Королева эльфов Шаннары - Терри Брукс

— Призраки, — произнес Уолкер как проклятие. Он почувствовал тяжесть каменного Паранора, который обступал их со всех сторон. — Итак, я могу добиться личной свободы, но не вашей. Я могу уйти, но ты вынужден будешь остаться. — Его ухмылка стала жесткой и ироничной. — Конечно, я этого не сделаю. Ты знал об этом, не так ли? Ты знал об этом с самого начала. Как, несомненно, и Алланон. А я-то рассуждал, кем буду и что стану делать, как буду управлять своей собственной судьбой. Оказывается, все бессмысленно.

— Уолкер, ты с нами не связан, — обронил Коглин. — Мы с Шепоточком сражались, чтобы спасти тебя, только потому, что хотели этого.

— Вы сражались, потому что это было необходимым условием выполнения задания Алланона, Коглин. Я должен был остаться живым. И если я откажусь выполнить этот приказ или мне не удастся это сделать, то вся затея потеряет смысл! — Он едва сдерживался, чтобы не перейти на крик. — Смотри, что со мной сделали! Как я выгляжу!

Коглин, выждав мгновение, тихо сказал:

— На самом деле плохо, Уолкер. С тобой дурно обошлись.

Снова повисло молчание. Уолкер все так же зло смотрел на Коглина.

— Сейчас мне плохо. А что дальше? Мне предопределено стать тем, кого я презираю? Я должен поступать наперекор себе? А ты, старик, удивляешь меня.

— Но не настолько, надеюсь, чтобы ты не ответил мне?

Уолкер раздраженно мотнул головой.

— Отвечать бессмысленно. Любой ответ, который я мог бы дать, будет преследовать меня позже. Я чувствую, что меня предают мои собственные мысли. Что дано, то дано, к чему рассуждать, не так ли? — Он вздохнул, вдруг почувствовав, как холод камня стал проникать в него. — Я в ловушке, как и вы, — прошептал он.

Коглин оперся спиной о стену замка. Казалось, сейчас он растворится в ней.

— Тогда беги, Уолкер, — тихо сказал он. — Но не избегай своей судьбы, а подчиняйся ей. Ты с самого начала утверждал, что не позволишь друидам управлять тобой. Мы оба жертвы обстоятельств, приведенных в действие три сотни лет назад, и никто из нас не стал бы тем, кем является ныне, будь у нас выбор. Но его не было. И нет никакого смысла возмущаться тем, что сделали с нами. Итак, Уолкер, предприми что сможешь, чтобы обратить ситуацию себе на пользу. Сделай, как предопределено, стань тем, кем должен стать, а затем поступай, как сочтешь правильным.

Уолкер иронично улыбнулся.

— Итак, ты советуешь мне преобразовать себя. Как я смогу сделать это, Коглин? Об этом ты тоже должен мне рассказать.

— Начни с летописей друидов. Все секреты волшебства содержатся там. — Старик порывисто схватил его за руку. — Поднимись в крепость и возьми их из хранилища, изучи их одну за другой и убедись сам, чему они могут научить. Ответы, которые тебе необходимы, должны находиться в них. По крайней мере, начни оттуда.

— Да, — согласился Уолкер. — Возможно, Коглин, ты прав.

Он погрузился в раздумье. Возможно, он сможет найти такое решение: не отталкивая свою судьбу, заставит ее служить себе. Да, это начало.

Он встал, а за ним поднялся и Коглин. Уолкер молча смотрел на старика и вдруг протянул к нему здоровую руку и обнял его.

— Прошу прощения за то, что со мной сделали, — прошептал он. — Я имею в виду свои речи там, в Каменном Очаге, прежде чем пришел Риммер Дэлл. Короче говоря, я был не прав, обвинив в случившемся тебя, и я благодарен тебе за желание помочь мне. Мы найдем способ освободиться, Коглин. Обещаю.

Он сделал шаг назад, и ответная улыбка Коглина, подобно солнечному лучу, пробилась сквозь мрак.

