая?

– Во-вторых, нетерпеливый ты мой, подписан приказ о создании при Червлененской Комендатуре отдельной разведывательно-диверсионной группы. Завтра мне и ее командиру надлежит прибыть в Ханкалу и получить все полагающиеся документы, а со складов Комендатуры выделить на нее по нормам положенности оружие, боеприпасы и вещевое имущество. Так что, с утра попросим какой-нибудь попутный экипаж Дорожной Стражи нас до Петропавловской подбросить, а уже в Ханкалу на твоей поедем. Ну, что, как тебе новости?

– Отличные новости, Игорь. И по машине согласен, как раз работу в деле и проверю. А что за просьба?

– Миша, я знаю, мы с тобой уже договорились, что все операции ты будешь планировать и проводить сам. А нам только результаты сообщать. Но у меня к тебе большая просьба… У нас сейчас ни одной свободной группы нет, все в разгоне, а дело делать надо.

– Я помочь не отказываюсь, но, Игорь, ты пойми, нас с Толей всего двое. Много от нас ожидать не стоит.

– Угу, и это мне говорит человек, который в Беное один толпу нохчей завалил, а потом вдвоем с зеленым новичком блок-пост вырезал и мост на воздух поднял… Но ничего чрезмерного я с тебя требовать не буду. Ничего взрывать, и ни в кого стрелять не надо. Нужно просто аккуратно подобраться к Ца-Ведено и поглядеть, что там происходит. Если получится, посчитать, сколько там народу, сколько техники, какое оружие. Схему оборонительных сооружений зарисовать неплохо было бы. Рельеф местности там подходящий: аул в ущелье, над ним – господствующие высоты, горы лесом покрыты. Сейчас, правда, 'зеленка' вовсю облетает, но укрытие дает еще вполне нормальное. Так что, возьмешься?

– Ну, – я неопределенно пожимаю плечами, – в принципе ничего невыполнимого ты не требуешь. Так что, возьмусь. Срочно надо?

– Вообще-то, чем скорее, тем лучше. Если сможешь выдвинуться послезавтра – будет здорово. Но если нет, то еще пару-тройку дней терпит…

– Да ладно, чего тянуть. Завтра с делами разберемся, да и выдвинемся потихоньку. Опять же, места знакомые, до Беноя я пешком уже ходил, причем, вполне удачно, вернулся с прибытком. Хорошо, завтра подробности обсудим, когда в Ханкалу поедем. А сейчас, уж ты прости, что-то заманался я за день, пойду до дому, спать.

– Что, прямо так сразу домой пойдешь?

– Нет, не сразу. По дороге планировал ненадолго к тебе заскочить, Настю повидать. Поэтому буду тебе очень признателен, если ты еще хотя бы на часок на службе задержишься. А то как-то не по себе мне, когда я пытаюсь с девушкой говорить, а над головой из окна ты торчишь, как тень отца Гамлета. Знаешь, как-то весь романтический настрой сразу улетучивается. Может, дашь мне хоть час времени, обещаю – буду вести себя хорошо, а?

– Да что ж ты творишь, изверг? – с мукой в голосе стонет Костылев. – Я ж ей отец, а не так, погулять вышел! А ты мне такие вещи говоришь,