Большая книга ужасов – 58 (сборник) - Елена Усачева

– Я сам видел.

– Где?

– Под фонарем стояли, а потом ушли.

– С песней, под барабанную дробь? – ехидно спросил Платон.

– Молча, – буркнул Василий.

– Ладно. – Володя о чем-то думал. – Забыли про всю эту ерунду. Унесите ее отсюда.

– Куда? – Вид у Платона был огорченный, видимо, ему надоела вся эта история с барабанщицей.

– К-куда угодно. Но только т-так, чтобы т-третий отряд этого не видел. И знаете ч-что, идит-те все завтракать.

По лагерю прокатился звук горна. Ребята потянулись к столовой из полутемного клуба, в котором почему-то стало пахнуть сыростью и тиной. Платон, засунув руки в карманы и слегка покачиваясь, стоял у сцены и с ненавистью рассматривал статую. Глебов проскользнул за его спиной, боясь привлечь к себе внимание, уж больно грозным был сегодня вожатый первого отряда. На улице он огляделся, ища высокую сутулую фигуру Володи.

Старший вожатый быстрым шагом шел к административному корпусу, Васька еле догнал его.

– Володь, – запыхавшись, позвал он. – А их и правда две?

– П-послушай, кто тебе об эт-том сказал? – Володя так резко остановился, что Глебов налетел на него.

– Две, да? – прошептал Васька, надеясь услышать, что на самом деле ничего нет, что все ему только привиделось.

Володя тяжело вздохнул.

– Когда-то б-было две. П-послушай, может, т-тебе показалось? Ты не м-мог видеть вторую, ее уже много лет не существует.

Он с надеждой посмотрел на потупившегося мальчишку. Но Глебов только покачал головой.

– Б-бред какой-то, – развел руками Володя. – Лет пятнадцать назад их действительно было д-две, обе б-барабанщицы стояли у центральных ворот. Их привез один скульптор. Его дочь отдыхала в этом л-лагере. Утонула она. Скульптор приехал на родительский д-день, взял ее на речку и не уследил. В п-память о ней он и вылепил барабанщицу, к-копию своей дочери. – Володя посмотрел в сторону скрытых за зеленью центральных ворот. – И чуть позже еще одну, д-для пары, – добавил он, вздохнув. – Т-так они и стояли. П-потом река подмыла берег, приехали рабочие новое русло к-копать. И вторая статуя исчезла. Утащили они ее куда-то. Т-тогда оставшуюся статую задвинули в кусты, чтобы глаза не мозолила. – Володя помолчал. – И ты хочешь сказать, что вторая статуя нашлась? Где ты ее видел? В лесу?

– В лагере она.

– Кто ж здесь такой с-сильный? – недоверчиво протянул вожатый. – Она ведь тяжелая…

Васька не стал повторять свой рассказ о том, что барабанщицы ходят сами. Ему и в первый раз не поверили.

– Как ту девочку звали? – спросил он.

– Не знаю, – Володя задумчиво пожал плечами. – Я ее и не видел никогда, м-маленьким был, а она в третьем или четвертом отряде жила…

– Ее нашли?

– Где? Она же утонула.

– Ее тело потом нашли?

– Нет. Т-там течение раньше было сильное. Место глубокое.

– Володя!

По дорожке шел довольный Платон, лицо и руки у него были в меловой крошке.

– Все готово! – радостно отрапортовал он.

– К-куда вы ее дели? – Володя, казалось, забыл о существовании Глебова.

– Все, считай, что статуи больше нет. Мы разбили ее, чтобы нечего было таскать. – И Платон выразительно покосился на Ваську.

Не ожидавший такого поворота событий, Глебов открыл рот.

Володя задумчиво покрутил на пальце кольцо с ключами.

– Вот и все, – спокойно сказал он. – Зря, конечно, ну ладно.

Глебов попятился, развернулся и побежал к центральным воротам. Зачем он туда бежит, для него самого было не совсем понятно. Ничего сделать он уже не мог. Просто ему стало жалко этот уродливый кусок гипса, который все время кидали, ломали и вот теперь разбили окончательно.

У центральных ворот Глебов наткнулся на Щукина. Тот сидел на тумбе, подставив бледное лицо под лучи солнца. Васька страшно обрадовался, увидев приятеля живым и здоровым. Он радостно взмахнул руками, сделав к нему несколько шагов.

– Вот здорово, что ты здесь! – затараторил он. – Слышал, она вернулась?

– Ну чего, Глебов, все бегаешь? – как будто не слыша друга, спросил Серега.

– Они ее разбили! – выпалил Васька, задохнувшись от возмущения.

– Я видел. – Щукин лениво пожал плечами.

Вдалеке пропел горн, приглашая вторую смену завтракать.

– Ты завтракал? – зачем-то спросил Глебов, хотя и так было ясно, что Щукин не успел бы сходить в столовую и вернуться. – Пойдем перехватим что-нибудь и сбегаем посмотреть, что от нее осталось.

По лицу Сереги прошла судорога, губы скривились.

– Нет, – он резко спрыгнул с тумбы. – Пойдем сейчас, пока все не убрали.

– Ты чего? Мы же без завтрака останемся, – удивился Глебов, у которого из-за утренних переживаний урчало в животе от голода, да и Щукин до этого никогда не отказывался от еды.

– Не останемся, – сказал Щукин равнодушно. – Про нас не забудут. Пойдем.

Он уверенно пошел в сторону хоздвора.

Здесь кучей лежали куски, бывшие некогда статуей. Остатки арматуры корявой горой возвышались рядом.

– Вот она, твоя спасительница, – с усмешкой произнес Щукин. Ногой потрогал металлическую основу, постучал по запыленному постаменту с неистребимой надписью про Вована.

Васька бездумно рассматривал останки барабанщицы. В голову ничего не приходило. Было только обидно, что теперь нельзя будет узнать – кто она и почему ходила, что хотела от Ленки, о какой опасности пыталась предупредить, откуда взялась вторая статуя и зачем им понадобились ребята из их лагеря…

– Вот все и закончилось, – вздохнул Глебов, пнув ногой уцелевший барабан. Удар отозвался гулким эхом, как будто барабан был пустым. И тут же где-то вдалеке раздалась чуть слышная барабанная дробь.

– Не закончилось, – отозвался Щукин неестественно высоким голосом.

Глебов оглянулся и ахнул. Его друг стоял с совершенно бледным лицом, скаля белые зубы в злой усмешке. Волосы его стремительно белели, одежда припорашивалась мелом. Он поднял ставшую такой же белой, как и его лицо, руку с острыми металлическими ногтями.

– Серега! – вскрикнул Васька.

Щукин сделал несколько шагов к приятелю и ужасной пятерней схватил его за горло. А там, где он только что стоял, из-под земли начала подниматься фигура барабанщицы.

Барабанная дробь билась в ушах Глебова, казалось, еще немного, и его голова лопнет от такого шума. Серега сдавил горло товарища, острые ногти впились в кожу, по плечу и по руке побежала кровь. От жуткой боли Васька захотел закричать, но воздуха в легких не хватило, он мог только беззвучно разевать рот.

– Все только начинается. – Щукин встряхнул свою жертву. – Теперь осталось немного…

Из последних сил Глебов попытался освободиться от железной хватки. Но руки Сереги оказались скользкими, за них совершенно невозможно было ухватиться.