Уолкер поднимался в крепость, следуя за Коглином и Шепоточком. Три призрака, нашедшие прибежище в сумеречном мире. Темный массив крепости друидов — словно отражение в водной глади на фоне тьмы. Каменная громада стен и башен казалась холодной и лишенной жизни. Коридоры петляли, словно подземные туннели, черные и промозглые. В залах, застеленных коврами и увешанных гобеленами, глаз то здесь, то там натыкался на кости — останки гномов, погибших во времена, когда Алланон вызвал волшебную силу, унесшую крепость из Четырех Земель. Холмики пыли обозначили могилы Мордов, которых заманили сюда триста лет назад.

Коридоры сплетались в бесконечные лабиринты. Лестничные марши причудливо извивались под каменными сводами. Стояла тишина, плотная и упругая, как листья в лесу поздней осенью. Они не ждали от тишины подвохов, молча продвигаясь вперед под ее пологом, сосредоточившись на том, что ждет их впереди, переходя в мыслях с дороги, по которой шли, к дороге предстоящей. Завораживало мелькание дверей и пустых комнат, пугающих своим жутковатым убранством. Сквозь окна сочился полумрак, туман окутал стены крепости, превратившейся в остров. Краски ковров, гобеленов и картин, даже цвет камня и неба полиняли — нечто, похожее на сумрак, лишенный какой-либо прозрачности, мертвая пустыня.

Но что-то живое здесь все же присутствовало: магическая сила, окружавшая Паранор. Она обступила его со всех сторон, вначале вроде бы невидимая, но обнаруживающая себя: род клубящегося зеленоватого тумана, нависшего над тьмой. Этот туман стерег их, дразнил, насмехался и угрожал.

Удивительно было явное присутствие волшебной силы. Уолкер почувствовал ее сразу же. Почти живое существо, сторожевой пес, рыскающий по крепости в поисках незваных гостей, выслеживающий их, чтобы уничтожить. Вспомнился паук из Элдвиста, из-за спины хозяина готовящийся к смертоносному броску. Это был враг, и Уолкер чувствовал, что с ним в конце концов придется столкнуться.

В библиотеке друидов, за книжными шкафами, где скрывалось хранилище, они обнаружили летописи друидов — тяжелые книги в кожаных переплетах, спрятанные в стенах Башни Мудрых. Волшебная сила, которая скрыла их от глаз смертных, исчезла после того, как крепость перенесли из мира людей. Уолкер, окинув взглядом корешки книг, наугад выбрал одну и, усевшись, стал читать. Коглин и Шепоточек ненавязчиво составили ему компанию. Шло время, но освещение за окном не менялось. В Параноре не было ни дня, ни ночи, как не было прошлого или будущего. Существовало только застывшее настоящее.

Сколько времени он читал, Уолкер не знал. Он не чувствовал усталости, ему не хотелось спать. Он не ел и не пил, так как не был голоден. Коглин как-то сказал ему, что в мире, куда отправили Паранор, естественных потребностей смертных не существует. Они были как призраки, несущие человеческий облик. Уолкер не задавал вопросов — в них не было необходимости.

Минул час, день, неделя? Он этого не знал. Он просто наблюдал, как слова проплывают перед его глазами, складываясь в повествование, отстраненное и несвязное, как та жизнь, которую он знал до видений Алланона. Он прочитал о друидах и их учении, о мире, который они попытались создать после перелома в Больших Войнах, о Великом Круге в Параноре и об объединении народов после резни. «Какое это имеет значение для нас, — подумал он. — Какой в этом смысл теперь!» Отложив одну книгу, он перешел к другой, затем к следующей, упорно прокладывая путь через тома, пытаясь отыскать нить, которая показала бы ему направление поиска. Тексты заклинаний, основы колдовства, пособия по магии, которая оказывала помощь, лечила прикосновением мыслей, сведения о помощи, которую могут оказывать живые существа, о мерах, необходимых, чтобы превратить землю в ту, какой она была. Он прочитал не одну страницу, но ничего не прояснилось. Где же сказано, что ему нужно делать? Он переворачивал страницу за страницей, перед ним мелькали слова — ответа не было.