Большая книга ужасов – 58 (сборник) - Елена Усачева

Из последних сил Глебов попытался освободиться от железной хватки. Но руки Сереги оказались скользкими, за них совершенно невозможно было ухватиться.

Наконец Щукин разжал пальцы. Глебов потерял равновесие и упал на острые гипсовые куски.

– Дурак, – захлебываясь воздухом, прохрипел он и, закашлявшись, схватился за горло. Из небольших ранок сочилась кровь, пальцы тут же стали красными. Он испуганно вытер их о белый камень. И тут же его что-то как будто подбросило. Камни под ним заходили ходуном.

Статуя, стоящая за спиной Щукина, положила ему на плечо руку. Это стало сигналом. Серега схватил приятеля за плечи и с невероятной силой поднял на ноги.

– Идем, – процедил Серега сквозь зубы.

– Ой, мамочки! – вскрикнули рядом.

Глебов успел оглянуться и заметить Ленку. Ее лицо побледнело, колени подкосились, и она начала заваливаться на бок. Серега дернул Ваську на себя. Что-то просвистело, и в лоб Щукина врезался здоровенный белый булыжник. Серега разжал руки и ничком рухнул на землю. Получив хороший пинок, Глебов отлетел в сторону.

Глава VI

Тук-тук, кто там?

То, что произошло ночью, Щукин вспоминал с трудом. Бег с препятствиями по пересеченной местности представлялся мутным кошмаром. Тогда в ночной темноте ему пришлось кубарем скатиться с обрыва, в кровь содрав ладони и колени, вовремя увернуться от летящего сверху Кубинова, выудить его из воды, а потом бежать, бежать и бежать от настигающих криков и грохота.

Когда Серега проснулся, Глебов еще спал, закутавшись с головой в одеяло. Ночные приключения разрозненными кусками крутились в голове. Нужно было найти Васильева, чтобы он рассказал, что было.

Щукин вышел в коридор и довольно потянулся. Мимо окна пробежал Платон. Видок у него был еще тот – волосы растрепаны, глаза злые.

– Макс! – с порога заорал Платон.

– Ну? – послышалось из вожатской. – Чего?

– Где твои архаровцы? Я им сейчас головы пооткручиваю! Ты посмотри, что они опять натворили!

– Неужели первый отряд пастой измазали? – пошутил Максим.

– Это уже не смешно, Макс! Они опять барабанщицу приволокли. Где этот… как его там? Глебов!

Щукин осторожно шагнул на крыльцо. Здесь на солнышке тихо сидел Кубинов. Увидев Щукина, он вздрогнул и вскочил.

– Как ты? – спросил Серега, вспомнив зеленое лицо Вовки ночью, когда они удирали от чего-то страшного, надвигающегося из кустов.

– Нормально, – осторожно ответил Кубинов и сделал несколько шагов назад.

– Васильева видел? – Щукин пошел за пятящимся Вовкой.

– Какого Васильева? – удивленно мигнул Кубинов.

– Андрюху. Ты чего, забыл? Мы ночью вместе ходили.

– Куда? – Вовка продолжал пятиться, ни на секунду не останавливаясь.

– Как куда? На остров, к кресту! – теперь пришла очередь Щукину удивляться.

– Никуда я не ходил, – замотал головой Кубинов, не забыв сделать еще несколько шагов. – Я всю ночь спал.

– Спал? – Терпение Щукина кончилось, и он стал орать: – А кто за мной из окна выпрыгивал? Кто говорил, что хочет со мной пойти? Я, что ли?!

– Не знаю. Я спал! – вскрикнул Вовка, развернулся и побежал по клумбе.

– Ничего не понимаю, – пробормотал Щукин. – Я что, ходил один? А как же Васильев?

Шум в корпусе нарастал, на улицу вывалилась толпа. Впереди вышагивал старший вожатый Володя, за шиворот он волок вяло упирающегося Глебова. С двух сторон от них, как будто охраняя, шли Максим и Платон. Ребята бежали следом, на ходу обсуждая происходящее. Щукин поискал глазами Васильева, который не мог пропустить такое занятное зрелище, но не нашел его.

– Маринка, иди сюда, – решил позвать он.

Гусева скривила полные губы.

– Тебе чего, Щука?

– Васильева видела?

– Это из первого, что ли?

– Нет. Нашего Андрюху Васильева.

– Щука, ты чего, перегрелся? У нас нет никакого Андрюхи Васильева!

Увидев растерянное лицо Щукина, Маринка пожала плечами и побежала догонять девчонок.

И тут до Сереги дошло. Мальчика Колю после его пропажи тоже никто не помнил, как будто его и не было. А те двое из первого отряда? Растворились, как сахар в чае. Не было их – и все. А теперь, значит, Васильев…

Проводив взглядом удаляющийся отряд, Щукин направился к линейке. Поднырнул под кусты, прошел по тропинке, углубился в густую зелень острова. В голове сидела навязчивая мысль, что Васильев никуда не пропал, а так ловко спрятался, что они не успели заметить, куда он делся. И сейчас хитрый Андрюха сидит на мысе, болтает ножками и хохочет над ними от души.

Выйдя из зелени, Серега не сразу понял, чего ему не хватает на обрыве. Внизу журчит речка, на том берегу выставляют на солнце облезлые бока недостроенные корпуса.

Что-то было еще…

Точно! Нет креста. Есть ямка, разворошенная земля, но здорового темного тяжеленного креста – нет. А ведь он видел что-то странное, когда проходил мимо того места, где вчера первый отряд разбивал лагерь.

Кострище, в котором были слишком большие бревна!

Щукин выбежал на перешеек. Да, вот они лежат. Два бревна разной длины, сильно обгоревшие, но на одном из них еще можно прочитать надпись: «И не будет вам покоя, тем, кто ходит по земле». Серега толкнул бревно ногой и усмехнулся – кого совершенно не волнует вся эта чушь, так это первый отряд.

Он развернулся и опять пошел к мысу. Крест выдернули, осталось выяснить, что под ним находится.

Никакие привидения Серегу не волновали, не верил он в них, тем более днем. Ему только хотелось убедиться, что там, под землей, нет Васильева. И если его там не будет, то его уже не будет нигде… Или его и правда не было…

Земля была мягкой, копать ее оказалось легко. Вырыв хорошую ямку, Серега наткнулся на что-то твердое. Неровный камень… Щукин быстро очистил его от песка.

Белое гипсовое лицо, острый вздернутый нос, жесткие сжатые губы.

Веки моргнули, стряхивая песчинки. На Щукина посмотрели черные глубокие глаза.

Голова стала подниматься. Из-под земли вылезла рука, обхватила Серегу за талию, сбивая с ног, дернула вниз.

Черные глаза стремительно приблизились и поглотили его.

Было холодно, очень холодно. Щукин сидел на тумбе, подставляя лицо солнцу, и пытался согреться. Но такие горячие до недавнего времени солнечные лучики, не касаясь, обтекали его со всех сторон. От этого становилось еще холоднее.

От обиды он стал скрести край тумбы длинными металлическими когтями.

В мозгу вспыхнула яркая картинка.

Глебов разговаривает со старшим вожатым. Разговор заканчивается, Василий разворачивается и бежит к воротам.

Четко прозвучал приказ: «Мальчика привести на хоздвор, задержать до моего прихода, сделать своим».

Зашуршали кусты, к забору выбежал запыхавшийся Глебов. Увидев приятеля, он обрадованно взмахнул руками и быстро заговорил. Его слова доходили до сознания Сереги, как сквозь воду – приглушенно и замедленно.